Босс преступного мира - Пайпер Стоун

Она сделала это без колебаний, и я засунул все четыре пальца внутрь, глубоко засовывая их ей в рот.

— Оближи их дочиста для меня, принцесса.

Глядя на неё сверху вниз, я думал обо всех тех развратных и безумно собственнических вещах, которые я хотел и хочу с ней сделать. Скоро она окажется в моей постели, скоро станет моей женой. И после этого она станет всем смыслом моей жизни.

И, смерти, если понадобиться.

ГЛАВА 19

«Люби меня или ненавидь, и то и другое — в мою пользу… Если ты меня любишь, то я всегда буду в твоем сердце… Если ты меня ненавидишь, я всегда буду в твоей голове»

— Уильям Шекспир

Рэйвен

Любовь и ненависть. Между ними действительно тонкая грань, такая тонкая, что малейшее дуновение ветра смогло бы разрушить её навсегда. Вот что произошло за последние несколько часов, когда мы предательски провели время вместе. Но мало кто понимал, как мало шагов нужно пройти, чтобы перейти с одного на другое.

Я страстно ненавидела его, страстно желала выцарапать ему глаза зазубренной ложкой.

После я возжелала его с такой силой, что была не в состоянии трезво мыслить.

За этим последовали сожаление и смущение, ярость на саму себя за то, что позволила себе потерять бдительность.

Грусть вытеснила глубокие эмоции, страх и беспокойство, что я никогда не увижу этого сильного, жестокого человека, перевесили всё остальное.

Моменты, когда он позволял себе терять бдительность, лишали меня всего остального. Теперь от сочетания потребности, желания, влечения, страсти и зарождающейся любви у меня перехватило дыхание, а ненависть растворилась в лёгком ветерке.

Он отшлёпал меня, как плохую маленькую девочку, но в то же время доставлял мне удовольствие своим абсолютным доминированием, восхваляя меня так, что я хотела видеть восхищение и одобрение в его глазах. Это сбивало с толку и будоражило, дразнило и пугало. Я рассмеялась над этой рифмой, когда она всплыла у меня в голове, извиваясь на столе, пока сок из моей киски стекал по внутренней стороне обеих ног, а жжение от использования паддла было безумно восхитительным.

Боль была настоящей, настолько сильной, что я не могла дышать, но потребность в нём, страстное желание ощутить его толстый член глубоко внутри себя не могли быть забыты или отброшены в сторону. Боже, я хотела этого мужчину. Возможно, это делало меня плохим человеком или глупой в своих желаниях, но мне всё равно.

Пока я посасывала его пальцы, ощущая вкус своего пьянящего желания в горле, я была очарована продолжающимися эмоциями, разрывающими мою сердцевину, наполняя её дополнительным жаром. Я бы с готовностью опустилась на колени, чтобы отсосать ему, но мне так хотелось, чтобы его большой, толстый член вошёл в мою киску.

— Такая хорошая девочка. Да? — Арман продолжал безжалостно вколачивать пальцы в мой рот ещё целых десять секунд, затем убрал их, подставив их угасающему свету. — Идеально.

Я облизнула губы, взволнованная тем, что доставила ему удовольствие. Осознание этого было странным, оно удерживало меня на самом краю обрыва, срывающегося в пропасть. Я так и знала. Я чувствовала это. Но ничего не могла с этим поделать.

— Ещё четыре. И тогда мы закончим, малышка.

Каждое слово, слетавшее с его губ, было наполнено тьмой, обещанием грядущего.

— Да, сэр.

Я произносила эти слова гордо, смело, у меня не было страха перед тем, что должно произойти.

Каждый раз, когда он опускал паддл, я была вынуждена делать глубокие вдохи, боль ослепляла, но в то же время освобождала необъяснимым образом.

— Двадцать два… Двадцать три… Двадцать четыре. И… Двадцать пять. Большое вам спасибо, сэр.

Я больше не подпрыгивала, когда он с глухим стуком опускал паддл на стол рядом со мной, больше прислушиваясь к звуку его прерывистого дыхания. Мужчина испытывал крайнюю необходимость попробовать меня на вкус.

Возьми меня.

Трахни меня.

Не было слышно ничего кроме шелеста одежды, когда он расстёгивал брюки, стягивая ткань вниз по своим точёным бёдрам. Я облизнула губы в предвкушении, возбуждение нарастало. Невозможно было отрицать, что между нами возникло безумное влечение.

Мужчина, не теряя времени, потянул меня вниз ещё сильнее, пока мои пальцы ног не коснулись пола. Затем он ввёл свой член на всю длину, полностью заполняя меня. Я оттолкнулась от стола, умудрившись впиться ногтями в дорогое дерево и одновременно застонать.

Забавно, что только сейчас у меня перед глазами поплыли звёзды. А не тогда, когда я получала резкие удары деревянной дощечкой. Было что-то восхитительно греховное в том, чтобы быть трахнутой на столе этого безжалостного мужчины, когда он оставался почти полностью одетым.

За исключением его толстого члена.

Я сдержала ещё один крик, когда он почти полностью вышел и снова вошёл в меня.

— Я трахну каждую твою узкую дырочку, — пробормотал Арман, и от его хриплого голоса по мне прокатилась волна вибраций, словно электрический разряд вспыхнул в диком огне. Я закрыла глаза и ещё шире раздвинула ноги.

— Сделай это.

Он усмехнулся и рывком поставил меня в стоячее положение, обхватив ладонями одну из моих грудей. Когда он ущипнул нежный бутон моего соска, с моих губ сорвался поток всхлипов. Я испытала момент чистого экстаза, такого сильного, что у меня подкосились ноги. Каким-то образом я знала, что он только начал.

Хотя я не собиралась так легко сдаваться. Ему придётся заработать большее.

Когда он переместил руку на другую грудь, лаская, а затем покручивая мой сосок, пощипывая его, пока боль не усилилась в десять раз, моя киска не сжалась и не расслабилась. Я почувствовала, что оргазм близок, потребность в удовлетворении практически остра.

— Моей принцессе нужно больше? — почему его зловещий шёпот так возбуждал меня?

— Да. Пожалуйста. Гораздо больше.

Он вошёл в меня с такой яростью, что я чуть не упала на край стола, но мне было наплевать на дискомфорт. Я была на седьмом небе от счастья, мой разум уже пришёл в полный восторг.

— Это лишь начало. У нас впереди вся ночь.

Вся ночь. Казалось, что его дом — это защищённая зона, где никакие враги или монстры не смогут до нас добраться. Хотя я оставалась напуганной и неуверенной в своём будущем, я знала, что, впустив этого великолепного мужчину в свою жизнь, всё изменилось. Опасность и страсть слились воедино в неумолимой потребности, которую мы не могли игнорировать.

Арман был безжалостен, входя в меня глубокими, мощными толчками. В то время как