Российский анархизм в XX веке - Дмитрий Рублев

Некоторые лидеры анархистов призвали к суровым репрессиям против сторонников монархии. Так, Блейхман, участвуя 8 мая в обсуждении судьбы служащих полиции и части морских офицеров, содержавшихся в тюрьме Кронштадта, призвал не допускать смягчения тюремного режима вплоть до запрета на передачу продуктов от родственников. Свою позицию он мотивировал чувством мести и необходимостью подавить волю врага к сопротивлению. Впрочем, в случае взятия власти Советами Блейхман допускал возможность смягчения тюремного режима: «Благодаря нашим ошибкам реакция собирается, особенно в Петрограде, и начинает душить наших пропагандистов и агитаторов, убивая на месте наших товарищей. Дадим им знать, что мы врагам нашим не даем пощады. Здесь в тюрьме сидят те, которые душили нас всех. Не будем проявлять гуманизма, это будет хорошо тогда, когда мы захватим в свои руки реакцию, чтобы она не могла дохнуть. Когда захватим власть в свои руки […] тогда будем проявлять гуманность. Кто говорит о гуманности к нашим душителям, тот – друг реакции. Мне, больному, в тюрьму ничего не допускали с воли».

Политическая позиция московских анархистов в марте 1917 г. была не менее умеренной, чем у их петроградских товарищей. Характерно воззвание бывших политзаключенных Бутырской тюрьмы от 9 марта 1917 г., подписанное в том числе и П.А. Аршиновым: «не упуская из виду наших социалистических идеалов, признаем, что Совет Рабочих Депутатов является авторитетным органом трудящихся масс, а поэтому предлагаем в его безусловное распоряжение все наши силы для поддержания временного правительства, пока оно не склонится к реакции, ввиду закрепления завоеванных народом прав и созыва Учредительного Собрания».

Принятая в марте «Декларация» МФАГ рассматривала демократический строй как условие «укрепления пролетарских организаций и развития анархо-социалистического сознания». При этом провозглашалось, что целью Федерации является установление «анархического социализма», предполагающего «переход в общенародное достояние орудий и средств производства», а также замену государства «международным союзом свободных и равных работников». Ближайшей задачей считалась борьба «за расширение сферы политической свободы и улучшение экономического положения труда» как условий укрепления «пролетарских позиций» и развития «анархо-социалистического сознания». По отношению к правительству Львова был объявлен временный нейтралитет: «анархический социализм ставит своей задачей обеспечение устанавливающегося республиканского строя от всяких попыток контрреволюции. Не доверяя буржуазному Временному Правительству, анархический социализм, однако, воздерживается от всяких выступлений против него, пока оно не препятствует ведению анархической пропаганды и организации революционных масс». Впрочем, это примирение носило временный характер. МФАГ по-прежнему ориентировалась на стратегию классовой борьбы, призывая трудящихся к бойкоту «непролетарских», «междуклассовых» учреждений и к самоорганизации исключительно в рамках профсоюзов и Советов. Предполагалось объединение классовых организаций пролетариата под руководством «Совета Советов». Началом анархической социальной революции должна была стать всеобщая стачка рабочих и солдат, перерастающая в организованную экспроприацию средств производства. В настоящий же момент МФАГ должна была ориентироваться на создание анархистских групп на промышленных и транспортных предприятиях, в профсоюзах и воинских частях.

С близких позиций выступали и некоторые региональные организации. 10 марта большинство участников собрания иркутских анархистов выступило в поддержку революционной власти. Близкую позицию выразила Группа анархистов-федералистов Енисейска в своем «Манифесте», заявив об отказе от террора и экспроприаций и готовностью совместно с эсерами и социал-демократами бороться за укрепление «народной власти всей России, которая выразится в созыве учредительного собрания».

Позиция анархистских организаций Москвы и Петрограда вписывается в теорию «третьей революции», сформулированной в середине марта – апреле 1917 г. и ставшей в 1917–1921 гг. наиболее популярным обоснованием стратегии и тактики анархистского движения. Согласно этой концепции, первый этап революции (февраль-март 1917 г.) привел к власти буржуазию. Вторая стадия, связанная с борьбой за демократическую республику, завершится захватом власти социалистами. Они проведут аграрную реформу, меры социальной защиты для рабочих и служащих, национализируют промышленность и транспорт. Затем под руководством анархистов рабочий класс, крестьянство и солдаты начнут третий этап революции – захват производства федерацией органов самоуправления трудящихся.

Впервые эти идеи были высказаны в журнале «Коммуна» в середине марта 1917 г. В апреле их более систематически выразил Волин: «Первый этап русской революции – борьба народа с самодержавием – завершился свержением последнего. […] Второй этап представляется нам […] в виде решительной борьбы за власть, […] между либерально-буржуазным „республиканствующим“ правительством и Советом. И этот, второй этап, завершится, вне всяких для нас сомнений, победой Совета, т. е. победой той власти, которая выдвинута и поддерживается передовой, социалистической частью российского пролетариата и является первым шагом на пути к воплощению социал-демократической идеи. […] Мы думаем, что после некоторого, более или менее продолжительного перерыва, борьба неминуемо возобновится. Начнется третий и последний этап Русской революции […] Начнется борьба […] между непосредственно и самостоятельно действующими на местах рабочими и крестьянскими организациями, переходящими к прямой экспроприации земли и всех средств потребления, производства и передвижения, […] и – отстаивающей свое существование централистской социал-демократической властью, с другой стороны. Борьба между властью и безвластием». Анархисты, по мысли Волина, должны были ориентироваться на создание массовых рабочих, крестьянских и солдатских организаций, готовить их к экспроприации средств производства и реорганизации экономики на анархо-коммунистических началах.

Предполагалось, что в итоге этой борьбы будет установлено общество «на началах анархического коммунизма». При этом Волин не отрицал возможности немедленно, не дожидаясь третьего этапа, приступить к «решению всех задач этой революции. В марте-апреле 1917 г. теория «третьей революции» стала обоснованием коалиции анархистов с социалистами против либерального Временного правительства, в апреле-ноябре – союза с большевиками против либерально-социалистической коалиции. После Октябрьского переворота с ее помощью доказывали неизбежность анархистской социальной революции.

Близкую позицию заняли и те региональные организации, которые призывали к радикальным действиям. «Мы, Анархисты-Коммунисты, зовем голодных и угнетенных немедленно же организоваться и готовиться обратить настоящую революцию в социальную, то есть к тому, чтобы всю землю обратить в достояние всего народа, обрабатывать ее и собирать с нее урожаи и доходы не отдельными лицами или семьями, а обществом. Все фабрики, заводы, мастерские – обратить в достояние всех трудящихся. Уничтожить торговлю и заменить ее организацией распределения всех продуктов труда сообразно потребностям. Все данные для того, чтобы утверждать, что это возможно, – налицо. Власть расшатана. Она не обладает силой, способной удерживать революционный народ в законных рамках покорности», – провозглашала Инициативная Красноярская группа анархистов-коммунистов. Далее ее активисты разъясняли ближайшие задачи анархистов, связанные с ослаблением государственной власти: «Поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы не дать временной власти окрепнуть настолько, чтобы она имела силу и возможность давить революцию силой штыков или умиротворять, гасить революционный порыв». Как мы увидим далее, этому принципу следовало подавляющее большинство участников анархистского движения. Но тут же автор уточнял, что не следует «немедленно» свергать правительство: «Пока сила в руках народа – оно не страшно! Пусть оно издает свои декреты, которые народ может не исполнять, если не захочет». Главная задача анархистов, указывал он, организовать движение трудящихся, превратив его в либертарную политическую силу. С этой целью автор призывает создавать «крестьянские, рабочие и солдатские союзы», которые через своих делегатов возьмут под контроль Советы, а затем, объединив их в «Союз Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов», совершат социальную революцию.