Гиммлер. Инквизитор в пенсне - Андрей Васильченко

Если говорить подробнее об этих сюжетах, то в ноябре 1939 года и в январе 1940 года командующий 2-й армией генерал-полковник Бласковиц заявлял главнокомандующему сухопутными силами Германии Браухичу протесты, которые касались массовых расправ, творимых эсэсовцами. По этому поводу Браухич два раза беседовал с Гиммлером. Эти беседы состоялись 24 января и 2 февраля 1940 года. Во время второй встречи Гиммлер весьма обходительно заявил, что речь шла об «ошибке», но эта «ошибка» не изменит его хорошего отношения к вермахту. Браухича, который не хотел быть втянутым в щекотливые политические дела, подобные заверения вполне удовлетворили. Более того, 13 марта 1940 года он пригласил Гиммлера в Кобленц, чтобы сделать доклад перед высшими армейскими чинами. Гиммлер использовал этот повод, чтобы нейтрализовать «слухи» о массовых казнях. Кроме этого он намекнул, что не делал ничего, о чем бы не знал Гитлер.

В конечном счете возмущение армейских офицеров преступлениями Ваффен-СС очень быстро улеглось. Однако приказ о зачатии детей, который был подписан Гиммлером 28 октября 1939 года, вызвал куда большее волнение, нежели бесчеловечное поведение эсэсовцев. Когда Гиммлер отдавал этот приказ, он исходил из следующих принципиальных соображений: «Каждая война является потерей самой лучшей крови. Некоторые победы, одержанные при помощи оружия, могут обернуться поражением, которое будет нанесено жизненной силе и крови народа… К сожалению, вынужденная смерть лучших мужчин является достойным сожаления, но отнюдь не самым страшным явлением. Таковым является нерожденные от погибших во время войны солдат дети… Мужчина может спокойно умереть, если будет знать, что его род, все то, что он позаимствовал от предков и к чему стремился сам, найдет свое продолжение в его детях. Самым большим подарком для вдовы погибшего на фронте солдата является ребенок, которого она родила от любимого мужчины». После столь патетичной преамбулы Гиммлер переходил к сути своего приказа: «Рождение детей девушкой хорошей крови вне брака является не необдуманным поступком, а глубоким осознанием нравственного закона материнства».

Гиммлер уже пытался поддержать внебрачных матерей «хорошей крови», когда создал «Источник жизни» («Лебенсборн»), Однако в 1936–1937 годах он не решался широко пропагандировать внебрачное материнство. С началом войны он отдал приказ служащим СС и полиции вступать во внебрачные отношения, чтобы тем самым увеличить рождаемость. Это было воззвание, которое, по мнению Гиммлера, должно было выйти «за рамки буржуазных воззрений и привычек». Гиммлер сразу же напоминал, что рождение детей было «священным долгом отцов и матерей». Как и во многих случаях, это требование носило ярко выраженный политический характер. Оно оказалось увязанным с запланированной рейхсфюрером СС «поселенческой политикой». «Мы никогда не должны забывать о том, что победа оружия и пролитая солдатская кровь не будут иметь смысла, если после этого не будет победы рождаемости и заселения новых земель».

Словно желая доказать, что он сам выполнял свои приказы, Гиммлер стал отцом двух внебрачных детей, которых ему родила Хедвиг Поттхаст. Гиммлер ни в коем случае не намеревался разводиться со своей женой, по крайней мере до того момента, пока Хедвиг не родила бы ему детей или в Германии не было бы разрешено иметь двух жен (такой проект разрабатывался Мартином Борманом). Не исключено, что «приказ о зачатии» был во многом продиктован личными соображениями Гиммлера. Он мог стремиться придать своим любовным отношениям некий политически санкционированный характер. Изучив личную переписку Гиммлера, немецкие исследователи установили, что тот намеревался поставить в известность свою супругу только тогда, когда бы его внебрачные дети стали бы достаточно взрослыми. 15 февраля 1942 года Хедвиг Поттхаст родила в санатории «Гогенлихен» мальчика, которого назвали довольно необычным именем — Хельге. После этого рейхсфюрер СС поселил свою любовницу в местечке Брюкентхин, которое располагалось близ имения Освальда Поля. Известно, что Хедвиг Поттхаст была весьма дружна со второй супругой Поля Элеонорой. Позже Хедвиг перебралась в Берхтесгаден. 3 июня 1944 года она родила второго ребенка, девочку, которую назвали Нанетта-Доротея.

К сожалению, до настоящего момента фактически ничего не известно о взаимоотношениях Гиммлера и Хедвиг Поттхаст. История их романа ограничивается отрывочными сведениями. Можно предположить, что Хедвиг, на протяжении многих лет являвшаяся секретарем Гиммлера, была посвящена во многие секреты его служебной деятельности, что автоматически делало ее «носительницей государственной тайны», а потому она не имела права распространяться о своей личной жизни, которая оказалась тесно увязанной с профессиональной деятельностью.

Между тем супруга Гиммлера Маргарета с началом войны добровольно вызвалась принять на себя общественную нагрузку. Являясь хорошо обученной медицинской сестрой, она согласилась на работу в медицинском госпитале Красного Креста. Однако она нередко проявляла свой тяжелый характер, вступая в многочисленные конфликты с коллегами. В этом отношении она доставляла больше неприятностей, нежели приносила пользу.

В первых числах декабря 1939 года Красный Крест поручил ей осуществлять надзор за военными госпиталями 3-го военного округа, то есть в Берлине и Бранденбурге. Впрочем, нередко Маргарета Гиммлер совершала поездки по стране и даже по оккупированным территориям. Во время этих командировок она делала записи в дневнике в своем характерном раздраженно-презрительном стиле. В марте 1940 года она оказалась в Польше. В это время в дневнике появляется запись: «Была в Познани, Лодзи и Варшаве. Это какое-то прибежище евреев и поляков, которые по внешнему виду совсем не напоминают людей. Навести здесь порядок будет большой проблемой». Несколько дней спустя она записала: «Эти поляки совершенно не дохнут от заразных болезней. Наверное, у них есть иммунитет. Для меня это непостижимо». В апреле 1941, года во время посещения Эльзаса, она делала собственные «расоведческие» наблюдения: «Население здесь очень плохое. Много скошенных лбов».

Приблизительно в феврале 1941 года Маргарета узнала подробности личной жизни ее супруга. Она чувствовала себя униженной, что окончательно испортило ее и без того тяжелый характер. Когда одна ее приятельница развелась с мужем, так как у того была любовница, ожидавшая ребенка, Маргарета Гиммлер записала в своем дневнике: «Все достается только мужчинам. Они богаты и уважаемы. Их старые жены должны кормить их, помогать им и терпеть их. Ну что за времена!» Сам Генрих Гиммлер с заведомой регулярностью появлялся в Гмюнде, где его супруга жила вместе с дочерью Гудрун. Эти визиты отнюдь не радовали Маргарету, а только раздражали. Однако Генрих Гиммлер приезжал не к супруге, а к своей дочери. Гудрун, которую близкие звали Пуппи (Куколка), несколько раз в неделю беседовала с отцом по телефону. Кроме этого Гиммлер постоянно писал ей письма. Нередко он брал ее с собой в поездки. По этой причине сохранилось множество фотографий, где Генрих Гиммлер запечатлен вместе с дочерью. После войны Гудрун отказалась признать своего отца военным преступником, предпочитая видеть в нем всего лишь «заботливого человека».

Основательная политическая, этническая, расовая и хозяйственная перекройка Европы, которую задумал Гиммлер, была бы невозможна, если бы он не стал проявлять интерес к внешней политике. В предыдущих главах уже рассказывалось о международных полицейских конференциях и визите рейхсфюрера СС в фашистскую Италию. Осенью 1940 года Гиммлера вновь ожидала заграничная поездка. 23 октября 1940 года на испано-французской границе в городе Эндайе произошла встреча двух диктаторов: Гитлера и Франко. Предполагалось, что будут обсуждаться проблемы присоединения Испании к странам «оси», однако Франко отказался ввязаться во Вторую мировую войну.