Не могу его оставить - Айли Лагир

слово не бросать группу. Сделать всё возможное для её существования. Йоханна очень хотела жить и играть. Между прочим, ни я ни Тони ничего не знали про обещание Мартина. Я случайно услышал об этом от одной девчонки. Её тётя служила в больнице медсестрой и присутствовала при их последнем разговоре. Несколько минут Женя молчала. Рассказ Ольгерда её потряс. Впечатление о Мартине буквально встало на дыбы. Тысяча вопросов. И главный почему он не захотел поделиться с ней этой историей. Смешливый расп*здяй и болтун. Она и не представляла насколько оказалась недальновидной и поглощённая своими заботами, составила совершенно неверное впечатление о человеке. И чувство вины. Снова и снова. Как извернуться, что бы погасить в себе угрызения совести. Такое ощущение, что теперь она виновата ещё и перед Мартином за тайное обладание его секретом. — Ну, как не скучала? Он появился неожиданно и нырнул в их уютный уголок в самом конце салона, между иллюминатором и стенкой. — Меня Ольгерд беседой развлекал. Как бы ей хотелось, что бы Мартин рассказал о Йоханне сам. Как бы ей хотелось его доверия и откровенности. Но нет, наверное, ещё не заслужила. И ей совершенно не хочется причинять Мартину боль. Зачем бередить такую травму? — А я тут анекдот вспомнил. Давай расскажу. Мартин машинально взял её руку в свою. Провёл по ложбинке между большим и указательным пальцем. Задержал подушечки пальцев на внутренней стороне ладони. До жара и мучительного сердцебиения. — Сидят рядом в самолёте молодая девушка и католический священник. Самолёт заходит на посадку и девушка обращается к священнику: — Падре! Мне очень неудобно вас просить, но не могли бы вы мне помочь? Дело в том, что я купила себе новую дорогую бритву для женщин, которую нужно задекларировать. Но у меня нет денег! Будьте так добры и спрячьте эту бритву под своей сутаной, таможенники ничего не заметят! — Дочь моя! — отвечает священник, — Врать грешно! Но мой долг — помогать людям, я постараюсь что-нибудь придумать. Самолёт приземлился, пассажиры проходят через полосу таможенного контроля. Таможенник спрашивает у священника: — Отче, есть ли у вас что-нибудь под сутаной, что необходимо было бы задекларировать? — Выше пояса нет, сын мой. — А ниже пояса? — А ниже пояса у меня есть прибор для женщин, которым ещё никто не пользовался. — Всё ясно, падре, проходите. Следующий! Женя невольно заулыбалась. С Мартином просто невозможно быть серьёзной. Она почти готова произнести сакральные слова, а он со своими нескончаемыми анекдотами. — Я с ночной смены, спать хочу. Составишь компанию? — Не знаю. Наверное, — Женя попыталась поймать взгляд Мартина, — Если хочешь. Взять тебе плед? — Пожалуй. Она укрыла его пледом, подсунула надувную подушку. Несколько минут они лежали молча. Женя гладила Мартина под пледом по груди, по животу и чувствовала, как его кожа нервно подрагивает под её пальцами от нетерпения. — Прекрати, — он вытащил руку Жени наружу, — иначе я затащу тебя в сортир и трахну в не самой романтичной позе, максимально согнув к унитазу. — У тебя большой опыт по траху в туалете самолёта? — Достаточный, — огрызнулся Мартин. Как-будто, что-то почувствовал. Высвободился из её рук, повернулся на бок, на сколько это было возможно в кресле, и уткнулся носом в иллюминатор, — ты же не хочешь. Не буду напрягать. И действительно заснул. Женя невольно залюбовалась на своего спящего мальчика. Во сне этот здоровенный лось неожиданно становился умилительно беззащитным и она невольно замерла от нахлынувшего чувства нежности.

Редактировать часть

Глава 17

К старинной крепости они подкатили ближе к полудню. Миновали небольшой уютный городок, горбатый железнодорожный мост и очутились на берегу пронзительно синего озера. Сочное летнее небо словно растворялось в холодной глади воды, от чего казалось, что и вода и небо имеют один сочный ультрамариновый оттенок. Но всю эту глянцевую красоту неожиданно рассекала серая гряда леса и высокий каменный горб крепости. На фоне неба он смотрелся почти органично, словно обветренная, гранитная скала, которая самостоятельно вставала из воды.

Как же она много пропустила. По сути дела сама. Добровольно. Просто взяла и вычеркнула десять лет жизни. И какое это наслаждение просто смотреть. Впитывать впечатления. Наблюдать за мелькающими в окне пейзажами, словно за кадрами удивительно прекрасного фильма. Просто видеть мир без чьих либо запретов и комментариев.

— Как красиво, — негромко шепнула Женя, — а вы, что будете выступать прямо так в крепости?

— Да, — Мартин кивнул, — это известное место проведения фестивалей.

Всё то время пока они путешествовали, он постоянно находился рядом. Ещё никогда в жизни Женя не получала столько ласки разом. Мартин мог обнять совершенно внезапно. Просто подойти сзади и обхватив её тело руками, уткнуться носом в макушку. Пожать руку. Дотронуться до плеча. Он был кинестиком и словно любопытный ребёнок считывал её информацию, переведя на язык телесных ощущений. Вкуса, осязания и обоняния. Он периодически дотрагивался до Жени, порой даже не глядя, и использовал, как основной инструмент для обработки информации только свою интуицию.

Наверное, с кем-то другим этот способ общения был бы совершенно неприемлем. Для Жени желание защищать своё личное пространство стало обычным делом. Нежелание прикасаться и общаться с другими людьми, особенно незнакомыми было почти гипертрофированным. Но прикосновения Мартина были неожиданно приятными и она всякий раз наслаждалась его ласками со странным вороватым ощущением.

— Сцена там, — и он махнул рукой в направлении старинного замка, — сейчас разгрузимся и пойдём к организаторам. А потом, если хочешь в музей или на озеро.

— Здесь и музей есть? — удивилась она.

— Конечно, — в их разговор влез Тонька, — здесь вне фестивалей целый комплекс развлечений. Музей. Площадка для реконструкций и ролевых игр. Здесь классно. Сама увидишь.

Тем временем со стороны крепости донеслась бодрая барабанная дробь, многократно усиленная простором озера. Только сейчас она обратила внимание, что в огромные крепостные ворота не спеша затекает толпа зрителей. Пока ещё не очень большая, но к вечеру грозящая перейти в нескончаемый поток.

Женя огляделась ещё раз. Симпатичный зелёный городок. Пристань с несколькими речными теплоходами, невысокие кубики домов.