Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

— Дальше, — попросила Ксения, — что было дальше?

— Она сказала, что не сердится на меня, и послала воздушный поцелуй, пообещав, что напишет мне, а потом ушла и я её больше не видел.

— Что ты делал после этого?

— Танцевал с Лерой.

— После, — ещё раз улыбнулась Авалова. Антон снова окаменел.

— Не молчи, — сказала Ксения, — куда ты пошел после? Молчание.

— Ты был с девушкой, — догадалась Ксения, — но не с Лерой.

— Да, — сказал Антон, — но я не буду говорить, с кем.

— Не надо, — сказала Ксения, — я и так знаю. Послушай, Антон, ты неплохой парень, завязывай с этими глупостями и возьмись за ум. Не гробь себя.

Антон криво ухмыльнулся.

— Думаете, поможет? — спросил он.

— Поможет, — кивнула Ксения, — по себе знаю.

* * *

Татьяна Козловская сидела перед ней точно в таком же виде, в каком Ксения её запомнила. Старые колготки, свитер в заплатках и тот же вопрос, что и у Сиджана.

— Я же вам всё рассказала?

— Не всё, — сказала Ксения, — ты не рассказала о вашей ссоре.

Таня рассмеялась.

— У вас странные предположения, — зло заметила девочка, — мы не сорились.

Ксения криво усмехнулась.

— Мы проверяли телефон Кати, в последнее время вы не переписывались. Я знаю, что подружки всё время переписываются. Ты ей писала, она не отвечала, почему?

В ответ тишина.

— Это пустяк, — наконец проронила девочка, — ничего особенного.

— Переспать с парнем лучшей подруги? — сказала Ксения. — Мне кажется, что Катя так не считала.

— Как вы… это неправда! — воскликнула Таня. — У меня сейчас контрольная.

Таня резко вскочила и направилась к выходу.

— Мы ведь устроим очную ставку, — бросила ей в спину Ксения, — пригласим родителей, адвокатов, или сама расскажешь?

— Я была зла на неё, понятно?! — зло сказала Таня.

— Естественно, — кивнула Ксения, — всё из-за Антона, он решил назло бывшей девушке переспать с её подругой, думал её позлить, а ты в него влюбилась, так?

Молчание.

— Катя тебя отговаривала, а ты не слушала, так?

— Она всё решала за нас! — воскликнула Таня. — За нас троих. Считала, что мы маленькие и глупенькие. Начиталась своих политических книг, вот я и разозлилась на неё.

— А она оказалась права, — сказала Ксения.

— Да, — кивнула Таня, — Антон сходил с ума по Кате, я думала, что смогу заменить её, но нет. Она даже после смерти оказалась права.

— И тем не менее, вы вместе провели ночь тогда? — спросила Ксения.

Таня фыркнула.

— Фигня, — сказала она, — ни секса, ни кайфа. Всю ночь пили пиво и всё. Я пошла спать в спальню, а Антон так напился, что уснул прямо на диване. Я его еле подняла утром.

Ксения хмыкнула. Нравы Растеряевой улицы. Будущее нации, елки-палки.

— Куда пошла Катя после вечеринки? — спросила Авалова.

— Не знаю.

— Таня…

— Честно не знаю, — сказала девочка, — она вообще странно себя вела. Родителям говорила, что ночует у меня, а на самом деле пропадала где-то.

— Где?

— Не знаю, я только пару раз видела, что она уезжает на машине дорогой, на «Ягуаре».

У Ксении внутри горла образовался комок.

— Точно на «Ягуаре»? — спросила она. — А водителя не видела?

Таня покачала головой.

— Нет, но я думаю, что это был какой-то мужчина. У Кати кто-то был, кто-то взрослый, и она это скрывала.

Ксения вздохнула.

— Столько времени из-за ваших игр потратили, — сказала она. — Если бы ты сказала всё сразу, может быть, Соня и Даша бы не погибли, почему ты врала?

— Боялась, — сказала Таня, — себя боялась. Понимаете, Антон… он… меня впервые заметил, впервые за мою жизнь. Мне было тогда неважно, что и почему, я просто хотела испытать то, что Катя испытывала с мальчиками. Вы не представляете, что это такое, быть всё время в тени лучшей подруги. Я… я даже радовалась, что она пропала, понимаете?

— Нет, — честно сказала Ксения, — не понимаю. Объяснить можно всё.

* * *

Сергей Адашев сидел в салоне своей машины и смотрел, как мимо него проносятся множество машин. Кранцберг жил своей жизнью, как всегда, как живет любой город. Наверное, можно было сказать, что безрассудно назначать встречу с Ней в таком месте, но Адашев знал, что тайные встречи лучше всего проводить у всех на глазах. Никто никогда не обратит на тебя внимания.

Точно в расчетное время в его дверь села женская фигура, лицо которой было сокрыто капюшоном, который не был данью промозглой погоде. Как и все, что носила эта девушка, от брони до надежно спрятанного более изысканного оружия, капюшон имел строго практическое применение.

— Знаешь, что водителя нашли? — спросил человек.

— Вы сказали убить девчонку и засветить автомобиль, — холодно отрезала девушка, — автомобиль засвечен, девчонка мертва.

Адашев хмыкнул. Он даже не попытался назвать слова Охотницы отговоркой, хотя замечания тоже не сделал, это было опасно. Девочка была явно на взводе.

— В следующий раз придется быть аккуратнее. В Организации начинают нервничать. Хватит экспромтов, у тебя новое задание. — Он протянул девушке фотокарточку.

В холодных глазах, скрываемых капюшоном, сверкнуло возбуждение. Девушка пожевала губами и ровно кивнула.

— Следов в её крови остаться не должно, — сказал Адашев, — не ошибись.

— Я не ошибаюсь, — холодно сказала девушка и, более не говоря не слова, вышла из автомобиля.

* * *

Рабочее утро добрым не бывает. Эту мудрость Кристина выучила давно. Но если недоброе рабочее утро выпадает в ненастную погоду (в особенности в дождливую), то нужно ожидать неприятностей. Ксения позвонила ей вчера под вечер и обстоятельно рассказала всё, что произошло с Верховским и его автомобилем. История, что и говорить, была захватывающей. Она же попросила Кристину съездить к матери убитой Дарьи Терехиной. Кристина согласилась. Предположение Ксении о том, что все три девочки были связаны с политикой, казалось ей весьма убедительным.

Район на окраине с дешёвыми бараками и щитовыми домиками для рабочих. Грязь на улицах и разбитые дороги. Это местечко сильно отличалось от того великолепия, которое раскинулось в центре города. Оказывается, не только мегаполисы имеют контрасты. И тем не менее, выросшая здесь Даша Терехина училась в дорогом колледже. Пути Господни неисповедимы, кому, как не ей это знать. Ей было всего десять, когда родители пропали без вести в горах, а её отдали в дипломатический интернат при постпредстве Великоруссии при ООН, в Швейцарии. Многие девочки отдали бы все, чтобы один раз там побывать, а она ненавидела свое детство. Нет, ненависть дурное слово, она его просто вычеркнула из памяти. Она бы с удовольствием променяла свое детство на детство каждой из девочек в этом Богом забытом захолустье, но которые могут сказать «мама» и «папа». Закрыли тему, шикнула на себя Кристина. Она не любила, когда ей в голову лезли минорные мысли, разъедающие мозг. Есть люди, которые обожествляют свою боль и придумывают ей не только имя, но и объясняют ею все свои поступки, особенно дурные. Она не такая. Она научилась отпускать и отпустила. Лишь больше теряем мы, если хотим удержать, потому что как бы мы ни были сильны, мы не можем повлиять на объективный ход развития событий, но можем ответить себе, как вести нам в этом случае, и от нашего выбора будет зависеть память о нас.