Ночные тени - Александр Горский

И действительно, после трех суток, проведенных в камере, Барковец выглядел совершенно раздавленным. Сгорбленная спина, шаркающая походка, испуганный взгляд, брошенный на конвоира, все это выдавало в нем человека, уже осознавшего весь ужас своего текущего положения, но не успевшего в этом ужасе освоиться.

– Ну что же, Михаил Юрьевич, – начала Крылова, дождавшись, когда подследственный займет свое место по другую сторону стола, – во время нашей прошлой встречи вы меня почти убедили в том, что не выходили из дома в тот вечер, когда был убит Апраксин.

Не глядя на нее, Барковец кивнул, а затем тут же, словно запутавшись в движениях, отрицательно покачал головой.

– Да, так все и было, – еле слышно пробормотал он, – не выходил.

– Прекратите, – резко перебила его Крылова, – у меня есть еще один свидетель, который прекрасно видел, как около одиннадцати вечера вы выбежали из дома, а затем куда-то помчались со всех ног, при этом вид у вас был весьма агрессивный.

– Агрессивный, – повторил Барковец, закрывая лицо руками. – Может, целеустремленный?

Положив руки на стол, он, наконец, взглянул на следователя. Вика знала этот взгляд. Взгляд, в котором уже не было места колебаниям и сомнениям, а только безудержная жажда. Жажда высказаться. Как правило, он появлялся за несколько мгновений до того, как подозреваемый начинал говорить правду.

– Может быть, и целеустремлённый, – согласилась она. – Мне трудно сейчас судить, не зная подробностей.

– Да какие там подробности, – бариста попытался улыбнуться, но появившаяся на его лице улыбка больше походила на гримасу отчаяния, – я так понимаю, когда я обратно возвращался, этот человек не видел.

– Почему вы делаете такой вывод?

– Потому что в противном случае вы бы меня сейчас уже отпустили. Пусть даже не отпустили, но уже бы начали сомневаться в моей виновности.

– Объясните! – потребовала Крылова.

– У меня в тот вечер было дерьмовое настроение, – Барковец вновь криво усмехнулся. – Ничего, что я так выражаюсь? Я просто стараюсь передать все максимально точно.

– Продолжайте.

– Настроение было отвратительное, хуже некуда. В конце концов, я решил, что если выпить, то наверняка станет легче. Выпил. Вроде, помогло, но ненадолго. По всему выходило, что надо добавить. А добавить-то было нечего, у меня перед этим вискаря было на донышке, так я эти остатки уже оприходовал. Ну что делать, надо топать в магазин. Глянул на часы, а там уже без десяти одиннадцать. Засада! Через десять минут все лавочки прикроются. Во всяком случае, спиртное уже не купишь. Ну я и рванул.

– То есть вы утверждаете, что покинули квартиру только ради того, чтобы купить спиртное?

– Именно, – подтвердил Барковец. – Так мчался, в школе на физкультуре никогда так не бегал. Добежал, первые попавшиеся две бутылки водки схватил и на кассу. В двадцать два пятьдесят девять чек пробили, как сейчас помню. Я еще потом водку на кассе оставил и в торговый зал вернулся, закуски прикупил малость.

– В каком магазине это было?

– Так возле метро, «Перекресток». Сначала хотел было в «Пятерочку» рвануть, там цены ниже, но понял, что не успею.

– Ну хорошо, – кивнула Вика, – эти показания проверить будет нетрудно. В супермаркетах, как правило, камер более чем достаточно.

– Проверьте! – на этот раз улыбка на лице Барковца не выглядела столь вымученной. – Вы сами убедитесь, что я, если и выходил куда, только для того, чтобы в магазин бегать. Туда, потом обратно.

– По поводу «туда» все более-менее ясно, а вот насчет «обратно», – Вика покачала головой. – Пока никаких подтверждений, что из магазина вы вернулись именно домой, у меня нет. Вы ведь вполне могли выпить водку прямо из бутылки где-нибудь недалеко от магазина, почувствовать прилив сил, после чего направить эти силы на Апраксина. Вы ведь сами сказали, настроение в тот вечер у вас было так себе. И потом, почему вы не сразу признались, что выходили из дома? Вы понимаете, что это подрывает доверие ко всем вашим остальным показаниям?

– Да потому, – Барковец нервно сцепил пальцы рук, прижимая их к груди, – потому что я этому уроду машину изничтожил. Боялся, что вы сразу догадаетесь.

– Машину? – опешила Крылова. – Какую машину? Михаил Юрьевич, вы вообще понимаете, о чем говорите? Вы подозреваетесь в убийстве! Вам срок грозит лет пятнадцать, если не больше. О какой машине вы говорите?

– Машину, – упрямо повторил бариста. – Я сжег машину этого урода.

Несколько минут спустя выяснилось следующее. Примерно две недели назад, в самом начале мая, Барковец возвращался с работы. Шел он через дворы, в которых было уже совершенно пустынно. Только что прошел первый майский ливень, последние капли которого упали с неба в тот самый момент, когда молодой бариста покидал закрывшуюся кофейню. Сразу после дождя сделалось необыкновенно тихо и даже тепло, так что идти было вполне комфортно, но приходилось внимательно смотреть под ноги и огибать или перепрыгивать огромные лужи, которые появились тут и там на всем пути следования.

– Видать, ливневки все засорились, а с зимы еще не прочистили, – поделился мнением Барковец.

Когда до дома оставалось совсем немного, а именно всего лишь пересечь соседний двор, произошло крайне неприятное для молодого человека событие. Точнее, событий было два, одно просто неприятное, а другое неприятное очень. Сперва откуда-то совершенно внезапно появился большой черный внедорожник. Не сбавляя скорости, автомобиль промчался прямо по луже, обдав Михаила грязной водой с головы до ног, после чего проехал еще метров двадцать и остановился. Сперва молодой человек решил, что владелец внедорожника решил извиниться, но, как оказалось, мужчина всего-навсего припарковался возле своего подъезда.

С этого места началось очень неприятное. На высказанные пусть и весьма эмоционально, но все же по делу упреки, автолюбитель сперва отреагировал несколькими короткими, произнесенными жестким тоном фразами, а затем такими же короткими, профессионально поставленными ударами.

– Двоечка, – грустно усмехнулся бариста, – прямой и боковой. Мне, собственно, больше и не потребовалось. Улетел в лужу, хорошо хоть затылком ни обо что не долбанулся.

После того как, придя в себя, молодой человек выбрался из лужи, он прослушал краткую лекцию, из которой узнал, что к старшим надо относиться уважительно, а от едущих по лужам машин держаться подальше. При соблюдении этих нехитрых правил в будущем и одежда, и челюсть больше не пострадают. По окончании лекции молодой человек отправился к себе домой, затаив глубокую и, как ему казалось, вполне обоснованную обиду на обладателя роскошного авто.

Спустя две недели горечь этой обиды немного поутихла, но вовсе не стерлась из памяти, а потому когда, возвращаясь домой с двумя бутылками водки, Михаил увидел стоящий во дворе соседнего дома Лэнд Крузер, угасшие было эмоции вспыхнули с новой силой. Убедившись, что на этот раз внедорожник стоит вне поля зрения висящих на ближайших подъездах камер, молодой человек откупорил одну из двух купленных бутылок, сделал для храбрости несколько глотков и вылил водку на машину, стараясь, чтобы хотя бы часть жидкости попала в подкапотное пространство.