Экстренное погружение - Сергей Зверев

– Кто-то преднамеренно устроил на лодке пожар? – Тяжкороб недоверчиво уставился на майора. – Ни за что не поверю, Андрей Викторович.

– А я поверю, – отозвался Грубозабойщиков. – Поверю всему, что сообщит доктор. Мы имеем дело с маньяком, старпом. Лишь душевнобольной стал бы рисковать собственной жизнью ради того, чтобы погубить сотню людей.

– Он просто немного просчитался, – угрюмо пояснил Дроздов. – Пойдемте, Владимир Анатольевич…. Нас, наверное, уже ждут.

– А не лучше ли, если убийца известен, изолировать его прямо сейчас? – предложил Тяжкороб.

– Возможно, так было бы безопаснее, – согласился Дроздов. – Но в этом случае мы никогда не узнаем, где он прячет образцы и зачем к нам движется американская подлодка.

Как Дроздов и предполагал, в кают-компании собралось одиннадцать человек: Рукавишников, Зубринский, Филатов, Дитковский, оба брата Харламовых, с трудом вставшие на ноги, Нечаев, Хитренко, Хромов, Кожевников и Денисов. Все расположились вокруг стола.

– Доброе утро, – жизнерадостно прогудел Дитковский. – Любопытно, зачем нас собрали.

– Позволю себе раскрыть один секрет. Я вовсе не тот, за кого себя выдавал. На самом деле я офицер ГРУ.

Реакция была ожидаема. Собравшиеся недоуменно загудели. Некоторые раскрыли рты. Дитковский вскочил с кресла. Он первым пришел в себя.

– Что привело вас сюда?

– Сущие пустяки, – ответил Дроздов. – Групповое убийство.

– Убийство! – воскликнул Филатов впервые за время своего пребывания на борту. Голос его прозвучал, как приглушенное кваканье. – Убийство?

– Убийство и диверсия. Четверо зимовщиков были мертвы до того, как возник пожар. Трое – выстрелом в голову, четвертый зарезан. Я бы назвал это убийством. Есть другое мнение?

Схватившись, словно слепой, за крышку стола, Дитковский неуверенно опустился в кресло.

– По-моему, излишне добавлять, что убийца находится в этом помещении, – добавил Дроздов.

Он медленно обвел взглядом собравшихся.

– Вы, конечно, догадываетесь, какой ценности данные получены на вашей буровой. Это доказательства принадлежности арктического дна к континентальному шельфу России. В случае их опубликования наши права на Арктику не смогло бы оспаривать ни одно другое государство. Могли ли наши противники оставить это без своего внимания? Нет. Они постарались помешать этому. Они или направили своего человека на буровую, или подкупили кого-то из вас. Он должен был похитить образцы. К несчастью для самого себя, Холмогорский и три его товарища тоже понимали это. Поэтому они по очереди присматривали за образцами. Один из них, видимо, столкнулся с человеком, пытавшимся похитить образцы. Это стоило ему жизни. Под ребро ему всадили нож… – Дроздов поочередно оглядел всех буровиков. – В груди нож сломался. Видя, что часовой не возвращается, Холмогорский встревожился и послал за ним. На этот раз преступник воспользовался пистолетом. Убийца понял, что майор и его единственный оставшийся в живых товарищ, не дождавшись возвращения посланца, через минуту появятся здесь. Не теряя времени, он сам пошел к бараку и застрелил обоих. После этого оставалось только убрать следы преступления. Существовал единственный способ – сжечь трупы. Он выкатил со склада два бочонка с горючим, облил стены барака и поджег. На всякий случай поджег и склад горючего. Перед нами человек, который не делает ничего кое-как.

Сидевшие вокруг стола были потрясены услышанным. Они ничего не могли понять и смотрели недоверчиво. Это объяснялось лишь тем, что им не под силу было осознать масштабы преступления. Но это относилось не ко всем.

– Мне захотелось выяснить, – продолжил майор, – зачем больным, обожженным, изнуренным людям понадобилось тратить время и остаток сил на то, чтобы перенести мертвецов в лабораторию. Да потому, что кто-то предложил это сделать. Дескать, так будет лучше всего. На самом деле ему нужно было помешать людям заходить туда. Я поднял половицы – и что же там нашел? Сорок элементов питания в отличном состоянии, запасы продовольствия, аэростат для радиозонда, баллон с водородом для заполнения аэростата. Я предполагал, что мне удастся обнаружить элементы питания. По словам Кожевникова, на буровой был большой их запас, а в огне они сгореть не могли. Ну, слегка подгорели бы, покоробились, но не больше. Все остальное было для меня неожиданностью, но зато теперь практически все прояснилось до конца. Я не рассчитывал найти что-то иное, но то, что обнаружил, позволило мне понять происходящее.

Убийце не повезло. Во-первых, его разоблачили, во-вторых, ему не благоприятствовала погода. Он намеревался отправить образцы в небеса на шаре-зонде, а самолет этот зонд подобрал бы. Поймать аэростат ничего не стоит. Почти не использованные элементы наш приятель применял для поддержания связи со своими хозяевами: ему надо было предупредить их, когда погода улучшится и он соберется запустить аэростат. Радио сейчас слушают все, кому не лень, поэтому он пользовался специальным шифром, а когда шифр стал ему не нужен, он уничтожил его все тем же единственно пригодным для Арктики способом – огнем. Клочки обгорелой бумаги вмерзли в стену одного из домов, куда ветер отнес их от метеопоста, после того как наш приятель развеял пепел. Там я их и обнаружил.

Убийца позаботился и о том, чтобы для передачи SOS и связи с «Гепардом» использовались севшие элементы. Он старался оттянуть наше прибытие на буровую до того дня, как погода улучшится и ему удастся запустить радиозонд. Но самолеты перестали летать: наш приятель передал своим хозяевам, что надежды на улучшение погоды нет, а «Гепард» уже прибыл и теперь ему придется забрать образцы на субмарину…

– Минуточку, Андрей Викторович, – озабоченно прервал его Грубозабойщиков. – Вы утверждаете, что образцы до сих пор находятся на буровой?

– Меня бы очень удивило, Владимир Анатольевич, если бы их там не было… К слову, попытка задержать нас была предпринята еще в самом начале нашего пути сюда. Когда стало известно, что именно «Гепард» отправляется на поиски буровой, в Видяево был передан приказ вывести корабль из строя. Как наши, так и западные спецслужбы не постесняются использовать все законные и незаконные способы для достижения своих целей, но в мирное время к убийствам стараются не прибегать. Убийства в планы наших противников наверняка не входили.

– Кто это сделал, Андрей Викторович? – чуть слышно проговорил Денисов. – Не тяните, скажите, кто это? Здесь нас девять человек и… Вы знаете, кто он?

– Да, знаю. Но подозревать нужно не девятерых, а только шестерых. Тех, кто дежурил на рации после пожара. Главный инженер Филатов и близнецы Харламовы были практически не в состоянии выйти из помещения. На этом сошлись все. Итак, Денисов, остаются, кроме вас, Кожевников, доктор Дитковский, Христенко, Нечаев и Хромов. Преднамеренное убийство и измена Родине. Кара может быть только одна.

– Кто он? – нетерпеливо прервал майора Грубозабойщиков. – Вы знаете, кто убийца?

– Знаю. Он очень умен. Но его песенка спета. Правда, доктор?