Конец эпохи Путина. Записки политолога - Алексей Кунгуров

Уже очевидно, что одним из ключевых факторов постиндустриального способа производства станет тотальная роботизация. Роботизированные, практически безлюдные производства уже создаются. Например, корпорация Tesla Motors строит в пустыне Невада фабрику по производству аккумуляторов для электромобилей. Человеческий труд, как примитивный ручной, так и более высококвалифицированный по управлению и обслуживанию производственных машин, перестает быть востребованным при новом способе производства. Зато очень возрастает роль труда интеллектуального — научного, инженерного, творческого. То есть ключевое значение в новой экономической парадигме будет иметь не обладание природными богатствами, не финансовый капитал и не дешевизна трудовых ресурсов, а прежде всего капитал человеческий. Вот и давайте оценим потенциал РФ в этом разрезе — насколько успешно страна накапливает этот самый важный человеческий капитал.

Начнем, пожалуй, с образования. Если принимать во внимание формальные показатели, то, на первый взгляд, дела в РФ обстоят чудесно. Хоть государство и минимизирует вложения в систему образования, население с энтузиазмом готово инвестировать в знания. Так, количество вузов в России выросло с 514 в 1990 г. до 896 (в 2008 г. высших учебных заведений насчитывалось 1134!). Количество дипломированных специалистов, выпускаемых высшей школой, подскочило с 400 тысяч в 1990 г. до 1,3 млн в 2015-м (рекорд поставлен в 2010 г. — почти 1,5 млн выпускников). На 10 тыс. чел., занятых в экономике, в 1990 г. приходилось 53 выпускника вузов, а через четверть века уже 181 (в 2010 г. — 217).

К сожалению, эту статистику нельзя считать свидетельством тяги россиянцев к знаниям. В РФ спрос на знания умирает, его заменяет спрос на дипломы, и система образования в полном соответствии с рыночными принципами превратилась в индустрию торговли дипломами. Экономика знаний формирует мощный материальный стимул для освоения сложных профессий. В РФ же наиболее привлекательные в плане доходов специальности требуют не творческих и аналитических способностей, а выполнения рутинных задач, действий по инструкции. В первую очередь речь идет о госслужбе в бюрократических структурах, где занято гигантское количество трудоспособного населения — 7 % по состоянию на 2015 г. Именно чиновничество является наиболее хорошо оплачиваемой категорией трудозанятых, но эта работа как раз не требует ни сложных знаний, ни творчества.

Все рабочие места можно условно разделить на три категории:

— низшая, где требуется выполнение механических задач (рабочие низкой квалификации, водители, продавцы, низовой персонал сферы услуг и т. д.);

— средняя, требующая умения действовать по инструкции, выполнения рутинных задач (менеджеры в сфере услуг, высококвалифицированные рабочие, медперсонал среднего уровня, госслужащие, «офисный планктон»);

— высшая, требующая глубоких знаний, творческого и аналитического мышления, способности работать в условиях неопределенности, то есть когда рабочий процесс невозможно регламентировать, а результат зависит от способностей работника (преподаватели, экономисты, врачи высокой квалификации, инженеры, топ-менеджеры, научные работники, программисты, журналисты, деятели искусств).

Структура российского рынка труда такова, что механические задачи (низшая категория работников) выполняют 35 % трудозанятых, рутинные задачи решают 48 %, а интеллектуальным трудом заняты лишь 17 % работников, что примерно соответствует уровню наиболее развитых стран Латинской Америки. Для сравнения: к сфере экономики знаний в Германии принадлежат 29 % рабочих мест, а в Великобритании 45 %. Однако хуже всего то, что по уровню оплаты труда занятые интеллектуальным трудом практически не отличаются от работников низшей квалификации. Например, врач в РФ зарабатывает в среднем всего на 20 % больше водителя, в то время как в США разница составляет 261 %, и даже в Бразилии — 174 %. Средняя оплата труда научного работника в 40 тыс. руб. — это меньше, чем в Германии зарабатывает разнорабочий. Так что говорить о том, что российская экономика стимулирует обретение знаний, нельзя совершенно.

Спрос, как я и говорил, существует не на знания, а на дипломы о высшем образовании, необходимые для того, чтобы устроиться в офис перекладывателем бумаг на совершенно рутинную работу. Поэтому количественный показатель в 37 % обладателей высшего образования на рынке труда ничего не говорит о качестве трудовых ресурсов в РФ. Вузы фактически превратились в коммерческие предприятия по продаже дипломов, что привело к катастрофическому обвалу качества образования, особенно по инженерным специальностям, а это как раз та сфера деятельности, где качественные показатели имеют решающее значение. Даже 10 плохих инженеров не заменят одного хорошего специалиста.

По качеству образования российская высшая школа продолжает успешно деградировать. В 2017 г. ни один российский вуз не попал в рейтинг лучших университетов мира от Times Higher Education. Высший результат среди наших учебных заведений показал МГУ, занявший 194-ю строку рейтинга. В ТОП-300 вошло целых два отечественных вуза, в третьей сотне удалось закрепиться МФТИ. Ничего удивительного в этом нет, учитывая то внимание, которое Кремль уделяет инвестициям в человеческий капитал. Если по расходам на оборону и силовиков Россия занимает третье место в мире, тратя на эти нужды треть госбюджета, то по расходам на образование страна занимает 98-е место в мире (по версии Всемирного банка).

При этом следует учитывать, что значительная часть расходов на образование банально разворовывается. Например, Счетная палата в 2017 г. выяснила, что Псковский госуниверситет 240 млн руб., выделенных на модернизацию учебного заведения, потратил на приобретение недвижимости и земли… в Кабардино-Балкарии. А из денег, предназначенных на гранты студентам и преподавателям, по данным аудиторов, до получателей дошло меньше трети — 103 млн руб. из 384 миллионов. Ситуация с госфинансированием науки еще более печальна. Мало того, что год от года снижаются общие ассигнования, хуже всего, что большую их часть осваивают жулики. Так, в 2016 г. из 403 млрд руб., выделенных на гражданскую науку из бюджетов всех уровней и внебюджетных фондов, 251 млрд было потрачено на исследования в области национальной экономики. Бюджет, почти равный стоимости Крымского моста, был якобы потрачен на написание программ по выводу экономики из кризиса. Кто видел эти исследования? Скажите, какое отношение они имеют к науке, к инвестициям в человеческий капитал?

Между тем экономические последствия от разгрома науки не заставляют себя ждать. В 2016 г. в России подано 41,6 тыс. заявок на патенты на изобретения. Для сравнения: в Китае это число в 26 раз (!!!) выше — 1,102 млн заявок. Путинскую Эрэфию обогнала даже Индия, которая никогда не считалась мировым научным локомотивом, эта страна дала 47,5 тыс. заявок на патенты.

Если нет качественно подготовленных инженеров, ученых, то откуда же возьмутся изобретения? А если нет изобретений, то и внедрять нечего. То, что РОСНАНО не создает в РФ инновационный производственный кластер, а занимается примитивным распилом бюджета, уже общеизвестно. Сейчас власти на фоне масштабного сокращения научных работников (в 2014–2016 гг. уволен каждый четвертый, всего 27 тыс. чел.) решили 40 млрд руб. грохнуть на создание в Петербурге аналога «Сколково». Решено клонировать опыт московского фонда, который прославился тем, что в 2013–2015 гг. на зарплату своим сотрудникам (чиновникам) потратил вдвое больше, чем на собственно инвестиции — 8,9 млрд против 4,8 миллиарда. Это выяснила Счетная палата, а также то, что инвестиции фонд делал в основном в банковскую сферу, заработав на размещении на депозитах казенных средств 5,6 млрд руб.