Проклятие Кантакузенов - Владимир Александрович Андриенко

гуляли до утра. Пять бутылок выпили и заплатили хорошо.

— Что за гвардейцы?

— Преображенского полка. А дней пять назад ехал судейский чиновник.

— Судейский?

— Так он сказал. Но имени я не помню, барин. Сказал, что по судейской части служит и едет по делу.

— Куда ехал? — спросил Волков.

— Дак того он мне не сказал, барин.

— А знаешь ли краткую дорогу до имения Архангельское?

— Как не знать! Есть такая. Коли по ней поедешь, то в три часа на месте будешь. Но самому тебе той дороги не сыскать, барин. Заплутать легко.

— А кто может помочь?

— Дак брательник мой Мирон за рупь покажет тебе путь и через лес проведет. А там и сам доберешься до имения княжеского.

— Коли брательник твой за три часа управится, то три руля пожалую.

— Тогда утром я его налажу с тобой ехать, барин.

— А скажи, борода, много ли людей твой брательник водил короткой дорогой.

— Это в имение княжеское? Бывало. Не так давно баба одна просила путь показать.

— Баба?

— Красивая стерва. Но по виду не из благородных. Больно проста в обращении. Хотя заплатила хорошо. Не жадная.

— А зачем она ехала в имение Кантемира?

— Того, барин, не знаю. Не по чину нам сие спрашивать. А коли господа сами говорить не желают, то откуда нам знать?

***

Хроника событий декабря, года 1732-го от Рождества Христова:

Село Архангельское. Имение князей Кантемиров.

Хозяин яма не солгал. Утром его брат легко провел Волкова тайным коротким путем через черный лес. И потому в десять часов был Волков уже у дома барского в Архангельском.

— Отворяй ворота! — закричал Степан.

— Кого бог несет? — спросил воротник.

— Чиновник сыскного ведомства Волков! По государеву делу!

— Одну минуту! Сейчас все сделаем!

Воротник принял коня и сказал:

— Погода ныне разыграется, барин.

— Быть метели, — Волков соскочил с седла.

— И не побоялся ты, барин в такие поры скакать. Ведьмы шалят у нас.

— Разберусь я с вашими ведьмами, борода.

Волков зашел в дом и кинул заспанному слуге меховой плащ и треуголку. Хитрый управляющий Тит Ипатыч был тут как тут.

— Прошу вас к огню, ваше благородие. Замерзли с дороги.

Волков прошёл к камину. Расположился в удобном кресле и протянул ноги к огню.

— Ты здешний управитель? — спросил он.

— Я, ваше благородие. Волею барина моего…

— Стало ты за все и в ответе! — перебил Тита Ипатыча надворный советник.

— Ты про что молвишь, сударь? В толк никак не возьму.

— Я, мил человек, не первый год по сыскному ведомству служу. Много повидал на своем веку, таких как ты. Барин твой по заграницам ездит, а ты здесь хозяин полновластный.

— Дак я токмо слуга барина мово. Какой я хозяин?

— Я, Тит Ипатыч, долго болтать не стану. Недосуг мне. Хочу понять, что делается у вас.

— Дела страшные! Силы бесовские, колдовские…

— Хватит! — прервал его Волков. — Я и поверил бы тебе, что бесовские силы действие имеют. Но меня, как только я за сие дело взялся, упекли в подвалы. А стало не бесы играют, но человеки. Все нити обрезали кроме одной. Той, что меня к тебе привела. И коли ты говорить со мной не начнешь по-доброму, я тебя заберу на Москву и к пытке поставлю.

Управляющий пал на колени перед Волковым.

— Не губи, барин! Не своей волей!

— Встань. Садись вот здесь, напротив меня, и говори.

Тит Ипатыч сел на табурет.

— Говори.

— Я только правду, барин. Дух мне явился покойной старухи Кантакузен.

— Чего врешь?

— Вот те крест! Проснулся я от холода могильного. И вижу, что стоит у окна в лунном свете старуха Кантакузен. Я перекрестился, но она токмо засмеялась…

***

Лицо у ведьмы было страшное. Глаза навыкате, большие, словно блюдца, и кожа синюшная. А губы алые. Словно в крови измазанные.

— Я пришла за твоими детками, Ипатыч, — сказала она. — И не хватайся за крест свой нательный. То не поможет тебе.

— А зачем тебе детки мои? — тихо спросил я.

— Или не помнишь кому обязан? Ведь не было детей у твоей жены. Я смогла тебе помочь.

— Помню о том.

— Дак не жить им на свете. Коли не выполнишь приказа, то конец придёт роду твоему.

— Все исполню, — сразу согласился я.

— Так-то лучше. Чего тебе за чужие дела страдать? Про погосты проклятые слышал ли? — спросила ведьма.

— Слыхал. Там упокоились проклятые, что покоя в могилах не знают.

— Верно. Вурдалаки и есть такие проклятые души. И телам страдание записано в книге Бытия. Скоро холопа одного хоронить придется. Да ты не дрожи. Не тебе придется. И не здесь его хоронить станут.

— А где?

— Ты слушай. Тебе надобно человека в Москву снарядить.

— В Москву?

— Он будет надобен в доме князя Антиоха Кантемира.

— Дак хозяин наш Константин Кантемир. Антиох здесь не господин, — сказал я.

— Скоро попросит барин Антиох несколько холопей из сего дома к нему на Москву. И барин твой на то согласится. Вернее, ты согласишься за него. Ведь не станешь ты князя своего беспокоить из-за такого пустяка?

— Сие можно устроить.

— Я скажу тебе кого надобно отправить на Москву.

— А для чего сие?

Она перебила меня:

— Тебе старик знать ничего не надобно. Ибо, коли узнаешь тайну, то и твоя смерть не за горами…

***

Степан выслушал управляющего и не поверил ни одному слову. Играет с ним старик. Но вот зачем он это делает и по чьему наущению? Ведь не сам он придумал эту сказку о старухе.

Волков спросил:

— И как давно сие было?

— Дак с полгода назад. Затем велено мне было отобрать холопов для посылки в Москву.

— Вот как? И среди них был некий Тишка?

— Тишка? Был такой холоп.

— Не путаешь ничего, старик?

— Тишку я в тот список и вставил, — сказал управляющий.

— Сделал, как тебе приказали?

— Точно так, ваше благородие.

— Тогда объясни мне, Ипатыч, а откуда сей Тишка взялся?

— Как откуда?

— Неужто не понял вопроса моего? Я спрошу по-иному. Где ты отыскал сего Тишку?

— Дак в деревне. Наш он здешний. Племяш Лукьяна-кузнеца.

— Кузнеца? — спросил Волков. — Но я слышал, что не было у Лукьяна никакого племянника.

— Много болтают, барин. Но верить можно не всему.

— Тебе можно?

— Мне можно. И могу сказать, что Тишка был послан мною на Москву в дом князя Антиоха Дмитрича Кантемира. Ты, барин, пойми, что холопей можно хошь год опрошать. А они все разное молвить станут. Вот ваш Карпов сколь времени здесь потратил?

— Стало быть, ты желаешь сказать, что холоп по имени Тишка не выдумка?

— Дак я записи тебе, барин, показать