Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн

— Руки, Фэл.

Он опускает подбородок на грудь, его веки полуприкрыты.

— Используй на мне свои руки.

Он кивает на мои кулаки, которые лежат на моих голых бёдрах.

Я подношу руку к его пульсирующей длине, а другую к его тяжёлой мошонке.

Когда я начинаю мять и ласкать его, он запускает пальцы в мои волосы и начинает покачивать бёдрами. Он входит так глубоко, что моё горло сжимается. Я начинаю давиться и пытаюсь отодвинуться назад, но он крепко держит мою голову.

Он врезается в меня своими мускулистыми бёдрами, и хотя у меня не получается его сдвинуть, я умудряюсь увернуться и выплевываю его.

— Не толкай мою голову.

— Извини.

Его пальцы застывают, после чего снова оживают и скользят вниз по моим волосам.

— И не гладь меня.

Кто ж знал, что я так остро отреагирую на этот акт, который я исполняю впервые.

Он поднимает ладони вверх.

Осознав, что я порчу весь настрой, я бормочу:

— Извини. Это у меня впервые и…

— Тебе не за что извиняться, Фэл.

Он наклоняется ко мне, его ладони скользят по моей шее и плечам.

— Совершенно не за что.

Он прижимается губами к моим губам и целует их, заставляя меня смягчаться с каждым взмахом своего языка. Когда мои плечи, наконец, расслабляются, он отрывается от меня и встает передо мной на колени.

— Ты когда-нибудь изучала своё тело?

Я тяжело сглатываю, а его ладонь перемещается на мои оголённые груди.

— Ты когда-нибудь заставляла себя кончать?

Он сжимает мягкие округлости, электризуя каждую клеточку моего тела.

— Да.

— Покажи мне, где ты себя трогала?

Я пропускаю нижнюю губу между зубами, мои щёки начинает покалывать от жара.

— Зачем? Ты думаешь, что мои эрогенные зоны могут находиться в каких-то необычных местах?

Низкий смешок сотрясает его грудь.

— Ты бы удивилась, узнав, что нравится некоторым людям.

Он отпускает мои груди и проводит ладонями по моим бёдрам, затем подхватывает мои колени и разводит их в стороны.

— Я думаю, что ты трогала себя…

Он проводит тыльной стороной ладони по моему нижнему белью, и его зрачки расширяются, когда его рука касается влажного места.

— Вот. Здесь.

Я задерживаю дыхание, а потом выдыхаю:

— Да.

Он повторяет движение, после чего целует внутреннюю сторону моего бедра.

— Приподними бёдра, Фэл.

Я упираюсь ладонями в матрас и приподнимаюсь достаточно высоко для того, чтобы он смог стянуть с меня моё нижнее белье. Когда оно падает на пол, Данте проводит пальцем по моей промежности, затем начинает водить кругами и погружает его внутрь на одну фалангу. Я испускаю неровный вздох.

Подумать только, это всего лишь палец, и довольно тонкий.

Он начинает водить им туда-сюда до тех пор, пока мои стенки не намокают вокруг него.

— Посмотри, как ты ко мне готова.

Моё сердце стучит так же быстро, как и тот пульсирующий тамбурин у меня между ног.

Ещё пара движений, и Данте достаёт свой палец и проводит им по моей промежности. К моему сожалению, он минует мой клитор и вместо этого начинает ласкать мой запавший живот, пупок, проходится между рёбер. Когда он доходит до моих грудей, он начинает играть с моим соском, натирая и пощипывая его.

Несмотря на то, что мне не комфортно от этих движений, я слишком долго желала ощутить руки Данте на своём теле, чтобы останавливать его. Он приближается губами к нежной коже, которую он разминает, и облизывает заострившийся кончик.

Несмотря на то, что моё тело не вспыхивает, ощущения терпимые. Данте облизывает мою вторую грудь, и покрывает лёгкими поцелуями мои ключицы, наклонившись надо мной так, что мой позвоночник перекручивается.

— Спасибо, — бормочет он.

— За что, Данте?

Он забирается на меня, его тяжёлый член болтается между нашими телами.

— За то, что сохранила себя для меня.

— Для меня существовал только ты.

Я жду, что он ответит мне тем же, но в отличие от меня, Данте не девственник, и он также не лжец.

Не сводя с меня глаз, он разводит мои бёдра в стороны, подаётся вперёд и встречает сопротивление. Резко вдохнув, я сжимаюсь вокруг него, слово «стоп» пронзает моё горло, когда он входит в меня до самого основания.

Я чувствую укол боли, когда наши тела соединяются, и всё, о чем я могу думать, это о том, что дело сделано.

— Ты в порядке?

Я сглатываю и киваю, я ведь талантливая лгунья.

Он двигает бёдрами и шепчет мне, какая я удивительно узкая. Пот выступает у меня на лбу. Во всех маминых книгах героини испытывали такое удовольствие от этого акта, что непременно достигали оргазма. Я уже начинаю думать, что все эти анонимные произведения были написаны мужчинами, потому что я скорее готова зарыдать, чем не кончить.

Когда чувство жжения распространяется точно фейский огонь, я пытаюсь успокоить дыхание, но Данте просовывает свой язык между моими приоткрытыми губами. Несмотря на то, что наше время на исходе, я хватаю его за бёдра, чтобы замедлить его дьявольский темп, но мне это не удаётся, и, в итоге, я просто держусь за него изо всех сил.

К счастью, Данте надолго не хватает и когда он наконец-то изливается внутрь меня, пламя сменяется покалывающим теплом.

Испустив вибрирующий вздох, он утыкается лбом в изгиб моей шеи и становится совершенно неподвижным. Облегчение, которое я испытываю в этот момент, такое сильное, что я вздыхаю. Когда он обмякает внутри меня, я опускаю руки ему на поясницу и провожу кончиками пальцев по гладким бусинам, вплетённым в его шершавые косички, по его сильным плечам и вверх по бархатистым раковинам его элегантных ушей.

Он делает глубокий вдох, а затем поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я буду помнить этот день до конца своей жизни, Заклинательница Фэллон.

Он сжимает пальцами мою руку и целует костяшки моих пальцев, точно джентльмен, которым он и является, когда не одержим своей похотью.

Мои мысли переносят меня к Антони и к тому, каким мог быть секс с ним? Но я отгоняю эти мысли подальше. Разве могу я опорочить это знаменательное событие размышлениями о другом мужчине?

— Я тоже навсегда запомню сегодняшний день.

Я, молча, благодарю бабушку за тот ужасный тоник, который она заставила меня принять. Возможно, я и захочу детей от Данте когда-нибудь, но только в далёком будущем.

Он целует меня в подбородок, после чего выходит из меня и подходит к раковине. Пока он моется, он обводит взглядом моё тело и задерживается на простынях, которые прилипли к моей спине.