Наследница тамплиеров - Далия Трускиновская

В сквере напротив «Инари» Анюта поменяла ребенку памперс, а использованный пошла выбрасывать в мусорник. Возле мусорника она столкнулась с очень любезным дядечкой, который принес туда свой окурок. Уже по одному этому можно было опознать в нем иностранца.

Лет ему было уже очень много, но полный рот белоснежных зубов показывал: дядечка далеко не нищий. Анюта знала, сколько стоят такие зубы. Здоровый румянец и ослепительно белые волосы с такими же белыми усиками и бородкой наводили на мысль о Деде Морозе.

— Какой замечательный ребенок, — сказал дядечка. — В маму удался.

— Да, — ответила Анюта. Она обычно не знала, что отвечать на комплименты.

— Вы всегда здесь гуляете?

— Нет.

— Жаль. Ну да ничего. Позволите угостить вас мороженым?

— Да, — рассеянно ответила Анюта, не сводя глаз с дверей «Инари».

— Кого-то ждете? — осведомился дядечка.

Она промолчала.

— У вас в гадальном салоне знакомые работают?

— Да.

Анюта действительно знала одну из гадалок, Люду, — встречала ее в церкви. Та тоже была классической захожанкой — приходила поставить свечи перед образами или запастись свечами для «чистки» квартиры.

— Вон там есть подходящее кафе. Не стесняйтесь, у меня нет плохих намерений. Просто я в этом городе впервые, приехал по делам, никого не знаю. А сегодня суббота, деловые партнеры на дачах. Никто не догадался меня пригласить. Вот, решил посидеть хоть в парке.

В кафе, выставившем столики на улицу, имелось мороженое нескольких сортов, и добрый дядечка взял еще печенье для Феденьки. Он представился — предложил себя звать Александром Сергеевичем. Анюта могла бы отметить сходство с именем-отчеством Пушкина, но школьная программа по литературе уже давно вылетела из головы за ненадобностью.

Ей не хотелось разговаривать с посторонним человеком, она была занята одной мыслью: как извлечь из «Трансинвеста» «мальчика» и «девочку». Но Александр Сергеевич сумел задать именно те вопросы, которые она всегда хотела слышать от мужчин: какой сериал смотрит, в каких магазинах дешевле покупать продукты, когда дни скидок. Эти вопросы ее радовали — она знала, что ответить.

Он сравнил цены с теми, что в бельгийских «русских магазинах». В другое время это было бы Анюте очень интересно, только не теперь.

Следовало позвонить дяде Боре Успенскому. Но как ему объяснить свою проблему — Анюта не знала.

С того места, куда ее усадил добрый Александр Сергеевич, были видны Афанасьевский дом и парадное крыльцо «Трансинвеста». Анюта смотрела на это крыльцо и представляла себе, как в банк заносят мешки с деньгами (инкассаторов она видела по телевизору). Эти мешки несут куда-то в глубину здания, спускают вниз на лифте… не потащат же их по винтовой лестнице… подвал, сейфы?..

Память Анюты сохранила комнатушку с плитой. И там, в памяти, в каком-то ее слое, сохранился запах — только тогда Анюта еще не умела улавливать этот запах.

Под «Трансинвестом» были «мальчик» и «девочка»! «Мальчики» и «девочки»!

Их — много! Много! И количество, не оформившись в цифру, слилось в комок золотого блеска. Их — много, и они соединяются, чтобы их стало еще больше!

Анюта вскочила. Она чувствовала, что может голыми руками раскидать бетонные блоки.

— Вы куда, Анечка?! — закричал Александр Сергеевич. И закричишь тут — когда лицо женщины, сидящей напротив, вдруг искажается, возникает боевой оскал, обнажаются клыки, и эта женщина, забыв о ребенке, чешет через улицу к «Трансинвесту»!

Анюта ничего не слышала. Не услышала она и сигналов вывернувшей из-за угла машины. Впрочем, сигналить было поздно.

Когда Александр Сергеевич подбежал, она лежала на асфальте. Водитель серой «тойоты», выскочив, уже стоял рядом на коленях.

— Жива, жива, — бормотал он. — «Скорую» нужно…

Подошли две пожилые женщины, одна достала мобилку. Александр Сергеевич ничем не мог помочь — разве что деньгами. И вдруг он вспомнил о Феденьке.

— У нее же ребенок! Вон там, в коляске! Ребенок! — заговорил он, обращаясь к небольшой толпе. — Она оставила ребенка и побежала!

— А кто она, как ее звать? Знаете? — спросили его женщины.

— Аней звать. Мальчик — Федя. Боже мой, боже мой… — бормотал Александр Сергеевич. — Надо звонить в полицию…

— Уже, — ответил водитель. — Сейчас явятся. Женщины, вы же видели — она выскочила! Прямо под колеса! Ненормальная дура!

— Обдолбанная? — предположил остановившийся возле «тойоты» толстый мужчина.

— Нет, нет, она только мороженое ела, — сказал Александр Сергеевич.

— Тихо! Она что-то сказать хочет! — воскликнул водитель.

— Мальчик и девочка… — прошептала Анюта.

Боль в плече и в боку оказалась хорошим средством от состояния упрямой погони. Она вернула Анюту в обычный мир, но не совсем — Анюте как-то удалось удержаться на грани. Она была еще там, где не могла жить без своих «мальчика» и «девочки», где ощущала их присутствие, и уже там, где могла ставить перед собой какие-то иные цели.

Александр Сергеевич здорово перепугался.

Прошло очень много лет со времени его отчаянного побега в Польше. Он давно стал книжным человеком, плохо знающим жизнь за пределами своего ремесла. Весь быт взяли на себя жена и ее дети от первого брака. Он же писал статьи для научных журналов, преподавал, ездил с лекциями, для себя — учил классическую латынь и переводил средневековые трактаты; это увлечение не кормило, но сделало ему имя, и к Александру Сергеевичу обращались за консультациями всякие интересные люди. Он подружился с братом жены, известным физиком, и обожал разговаривать с ним на витиеватые научные темы. Словом, взял от жизни все, что нравилось.

Все бы ничего — но жена, которая была старше на пять лет, сделалась наконец сухой и сварливой ведьмой, и если раньше финансовые вопросы как-то сами собой решались, то теперь она стала бурчать из-за каждого евро, потраченного даже на бумагу для принтера.

Стало ясно — нужно иметь такой заработок, о котором супруга бы ничего не узнала. И этот заработок возник, когда обратился с просьбой о консультации господин фон Рейенталь. Профессор теологии понравился старику, было оговорено регулярное вознаграждение, не слишком большое, но достаточное, чтобы дома не возникало скандалов из-за купленной дорогой книги или поездки на симпозиум за свой счет. Все шло хорошо, но работодатель собрался помирать.

Александр Сергеевич привык к регулярным финансовым поступлениям. Без них ему было плохо. Но в процессе работы на господина фон Рейенталя он узнал практически все об Икскюльской плите. Более того — он совместил эту информацию с научными работами свояка. И узнал он также, что старик отправил любимую правнучку в Протасов на поиски этого сомнительного артефакта.