Будь моим папой! - Татьяна Фомина

class="p1">А что чувствует женщина, когда её бьют ножкой изнутри?

Я не знаю. Наверное, это я ненормальный. Но пока Василиса ходила беременной, был уверен, что не выживу я.

Заехал на обед с работы и увидел жену, согнувшуюся пополам от боли. Это сработало хуже красной тряпки. Почему-то вызвать «скорую» на ум мне не пришло, поэтому я позвонил своим.

– Ваня! Я не поеду рожать на машине Росгвардии! – упёрлась Василиса. – «Скорая» сейчас приедет. Ай!

– Да, твою же налево! Василиса, я всё могу, но роды принимать не умею! Ты же говорила, что ещё две недели.

– Мальчики вечно торопятся. Ай!

УЗИ показало пол ребёнка. Ничего «милого» в чёрно-белом снимке я не увидел. Полоски какие-то. Ужасно плохой фоторобот!

Дома метался из угла в угол. Рита лежала возле дивана и водила мордой, следя за моими телодвижениями.

Вдруг она подняла голову, навострила уши и рванула в коридор – значит, сейчас придёт Катя. Буквально через пару минут услышал звук открываемой двери.

– Рита! Ты меня встречаешь! Моя ты умничка! Мам, пап! Я дома! Я с Ритой на улицу! – крикнула Катя с порога.

Вышел в коридор.

– Привет, Катюх. Ты бы переоделась.

– Меня Тим с Риком ждут. А ты почему дома? А мама где?

– Маму увезли в роддом.

– Давно?

– Нет.

– Она ещё не звонила?

– Нет.

– А ты почему не поехал?

Посмотрел на Катю.

– Пап, ты чего? Всё будет хорошо.

Хорошо не стало. Василису выписали через пять дней. Теперь дома все стояли возле кроватки, где лежал Андрюшка.

Когда мы решали, какое имя выбрать первое, что пришло на ум, было имя Андрей. Василиса почему-то замкнулась. Даже не понял из-за чего. Хорошее же имя! А потом Катя сказала, что отчество у неё было Андреевна. Вот совсем вылетело из головы.

– Василиса, ты чего? У меня даже и в мыслях плохого не было. А судя по Кате, парень был хороший. Да и деда моего так звали.

– Но ведь нельзя называть в честь мёртвых, – сказала Василиса.

– А просто так назвать нельзя? Не в честь кого-то. Да и звучит красиво. Крылов Андрей Иванович. Но если тебе не нравится…

– Нравится. Но я боюсь, что, – Василиса замолчала.

Подошёл к любимой женщине. Обнять её теперь было сложно – Андрюха мешался.

– Василиса, неужели ты думаешь, что я буду ревновать тебя к мёртвому парню? Я благодарен ему за то, что сначала он думал о тебе, а потом о себе. Я благодарен ему за Катюху, которую люблю, как родную дочь. И всё, чем я могу ему отплатить, это назвать его именем нашего сына.

По лицу Василисы потекли слёзы. Осторожно стёр их.

– Не плачь. Я люблю тебя. Люблю Катю. И люблю того, кто родится, какое бы имя ты ему ни дала.

Но вот с последним, как оказалось, было немного сложнее.

Я смотрел на крошечное создание, которому даже шапочка была великовата. Маленький, сморщенный, и… совсем не такой, каким называли его мама, Василиса и Катя.

– Вань. Ты чего невесёлый? Будто не рад.

Мы с папой сидели на кухне, куда нас отправила наша женская половина. Из девочек с нами была только Рита. Её тоже сослали на кухню, а мама так вообще заявила, что собаке не место в доме, где есть новорождённый. Но тут возмутилась Катя, что Риту она никому не отдаст.

– Почему не рад? Рад, – ответил, понимая, что это не совсем так. – Пап, а дети должны быть такими маленькими? – задал вопрос, который меня волновал больше всего.

– А ты что хотел, чтобы он сразу ходил и разговаривал? – усмехнулся папа.

Примерно так я и думал. С Катей же так и было!

– Не знаю. Он такой маленький. Это сколько же времени нужно, чтобы он вырос?

Отец закрыл рот рукой. Смешно ему! А мне вот не смешно! Даже Белль не так страшно брать в руки! А вот родного сына взять на руки я боялся. Боялся, потому что могу ему нечаянно навредить.

Василиса при малейшем звуке подскакивала к ребёнку. Даже когда я хотел побыть с женой. Я по ней соскучился. Но Василиса почти всё время уделяла сыну. И, кажется, вместо отцовской любви во мне начала просыпаться мужская ревность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 63.

Василиса.

Стояла и смотрела, как муж завязывает шнурки на берцах. Движения ловкие. Да и руки у него красивые. Нежные. Только вот в последнее время почти не прикасающиеся ко мне. Из комнаты донёсся плач сына. Пошла к ребёнку, а когда вернулась, Ивана уже не было.

Ушёл.

И не поцеловал. Хотя его уже ждала машина. Подошла к окну и посмотрела вниз. Иван вышел из подъезда и сразу же сел.

Не посмотрел.

Тяжело вздохнула и стала кормить сына.

Настроения не было. В последнее время мы почти не разговаривали. Муж уставал на работе, а я всё время проводила с сыном. Вроде и вместе, и в то же время каждый сам по себе.

Даже когда Иван возвращался, ужинать вместе не получалось. Где-то в нашей семье произошла трещина. Только вот где, никак не могла понять.

Прижала к себе сына. Совсем не таким я представляла рождение ребёнка в полной семье. Наверное, я слишком многого напридумывала, и мужчине маленький ребёнок только мешает.

Ведь я понимала, что уже давно нет тех ночей, которые были до этого. Сначала токсикоз и постоянная угроза выкидыша свели к нулю моменты близости, а потом мешал Андрей, постоянно просыпаясь.

А ещё Иван совсем не уделял внимания своему сыну. Упрёки сыпались один за другим, и я понимала, что долго так продолжаться не может. Только вот к чему всё приведёт, предсказать не решалась.

Рита подошла и положила морду на диван. Погладила по носу собаку.

– Что? И ты скучаешь? Подожди, скоро придёт Катя.

Сын уснул. Обвела взглядом комнату. Ничего не хотелось. Совсем. Я не столько уставала, сколько переживала из-за отстранённости мужа. Какой-то холодности.

Сама не заметила, как уснула. Даже сына не переложила.

Проснулась от непонятного ощущения. Во рту пересохло, тело горело и ломило. Грудь была тяжёлой. Кое-как поднялась, стараясь не задеть Андрюшку, который, пригревшись, спал. Нет, чтобы ночью так спать!

Выпила воды, не помогло. Щёки просто горели. Достала градусник. Ртутный. Для более точного результата. И, не дожидаясь рекомендуемого времени измерения, посмотрела на шкалу: температура почти под