Его Высочество Ректор - Лючия фон Беренготт

— Кто? — я поникла головой, уже зная о ком она говорит.

Приложив руку к щеке, она повернулась — глаза ее были похожи на чайные блюдца.

— У тебя действительно роман с Никки…

Я резко помотала головой. Нельзя говорить! Нельзя! Иначе скоро об этом будет знать весь колледж.

— Это ведь он там сидит — в кафе напротив! — она обвиняющим жестом ткнула в стекло пальцем.

— Да откуда я знаю, кто там сидит? — слабо возмутилась я.

Ксюха ахнула.

— Поэтому тебе плевать на Майлса… И это ведь из-за Никки ты сбежала тогда с урока, правда? — продолжала она метать догадками. — И это ты с ним поссорилась, когда мы ездили в парикмахерскую, а вовсе не с Майлсом…

— В общем так! — я решительно хлопнула по столу. — Никакого «романа с Никки» у меня нет. А если бы и был, к тому, что я хочу тебе сказать, это не имеет никакого отношения. Просто сегодня на балу произойдет кое-что, что тебе очень не понравится. И если ты не будешь обращать на это внимания, я тебе торжественно клянусь — уже через неделю Майлс будет твой со всеми потрохами. Просто прошу тебя мне поверить и не устраивать истерик ни по какому поводу. Что бы ты не увидела.

Подруга оторопело кивнула.

* * *

Бал, как всегда, устраивали в холле для вручения дипломов — в западном крыле административного здания, недалеко от парковки. Место идеально подходило для подобного торжества — высокие окна озаряли ведущую к парадному входу широкую тропинку, устланную по такому поводу красным ковром. Цветущие кусты сирени, вплотную подходящие к тропинке, терпко и тонко благоухали.

Питер — официальный дейт Ксении — вышел из машины, обошел ее и распахнул перед нами двери. Он был довольно приземист, этот Питер, и, на своих десятисантиметровых каблуках, Ксюха выглядела чуть ни на полголовы его выше. Поглядывая поверх его уже редеющей блондинистой макушки, она искала глазами Майлса.

Господи, как все запуталось, вздохнула я. Увидела Козлевича первой и призывно помахала ему рукой.

— Точно отдаешь его? — тихо спросила Ксюха, краснея, и стараясь не встречаться с моим фотографом взглядом. До настоящего дела у них, конечно, в гостиничном номере не дошло, но прическу он ей потрепал изрядно. Пришлось потом подделывать, закалывать и заливать лаком.

Кивая, я усмехнулась себе под нос. По двум причинам усмехнулась — во-первых, представила себе Ксюхины глаза, когда Майлс будет делать вид, что вдруг жутко увлекся Самойловой. А во-вторых, даже предположить было смешно, что я стану ревновать Майлса к кому бы то ни было, когда мой настоящий мужчина такой… такой…

Кстати, где он, мой настоящий мужчина?.. Я завертела головой.

А вот и он — открывает дверь своего спортивного автомобиля для какой-то сучки в лиловом платье со шлейфом. Одет, как всегда, с иголочки — в дорогущий темно-серый костюм и стальной галстук от Лакоста, который я сама же для него и выбрала.

Я стиснула зубы. Вроде бы и договорились, что у нас будут разные партнеры на балу — а все одно больно. Будто пощечину дали.

Дело в том, что во время банкета у герцогини на прошлой неделе Ника представили в свет, и частная жизнь для него закончилась. Пресса собиралась осветить мероприятие с участием герцога, что для престижа школы выглядело бы очень неплохо, и директор попросил, чтобы Ник хоть с кем-то потанцевал — для «паблисити» и красивой картинки в газете. Но ведь не со студентками же? Алисия, естественно, выпадала из игры — после их недавнего разрыва — а больше никого более-менее приглядного из учителей у нас и не было.

Эта сучка в лиловом платье была просто хорошей знакомой, и, если верить Нику, ничего романтичного между ними никогда и не было. И все равно хотелось схватить ее за художественно уложенные кудри и шмякнуть мордой об колено. Аж руки зачесались.

— Ты в порядке? — спросила Ксюха, проследила за моим гневным взглядом и понимающе зацокала языком. И тут же ахнула, потому что мимо проскользнул Майлс и незаметно — как ему показалось, наверное — прошелся рукой по ее округлому бедру.

— Не сейчас! — прошипела я, резко дергая фотографа к себе. Так и хотелось сорвать на ком-нибудь злость.

В этот момент из распахнутых настежь дверей залы громыхнуло дискотечной музыкой — первыми по программе шли быстрые танцы. Подобрав платья, девчонки со своими кавалерами заспешили внутрь.

Я оглянулась — Ник с дамой, напротив, свернули на тропинку к боковой двери — в смежное с холлом помещение, где устраивали фуршет для учителей и родителей. Казалось бы, ничего особенного — не будет же Ник под клубную музыку попой трясти. Так, станцует пару медляков для прессы, и повезет эту сучку домой.

И все же, мой кошмар — там, где он кружится на балу с другой женщиной — становился сегодня явью.

— У тебя выпить есть? — хмуро спросила я Майлса.

— А? Не, нету… — оторвав хищный взгляд от Ксюхиной задницы, помотал головой Майлс. — Есть кое-что получше.

И слегка приподнял лацкан пиджака. Из внутреннего кармана торчал свернутый «Зиплок» пакет с белой пудрой внутри.

— Пять грамм… — шепотом похвастался он мне на ухо.

— Ты больной… — я покачала головой.

Притащить на школьную вечеринку пять грамм кокса… это слишком даже для развратного Лондонского фотографа.

…Под призывные ритмы все начинали дергаться еще не зайдя в зал, а внутри дискотека уже была в полном разгаре.

И Самойлова уже тоже была… в самом разгаре. В окружении трех подружек она тяжело топталась в самом центре зала — вероятно, чтобы не пропустить наше с Майлсом появление на пороге. По ее задумке, именно в этот момент она должна будет заметить моего «бойфренда» и указать на него подругам, как на жертву своего будущего соблазнения.

И, действительно, боковым зрением я увидела, как Самойлова кивнула и указала подбородком в сторону нашей сладкой парочки. Одна из ее подружек в недоверии подняла брови, а другая прям уж совсем неприлично заржала в кулак. Не поверили, значит, что такого парня можно отбить у такой меня.

Дальше по плану следовало протанцевать пару быстрых танцев, смешавшись с толпой.

Поискав глазами Ника и не найдя, я вздохнула и подключилась к нашей четверке, отдавшись на волю музыки. Через пару секунд я уже лихо отплясывала под восхитительный «Thunder», задрав руки кверху…

«Thunder, feel the thunder» — било мне в уши, выбивая все мысли, заталкивая сердечную боль куда-то глубоко, в подкорку…

«Lightning and the thunder, thunder…»

Майлс вдруг дернул меня за руку и увел в сторону, оказавшись на моем месте — рядом с Ксюхой.

— Майлс! — зашипела я, толкая его локтем — Самойлова уже примкнула к нашей группе и вовсю строила фотографу глазки.

Опомнившись, Козлевич сделал фальшиво восхищенное лицо, слегка склонив голову, будто в ошеломлении от ее красоты и женственности… и снова переключил внимание на Ксюхину задницу.