Призраки истории - Сергей Баймухаметов

В словарях, энциклопедиях и прочих книгах нашего национального героя называют как бог на душу положит. Кузьма Минин, Кузьма Захарович Минин, Кузьма Захарович Минин-Сухорук, Кузьма Минин Сухорук, Кузьма Захарьев Минин, Кузьма Захарьев Сухорук, Кузьма Захарьевич Минин, по прозванию Сухорук… Или так: «Минин — Кузьма Минич». И даже так: «Минин-Сухорук, Кузьма Минич (настоящая фамилия Захарьев-Сухорукий)». С ума сойти!

(Может, и в этом сказывается наша холопская сущность? Небось, в ФИО Наполеона или Македонского давно бы уже все разночтения разобрали и прояснили. А тут Кузьма какой-то, из наших…)

В жалованных грамотах царя Михаила Романова от 1613 года написано: «Кузма МиниЧ». Нефёд, единственный сын Кузьмы, также писал: «Яз Нефёдко Кузмин сын МиниЧа».

МиниЧ, или МиниН суть одно и то же — сын Мины. Откуда же взялось отчество Захарович? Получатся ведь, что Кузьма отрекся от отца Мины и стал называть своим отцом некоего Захара? Ничего подобного, конечно, не было и не могло быть. Себя он называл только Кузьма Минин. В грамоте 1614 года его подпись: «Думный дворянин Кузьма Минин». Нигде никаких Захаровичей или Сухоруков. Откуда же эти имена и прозвища?

Прежде всего из Никоновской летописи. Там ясно и недвусмысленно сказано: «Нижегородец имяше торговлю мясную Козма Минин, рекомый Сухорук».

Тогда откуда же «Захарьев» и даже «Захарович», да еще вместе с Сухоруком? От обнаруженной в начале XIX века в Нижнем Новгороде купчей бумаги на домовладение, датированной 1602 годом, в которой было написано: «Мой двор подле Кузьмы Захарьева сына Минина Сухорука».

Век спустя по этому поводу председатель Нижегородской губернской ученой архивной комиссии Александр Яковлевич Садовский провел отдельное расследование. И доклад его, прочитанный на общем собрании комиссии 20 января 1915 года, назывался так: «Одно-ли лицо Кузьма Минин и Кузьма Захарович Минин Сухорук». Садовский нашел в архивных документах и Захара, и детей его Кузьму и Игната, и других людей, называемых Сухорукими, Безрукими, Сухоруковыми и Безруковыми. Однако прямых, твердых доказательств идентичности не было. И потому он предложил именовать Кузьму так, как тот сам себя называл — Кузьма Минин.

Можно предполагать (только лишь предполагать!), что прозвище Сухорук перешло к нему как минимум от отца или от деда. Что сам он не был сухоруким. Во-первых, о его физическом недостатке нет никаких упоминаний в источниках. Во-вторых, он ведь был ратником, причем отчаянным ратником, вел людей и участвовал в сражениях. Как же с сухой-то рукой?.. А в-третьих, трудно представить даже богатого мясного торговца в те времена, который не умел бы сам разрубить-разделать тушу А это трудное дело для сухорукого.

Однако все это — мои предположения, анализ информации.

Существует версия, что Кузьма родом из Балахны, сын балахнинского соледобытчика Мины Анкудинова. В Писцовой книге есть запись о «посадском человеке Мине Анкудинове». Но никаких свидетельств, что это отец Кузьмы, нет. А вот определенное логическое противоречие — сразу бросается в глаза. По тем временам сын ложкаря становился ложкарем, а сын соледобытчика — соледобытчиком. За родовое дело и ремесло держались изо всех сил, потому что иначе выжить было трудно. Каждое ремесленное сословие — замкнутая каста, со своими традициями и авторитетами. Куда чужого не допускали.

Конечно, Кузьма, будучи человеком пламенного характера и решительных действий, мог бросить дело отца, искать приключений по белу свету, а затем приехать в Нижний Новгород, проникнуть в среду торговцев мясом. И даже быстро разбогатеть. Но ведь его выбрали еще и земским старостой, и начальником судных дел у посадских людей! Трудно поверить, что нижегородцы вручили такую власть приезжему, недавнему в их городе человеку. Нет, такое доверие зарабатывается еще отцами и дедами…

В общем, неразбериха продолжается. Хотя чего бы проще написать в энциклопедиях раз и навсегда: «Кузьма Минин, в Никоновской летописи «рекомый Сухорук», тождественность с упоминаемым в посадских книгах Кузьмой Захарьевым Мининым Сухоруком не доказана». Увы. По-прежнему пишем как попало, повторяя и множа ошибки.

Но больше всего поразила меня Славянская энциклопедия, огромный фолиант-двухтомник.

Представьте, приезжает в Москву иностранец, любуется на Красной пощади памятником Минину и Пожарскому. И, не удовлетворяясь путеводителем, ищет справочники-энциклопедии. Берет самое последнее, самое солидное издание, 2001 года — Славянскую энциклопедию. Смотрит на «М». Читает: «Мина Евфимович, удельный князь козельский… Жил в середине XV века литовским подручником». И — все.

Кузьмы Минина там вообще нет.

Далее смотрит иностранец на букву «П». Есть Пожарский Федор Иванович — «1-й городничий в Свияжском городе». Есть Пожарский-Щепа Петр Тимофеевич… — «воевода в Уржуме».

Дмитрия Пожарского там нет.

Вот и задумается иностранец: кому же тогда «благодарная Россия» поставила памятник на Красной площади? Д-да, загадочные люди, эти русские…

Никто мне не верит, что в Славянской энциклопедии Минина и Пожарского нет. Словам моим не верят. Ну не ходить же мне теперь по Москве с двумя фолиантами под мышкой! Да я и сам, держа в руках эти два тома, себе не верю, глазам своим не верю.

Я прошу вас на секунду остановиться и задуматься: вот вы, составляя Славянскую энциклопедию, включили бы в нее Минина и Пожарского? Вы только пожмете плечами и покрутите пальцем у виска. Но вот автор-составитель В. В. Богуславский и научный редактор Е. И. Куксина — не сочли нужным. Неужто для них «уржумский воевода» Пожарский и «литовский подручник» Мина Евфимович — более значимые исторические фигуры, нежели Кузьма Минин с Дмитрием Пожарским? Конечно же нет.

А в чем тогда дело?

Боюсь, тут причины другие, идеологические. Возможно, авторы-составители-издатели так и не решили, как быть с Мининым и Пожарским, Смутным временем вообще. Все ли имеющиеся факты излагать — или идеологически сокращать, опускать, приглаживать. А кого, до какой степени, в какую сторону? Говорю так потому, что в Славянской энциклопедии нет…

Нет Михаила Романова — первого царя из династии Романовых.

Нет Дмитрия Трубецкого.

Нет Ивана Романова.

Нет и патриарха Филарета, отца Михаила Романова, фактического правителя страны, который подписывался титулом «Великий государь». Да, если Филарета включить, то придется писать, что в сан митрополита его возвел Лжедмитрий I, а патриархом назначил Лжедмитрий II. За какие такие заслуги перед самозванцами?

Но… другого Филарета и других Романовых-Трубецких у истории для вас, господа составители, нет. Равно как нет для вас другого Минина и другого Пожарского. И потому ваш двухтомник не имеет никакого права называться «энциклопедией». Это даже не насмешка над словом «энциклопедия» и словом «история», а что-то вообще невообразимое… Назовите свое издание «Что хочу, то и ворочу» — и никаких претензий, хозяин — барин… известное дело…