Семейные хроники Лесного царя - Антонина Бересклет (Клименкова)

исключительных случаях. Причем я одновременно всё испытывал на себе! Всегда! Даже когда мы вместе с тобой принимали роды у той крестьянки, обвиненной в колдовстве, помнишь? Кстати, спасибо ей, мне этот опыт очень пригодился, когда у меня жена рожала, — закончил он совсем тихо.

— Ты женат? — еще больше изумился Сильван.

— Да! — подтвердил Яр. — И это в-третьих! Моя жена — человек!

От удивления маг не знал, что и сказать. Только громко чихнул.

— Отец, всё! Хватит над ним мылиться… то есть — измываться! — на чих в купальню ворвалась Милена. В вытянутых перед собой руках она несла свежий черный балахон, пошитый кикиморами из мягкого бархата, прикрываясь им, как ширмой, от неподобающего девичьему взору зрелища. — Сам утверждал, что у него мозг о череп стучит, а сам всё трындишь и трындишь! Всё, вытаскивай его или я сама сейчас к вам залезу!

— Кстати, разреши представить, это моя дочь — Милена! — объявил Яр. Поднялся из воды, подал руку растерявшемуся Сильвану.

— Дочь? — повторил маг.

— Она нашла тебя в твоей башне и расколдовала. Сама! — лучась отцовской гордостью, поделился владыка Леса. Забрал у дочери из рук балахон, завернул в него мелко дрожащего некроманта.

Милена перестала делать вид, будто отворачивается и не смотрит: подхватила под руки мага, приобняла, увела его в опочивальню. Яр прошлепал следом — и на пороге поймал кинутый в лицо восточный цветастый халат, который обычно надевал после купания.

— Заморозил всего! Ледышка же совсем! — Милена усадила своего некроманта к накрытому столу, но развернула не к чашке с дымящимся бульоном, а к себе и, присев перед ним на колени, принялась растирать ему руки полотенцем, ворча на нерадивого папашу.

Сильван поднял ошарашенный взор на своего друга. Мало того, что он отчего-то понимал речь этой девушки. Но ведь еще и девушка казалась ему странно знакомой! И вела себя с ним так по-домашнему заботливо, столь непринужденно… Яр улыбался на них двоих сквозь растрепанные кудряшки, из-под полотенца, которым сушил свои непослушные от влаги волосы. Сильван невольно покраснел. И торопливо отобрал у Милены полотенце, а то вздумала ему ноги вытирать, чтобы скорее натянуть на него шерстяные носки.

— Я сам, извините, — пробормотал маг.

Милена подняла голову, взглянула в глаза. Светло-серебристые, колдовские. Она ведь еще ни разу не слышала его голос! Жалобные постанывания и бормотание в бреду не в счет. И вот он наконец-то смотрит ей в глаза, ясным взором, осмысленно, видя ее саму, а не лихорадочные видения! И говорит с нею!..

— …Ксавьер, скажи ей!!! Она меня не слышит! — взмолился Сильван едва не со слезами.

Яр хмыкнул. Позвал:

— Солнышко, приличные девушки не лезут парням под подол.

Милена не слышала даже отца. Она, зачарованная серебристым испуганным взглядом, на ощупь надела своему магу носки, колючие, толстой вязки. Однако тощие конечности из своих горячих рук выпускать не торопилась: утопая в сумеречном серебре, бездумно поглаживала стройные гладкие икры, немного увлеклась, добралась жадными ладошками до округлых коленок, трепеща от немужественной шелковистости кожи некроманта, и неосознанно попыталась чуть раздвинуть плотно сомкнутые колени… Пока на плечо ее не легла рука Яра, хорошенько встряхнув и вернув из мира грёз к суровой действительности.

— Милка, не увлекайся, я вас пока еще не поженил, — усмехнулся отец. — Я знаю, тискать его одно удовольствие, но подожди хоть откормим — приятнее будет!

— Ой! — только и пискнула в свое оправдание малиновая Милена. Подхватилась — и стрелой вылетела вон из покоев.

— Избаловал я ее, — самодовольно развел руками Яр без тени сожаления. Уселся за стол напротив ошеломленного мага, налил себе душистого травяного чая. — Ты давай ешь, а то остынет. Миленка прибежит, расстроится, подогревать понесет. Она сама готовила для тебя. Даже мне попробовать не дала. Наверняка пересолила.

Сильван сглотнул. С неловкостью развернулся к столу. Взял расписную деревянную ложку, помешал бульон в глубокой миске, вряд ли понимая, что делает и зачем.

— Я не шутил: я хочу от тебя ребенка, — повторил Яр, и эта фраза заставила мага вздрогнуть и очнуться. — От тебя и от моей дочери. Внука хочу.

— А-а… — кивнул Сильван, сделав вид, будто понял. Натянул на мокрые волосы капюшон, надвинул на глаза. Так ему было спокойнее. Так он мог попытаться обдумать всё это… Нет, и эдак уместить всё это в голове не получалось.

— Вообще-то у нас с тобой уже есть сын, — продолжал лесной царь. — Драгомир, Милкин близняшка. Он тебе тоже понравится, вот увидишь. И ты зря напугался беременности: я его выносил, ничего особо ужасного в этом не нашел. Были свои проблемы, конечно…

— А-а?.. — не понял некромант, тихим вопросительным вздохом попросил пояснить.

— Ты не волнуйся заранее, Мирош с Милкой близняшки, но между собой совершенно не похожи, — успокоил его Яр. — Драгомир — вылитый я. И немного от тебя взял. Хочешь узнать, как я от тебя забеременел? — усмехнулся он, оперся локтем на стол, подпер подбородок ладошкой. Уставился благожелательно, любуясь своим будущим зятем.

— Угу, — кивнул некромант.

Ссутулившись, он попытался завеситься капюшоном. Но Яр взял его за подбородок, заставил поднять голову. Нажав пальцами на челюсть, вынудил открыть рот — и, мягко отобрав из вялых рук ложку, стал скармливать бульон.

— Ты ешь да слушай, — приговаривал лесной владыка, потчуя, точно маленького, иногда уголком полотенца утирая убежавшие с губ на подбородок золотистые жирные капли. — Помнишь, после костра