Летний сон в алых тонах - Кристоффер Хольст

– Что не так?

– Так ты это имела в виду, когда сказала, что соврала мне? Что вы с Адамом кувыркались в постели в тот вечер несколько дней назад?

Я сглатываю.

– Да.

– О боже, Силла, за кого ты меня принимаешь? Я поняла это в ту же самую секунду, когда увидела на твоем диване утром его лохматую голову. И потом мне хватило одного взгляда на вас двоих, чтобы мое предположение подтвердилось. Все-таки как ни крути, а я была полицейским следователем. Меня не так-то легко провести.

И я, не в состоянии сделать что-либо еще, тоже разражаюсь смехом. Рози ободряюще хлопает меня по плечу.

– Я, конечно, уже совсем древняя старушенция, Силла, но кто из нас в жизни не спал с кем-нибудь по пьяни? Такое со всеми случалось. Мы же живые люди, а не камни.

– Так-то оно так. Но я чувствовала себя жутко виноватой. Перед Сабиной.

Рози вздыхает. Слегка наклоняет свою круглую головку.

– Полагаю, тебе не стоит об этом беспокоиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Адам и Сабина не живут вместе.

Я молча таращусь на нее, не в силах ничего сказать. Все, что я могу, это всем свои видом выразить изумление.

– То есть?

– Ну, то есть они были вместе. Ты же помнишь, я тебе рассказывала, что они очень часто разбегались, а потом снова сходились? Так оно и есть. И все же, с тех пор как они начали встречаться, их отношения носили весьма бурный характер. Сабина очень импульсивная. Она совсем не плохой человек, но никогда не знаешь, чего от нее ожидать. Мне несколько раз приходилось себя сдерживать, чтобы не лезть к Адаму с советами. Честно сказать, много раз я надеялась, что он сам прекратит с ней отношения. Ради них обоих. И, собственно, он это сделал. Год назад. Но…

Тут она делает трагическую паузу. Мне же хочется силком вырывать из нее слова. Желание услышать все как можно скорее становится нетерпимым.

– Но?

– Но Сабина заболела. В это же самое время.

– Ой.

– Да. Рак яичников. В тридцать два года.

У меня отвисает челюсть.

– О боже. В таком возрасте.

– Угу. Это в самом деле было тяжелое известие. И хотя чисто технически они уже не были вместе, Адам не мог оставить ее. В последний год он очень много сделал для Сабины. Помогал ей с домашним хозяйством, посещал вместе с ней больницу. Ты ведь понимаешь, нельзя бросить человека, когда он…

Я киваю. Ей не нужно договаривать. Тех, кто болен, не бросают. Я представляю, как Адам сидит на стуле в больничной палате рядом с белым топчаном, на котором доктор осматривает Сабину. Вижу все до мельчайших деталей. Как он держит ее за руку, говорит ободряющие слова. Как она звонит ему, когда не может уснуть по ночам, как он пишет ей эсэмэски, что все будет хорошо.

– Но… что же случилось потом?

Рози наморщивает лоб.

– Потом?

– Ты сказала, что сейчас они уже не вместе. Выходит, что-то случи…

– Ах да, случилось то, что Сабина в конце весны влюбилась. В своего онколога.

Сначала я только молча таращусь на Рози. Трудно удержаться от улыбки.

– Ты шутишь?

– Ничуть. С тех самых пор они и встречаются. Его зовут Хенрик. У него есть вилла на Экерё. Как я уже говорила, Сабина несколько своеобразная девушка. Вовсе не плохая, ничуть. Но своеобразная.

Я рассеянно чешу в затылке, раздумывая на тему, как можно начать флиртовать со своим врачом, когда у тебя рядом есть такой человек, как Адам? Который помогает и в горе, и в радости.

– Так что в итоге все закончилось тем, что они окончательно расстались, – подытожила Рози. – Всего несколько месяцев назад. Все это очень свежо, и думаю, Адам еще не до конца осознал, что они больше не вместе. Полагаю, он до сих пор чувствует себя обязанным заботиться о ней. Даже несмотря на то, что она явно может позаботиться о себе сама.

– Боже.

– Да. Собственно, за неделю до твоего переезда сюда я дала Адаму совет.

– Что за совет?

Рози улыбается. Я, кажется, догадываюсь, какого рода совет это был.

– Я посоветовала ему на какое-то время слегка поумерить пыл в отношениях с женщинами. Ты ведь понимаешь, мой дорогой сын никогда не страдал от недостатка женского внимания. Он словно съемная квартира в центре города – девушки готовы пойти на что угодно, лишь бы запустить в него свои когти.

Я смеюсь.

– Ты чокнутая, Рози.

– Уж кто бы говорил. На себя посмотри.

– Что верно, то верно.

Она ухмыляется.

– Я сказала Адаму, что ему следует взять годик перерыва и сосредоточиться на работе, а не на девушках. Прежде всего потому, что у него всегда был дурной вкус. Ну до сей поры.

Она подмигивает мне, и одновременно большая волна ударяется о причал чуть в стороне. Я глубоко вдыхаю свежий утренний воздух, повернув лицо к светлеющему небу.

– Ну что ж, отрадно слышать.

– Точно. Так что Адам свободен как птица. Осталось только вооружиться сачком и вперед.

– А мне показалось, что ты посоветовала ему на время отдохнуть от девушек?

– Да, но не насовсем же. Просто отдохнуть от самых утомительных.

Я фыркнула и покачала головой.

Так хочется сидеть здесь, пока паром «Серебряная стрела», совершающий свой первый рейс, не причалит к острову через несколько часов. Просто сидеть, наслаждаясь тишиной и спокойствием. И разговаривать. Греясь в лучах утреннего солнца.

– Я ужасно рада, что ты сюда приехала, – признается Рози. – Просто чтоб ты знала. Я счастлива иметь тебя в качестве соседки на лето.

– А я счастлива иметь такую соседку, как ты, Рози.

И мы делаем по глотку кофе. Словно лакаем расплавленное солнце.

Разговариваем и просто дышим свежим воздухом. Пока в тишине утра не раздается гудок «Серебряной стрелы».

Неделю спустя

– Эй, скоро будет еда? Мы же умираем с голода!

– Ничего, не умрете. Еще пара минут. Пей свое вино и оставь меня в покое, Закке!

– Только смотри не пережарь!

– Замолкни!

Закке фыркает и откидывается на спинку шезлонга. Стоит классический летний вечер в стиле «Приппс Бло»[32], и на Буллхольмене царит оживление. Внизу на футбольном поле дети гоняют мяч, в гавани в поисках свободного места у причала раздраженно снуют лодки и яхты.