Шесть подозреваемых - Викас Сваруп

— Хорошо. Вот тогда и вернусь. А что вы задумали?

— Не хочу вдаваться в подробности. Меня сейчас волнует куда более важный вопрос. Объясните мне, что есть жизнь, существование? Я хочу понять.

— (Смех.) Все хотят.

— Гуру-джи, вы давно меня знаете. Еще с той поры, когда я не лез в политику. Скажите, убить кого-нибудь — это худшее из деяний?

— (Смех.) Кого убить? Бренную оболочку? Джаганнатх, я много раз говорил вам: подобно вселенной, тело всего лишь митхия, ложное убеждение, как существование кроличьего рога или воды в мираже. Не долго ему пребывать в этом мире. Рано или поздно все умирают.

— Почему же тогда мы скорбим об усопших?

— «Для рожденного смерть неизбежна, неизбежно рождение для умершего. Поэтому не следует скорбеть о неизбежном».

— И даже если оболочка погибнет, душа будет жить?

— Совершенно верно. «Атма не рождается и никогда не умирает. Она не возникала, не возникает и не возникнет. Она нерожденная, вечная, постоянная и древнейшая. Она не погибает, когда убивают тело».

— Значит, убитый на самом деле не умирает, а просто вселяется в новое тело?

— Именно. «Как может человек, знающий, что душа неразрушима, вечна, нерожденна и неизменна, убить или заставить кого-либо убивать?»

— А если сгубить родного тебе человека?

— Родство — это тоже иллюзия. Суть учения истинного йога — «отрешенность, отсутствие привязанности к сыну, жене, дому и прочему, постоянная уравновешенность мысли».

— Вы разрешили мои сомнения, Гуру-джи. Сняли бремя с моей души.

— Помните, что ответил Арджуне Кришна: «Не печалься, я освобожу тебя от всех грехов».

— Вы меня в самом деле освободили, Гуру-джи.

— Мне пора, Джаганнатх. Сегодня я выступаю с речью. И пожалуйста, сделайте что-нибудь с этим ордером на арест. Не могу же я оставаться здесь вечно. Срок шенгенской визы истекает через два месяца. Я слышал, на днях этот прохвост Брахмдео в интервью на «Девоушн ченел» позволял себе самые разные намеки в мой адрес. Получается, я не зря его подозревал.

— Не беспокойтесь, Гуру-джи. Как только я стану главным министром, в тот же день выдам ордер на его арест. Джай Шамбху.

— Джай Шамбху.

— Мухтар!

— Да, босс?

— Ты сейчас в Лакхнау?

— Да, босс.

— Скажи, Мухтар, ты правоверный мусульманин?

— Не сказал бы. Впрочем, я почти каждую пятницу совершаю намаз.

— Но тебе знакома идея искупительной жертвы? Ты когда-нибудь слышал историю Ибрагима?

— Ну, я же мусульманин. Этот великий человек был готов отдать своего сына, чтобы угодить Аллаху.

— Уверен, ему пришлось нелегко. Вот и мне сейчас тоже сложно. У меня для тебя работа, Мухтар.

— Хукум.[123]Всегда готов услужить. Одно ваше слово…

— Это нетелефонный разговор. Можешь прямо сейчас приехать ко мне?

— Уже еду, босс. Кхуда хафиз.

— Кхуда хафиз.

Самолет компании «Юнайтед эйрлайнз» коснулся посадочной полосы нью-делийского аэропорта в пятнадцать часов десять минут. Все пассажиры так ломанулись наружу, словно там раздавали бесплатные конфетки. Я не спеша убрал к себе в сумку занятный журнал и бумагу с описанием правил безопасности, а потом, когда все разошлись, успел даже наведаться в туалет. У стойки паспортного контроля к моему приходу выросла жуткая очередь, да еще сам контролер копошился, будто трехногая черепаха. Чуть ли не каждые десять минут отходил выпить чая или поболтать с приятелями.

— Добрый день, сэр. — Мужчина раскрыл мой паспорт, посмотрел на меня, на фото, опять на меня. — Это ваш документ?

— Ага, — подтвердил я.

— Что-то вы на себя не похожи.

— Ну, мама велела сдать самую лучшую карточку. Это лучшая. Просто я тогда учился в средней школе…

— Пожалуйста, подождите здесь, — произнес мужчина и отошел потолковать со своим начальником. Через десять минут он вернулся. — Прошу прощения, мы не можем пустить вас на территорию Индии. Есть подозрение, что вы воспользовались фальшивым документом. Вас депортируют обратно в Соединенные Штаты. — Работник таможни вернул мне паспорт и указал в дальний угол. — Сядьте туда, на скамейку.

— Что?! — завопил я. — Шутите? У меня тут скоро свадьба.

Он покачал головой:

— Ничего не могу поделать.

— Пожалуйста, только не это. Я так долго летел из самогó Уэйко, чтобы увидеть невесту. Неужели ничего нельзя придумать? — взмолился я.

— Ну… — Он огляделся по сторонам, словно кто-нибудь мог нас подслушать. — Я бы, пожалуй, помог, если вы поможете мне.

— Для вас — все, что угодно.

— Знаете, я собираю иностранную валюту, — зашептал работник таможни. — Американские купюры у меня уже есть, не хватает только одной — стодолларовой. У вас не найдется такой? А то положили бы в паспорт и дали бы мне.

Возблагодарив Господа за то, что этот коллекционер не потребовал тысячную бумажку (самому бы взглянуть на такую), я поспешил достать сотенную купюру, сунул ее в паспорт и протянул таможеннику. Тот расторопно поставил печать и вернул документ.

— Приятного пребывания в Индии, мистер Пейдж. — улыбнулся он.

Я раскрыл паспорт. Зелененькая бесследно исчезла.

Двадцать минут ушло на то, чтобы выудить свой «Делси»[124]из нагромождения чемоданов и сумок, катающихся по кругу, точно на карусели. Еще десять — на то, чтобы обменять немного валюты. И вот я с растрепанными, как у длиннохвостой кошки в комнате, полной кресел-качалок, нервами вышел из терминала.

Индия встретила нового гостя дуновением знойного ветра, горячего, как перченая запеканка. Передо мной была огромная толпа. Люди кричали, махали руками. Водители в униформах суетились под истошный вой автомобильных гудков, держа над головами приветственные таблички; мужчины в коричневых рубашках приставали ко всем с вопросом: «Такси? Такси?»

В этой суматошной толчее я принялся разыскивать Сапну. Аэропорт был полон девушек, но ни одна из них не походила на мою нареченную невесту.

Целых три часа я проторчал у обочины. Любимая так и не появилась. Все пассажиры моего рейса уже разошлись. Здание аэропорта наполовину опустело. А что, если Сапна ждет меня снаружи? Я зашагал на стоянку такси — и вдруг увидел ее. Сапна стояла в красном сари, приветственно сложив перед собой руки. Шея моей любимой была богато увешана золотом, на лице застыла приветственная улыбка… А рядом на фанерном щите было написано большими синими буквами: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ИНДИЮ».