Правила жестоких игр - Марина Ефиминюк

Вдыхая знакомый аромат, присущий только Филиппу, я мало-помалу успокаивалась. Кулаки разжимались, дрожь проходила.

– У нее началась морская болезнь! – Бранился он на брата, словно говорил о слабоумной.

– Нормально. – Я отодвинулась, крепко сжав ее руку, и опустила голову, боясь, как бы Филипп не увидел возможного будущего в моих воспоминаниях.

Внутренне, я дала себе клятву, что завтра обо всем расскажу ему, признаюсь в приходивших ко мне видениях, и мы вместе попытаемся разобраться в них.

– Проводи меня в спальню. – Слабым голоском попросила я.

– Подожди, – он посмотрел на наручные часы, их широкий кожаный ремешок закрывал все запястье на правой руке, – сейчас наступит двенадцать, и начнется самое интересное. Потерпишь? Тебе понравится.

Чтобы не вызвать подозрений, я вяло кивнула.

Сразу после его слов музыка затихла, танцующие пары распались, словно разлетевшиеся в разные стороны бабочки, и в наступившей полного ожидания торжественной тишине пророкотали часы, отбивая полночь. Я покрутила головой – все присутствующие, кажется, кроме нас с Филиппом, прикрыли глаза, вслушиваясь в удары старинного гонга. В то же мгновение звезды на наколдованном небе одновременно вспыхнули, и плавно полетели вниз, словно светящиеся снежинки. Они опускались, медленно затухая, их место занимали новые, образуя разноцветный переливающий водопад. Огоньки отражались в паркетном полу и в драгоценностях женщин. Я стояла с открытым ртом.

– Впечатляет? – Едва слышно хмыкнул Филипп, довольный произведенным впечатлением, у меня вышло только кивнуть. – Маленькое угощение, – прокомментировал он насмешливо, – крошечная капля силы для всех страждущих.

Музыка грянула, завлекая новые пары в танец. Зал зашевелился, утопая в падающих крошечных звездах, и снова оживленно загудел, вдыхая невероятную мощь Гнезда, подаренную гостеприимными хозяевами. Аида, прежде расслышавшая мои жалобы, озабоченно кивнула, позволяя покинуть праздник. Филипп, осторожно поддерживая меня, провел через толпу. Сейчас его рука лежала на моей обнаженной спине, запрещая шутникам прикасаться ко мне, пускай, и не физически. Обратно в бальный зал Филипп так и не вернулся, ведь, расстегивая молнию на моем платье, не смог устоять перед соблазном.

* * *

Резкий стук в дверь заставил меня стремительно вынырнуть из сна, с гулко бьющимся сердцем я подпрыгнула на кровати и прижала простынь к груди. Электронные часы на музыкальном центре показались половину пятого утра, но в окно заглядывала безлунная ночь, а комнату затопляла душная темнота. Филиппа рядом не было.

Озираясь вокруг, я моргала и старалась справиться с дрожью, охватывавшей тело. Затекшую руку сильно кололо. Требовательный стук повторился, пришлось слезть с кровати и, обернувшись в покрывало, открыть дверь.

На пороге стояла Лиза, впервые она забыла надеть какую-либо маску. Ее безразличное, похожее на застывшее изваяние лицо пугало. Живот скрутило страхом, я попятилась, категорично не желая слышать ее слов, хотя точно знала, что именно сейчас произнесет девушка.

– Эмиля убили. – Ровным, не выражающим никаких эмоций голосом оповестила она. – Одевайся. Я подожду.

От волнения позабыв включить свет, я долго ощупывала в темноте нижнее белье и платье, чтобы определить изнанку. Туфли так и не нашлись, затерявшись где-то под кроватью. Шлепая босыми пятками, я выскочила в коридор. Лиза прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Глянув на меня тусклым взором, она тихо произнесла, передав голосом сожаление:

– Как бы я хотела, чтобы мне сейчас стало страшно.

Меня трясло от ужаса.

– А я бы хотела успокоиться.

Мы быстро прошли по коридору, и шаги Лизы разносились гулким эхом. Дом уже опустел, о празднике напоминали лишь стремительно увядавшие гирлянды цветов, и потухшие фонарики. Мы пересекли холл, и попали в маленький коридорчик, едва освещенный единственным бра на стене. Он заканчивался открытой дверью в кабинет, откуда доносился надрывный, душераздирающий плач. Вероятно, заслышав шаги, из комнаты вышел хмурый растрепанный Филипп в расстегнутой мятой белой рубахе и брюках.

– Филипп! – Я буквально кинулась к нему.

– Не ходи туда. – Остановил он меня, придержав за руку. – Зрелище не из приятных.

Лиза осторожно нас обогнула, исчезая в недрах кабинета. Рыдания резко оборвались, и оттуда донесся истеричный вопль Ларисы:

– Филипп, Аида в обморок упала!

Парень прижал меня к себе и рассеянно пробормотал:

– Давай в гостиную. Я приду. Хорошо?

Я мелко закивала и развернулась, почти бегом бросившись в холл, а оттуда в уютную утопавшую в темноте и чужих запахах комнату с разорванным портретом на стене. Мне было страшно пошевелиться, чтобы включить свет, который разгонит ночной кошмар, но, наверняка, вселит новый. Хотя в Гнезде мне не попадалось ни одного выключателя, ведь его жителям не требовались обычные человеческие мелочи. Ручки на дверях имелись только оттого, что так полагалось. В голове вновь и вновь крутились картинки, медленно покидающей тело Эмиля, льющейся по пальцам из перерезанного горла крови. Все, что пытался спрятать от моего взора Филипп, я уже видела и держала в своей памяти.

Приблизившись к окну, я обняла себя руками, казалось, что тело стремилось, как хрупкая чашка, разбиться на мелкие кусочки, и только через несколько секунд почувствовала чужое присутствие. Почти над ухом чиркнула зажигалка, вспыхнул язычок пламени, озарив осунувшееся мрачное лицо Заккери. Он так и не снял парадного костюма, только развязал болтавшийся на шее галстук-бабочку да расстегнул пару верхних пуговиц на белой рубахе. Его рука с сигаретой подрагивала. Признаться, не видя его весь вечер, я искренне решила, будто он сбежал еще до начала семейной вечеринки. Парень глубоко затянулся и выпустил сизую струйку.

– Паршивый праздник, – произнес он с расстановкой, – и закончился полным провалом.

Я помолчала, а потом заставила свои губы разомкнуться:

– Заккери, мне так жаль…

Он кивнул и быстро заморгал от попавшего едкого табачного дыма.

– Господи, я не знаю, что мне теперь делать. – Неожиданно признался он, и в его тоне скрывались сотни собственных страхов и неуверенность, но ни капли горечи или страдания. – Он умер. Что мне теперь делать? – Заккери как будто спрашивал моего совета. – Я так… – Запнулся он. – Так мечтал о дне, когда его не станет…

– Ты шутишь? – Усомнилась я. Его признание меня покоробило. – Ты дождался, и что теперь?

– Мне страшно. – Он смотрел в мое лицо долгим полным страдания взором.

– А мне бы было противно. – Выпалила я зло. – Если мечтать о смерти родного отца – это и есть являться ведьмаком, то я счастлива, что родилась человеком!

– Ты не понимаешь. – Отозвался бесцветно Заккери, стряхнув пепел в цветок на высокой подставке, отчего алые лепестки моментально поникли. – Всего через пару дней кто-то из нас четверых станет Хозяином.