Любовники по наследству - Анна Малышева

– Действительно недешево! – подтвердил он. – Но зато – полная гарантия безопасности!

– Какая безопасность, – вздохнула женщина еще глубже. – Вон квартира рядом – видите? Там такие ужасы, что я с сигнализацией теперь бы не уснула!

– Что вы говорите! – Мужчина заинтересовался соседней дверью. – Что случилось? Взлом? Кража?

– Какое! – Женщина замахала руками. Замялась, раздумывая, не стоит ли пригласить в квартиру обаятельного пожилого агента, чтобы рассказать все в подробностях. Однако не решилась.

– Убили соседа! А убила любовница, жила с ним несколько дней, а потом навела двух типов и убила! А один-то из них – муж ее! Тоже убит! Два трупа рядом со мной лежало! Как я от страха не умерла, когда узнала про такое! А если бы не псинка моя, – она кивнула на собачку, – и вообще не узнала бы. Скулит, лает, на дверь щерится… Вот я и вызвала милицию!

Мужчина сочувственно закивал:

– Действительно кошмар. Значит, женщина эта двоих убила? Со своим сообщником?

– Точно! – Женщина была счастлива, что ее так быстро поняли. – Она и еще один… Ну, уж его-то я не забуду! Покажут – сразу узнаю! Из тысячи! Я и фоторобот составляла.

Она сияла от сознания собственной значимости.

– Скажите пожалуйста! – поразился мужчина. – И фоторобот составляли? Так хорошо запомнили?

Женщина кивнула:

– Говорю вам – из миллиона узнаю!

– Да что же там такое? – Мужчина, казалось, не верил своим ушам. – Такая примечательная внешность? Наверное, жуткий уголовник?

– Да нет! – хитренько засмеялась та. – Наоборот – красавец писаный!

– А вот интересно: что вы, женщины, понимаете под понятием «красавец»? Меня всегда это интересовало, ведь меня-то никто в жизни красавцем не называл!

– Скажете тоже… – засмущалась женщина. – Вас-то… А красавец, – она оживилась, – невозможный! Я в кино таких видела! Ну, просто… Просто… – Она мучительно искала нужное слово. – Ну вылитый Ален Делон!

Мужчина поднял бровь.

– Прямо-таки вылитый? – казалось, не верил он.

– Говорю вам! Глаза синие, не голубые, знаете, как они в протоколе записали, а синие… Волосы черные, вьются, лицо такое…

– Я как будто его вижу, – отдал должное ее памяти мужчина.

– Вот я тоже… – Женщина прикрыла глаза. – Закрою глаза и вижу его. А всего-то раз видела! Не верится мне, что он убийца! Я думаю, это все из-за этой женщины… Не поделили, известно…

Она усмехнулась.

– А следствие не нашло его до сих пор? – поинтересовался мужчина.

Женщина безнадежно махнула рукой.

– Ищут… – протянула она. – А я тут сижу как на иголках! Вдруг он вернется меня убить как свидетеля! Тут и сигнализация не поможет!

– Упаси Бог! – возразил мужчина. – Да он где-нибудь отсиживается. Так что же, если вам эта система не по карману…

– Не по карману, – вздохнула женщина.

– Извините за беспокойство, – откланялся мужчина.

Женщина проводила его глазами. Закрыла дверь и заперла ее на все замки.

Мужчина вышел из подъезда, спустился по улице до поворота, сел в машину, оставленную в стороне от дома, и доехал до первого телефона-автомата. Вышел, запер машину. Достал записную книжку, отыскал нужный номер.

– Алло, Дима? – спросил он, дождавшись, когда ему ответит знакомый голос. – Привет, старик. Давно не видались. Что? Скажешь тоже, по своей воле тебя не увидишь. Дим, нам надо увидеться, поговорить. Не по телефону. К нам приезжай. Любка будет рада. Вспоминала тебя… Ну, жду!

Он повесил трубку.

Вот уже третий день Марина жила в квартире Вадима, все больше убеждаясь, что выбраться отсюда будет так же трудно, как от Тамары и Делона. Двери парадного и черного хода запирались на замки, открыть которые можно было как изнутри, так и снаружи только с помощью ключей. Этих ключей она никогда не видела, а воспользоваться отмычками у нее никакой надежды не было. Телефон стоял в библиотеке, где почти все время находился Вадим. Когда же он уходил из дому – преимущественно в утренние часы, в квартире появлялась горничная – хмурая неразговорчивая женщина лет сорока пяти, с остервенением натиравшая старинную мебель и паркетные полы. На Марину она едва обращала внимание – отделывалась косыми взглядами, в разговор не вступала. Марина не решалась обратиться к ней за помощью, потому что ясно чувствовала неприязнь, которую испытывала к ней эта женщина. «Сторонится меня, как чумы, – досадливо думала Марина, провожая ее взглядом. – Что я ей сделала? С ней и поговорить-то страшно… Тотчас передаст Вадиму…» Таким образом, связь с внешним миром была оборвана. Бежать через окно она раздумала еще в первый день своего пребывания здесь. Сигнализации не было, но четвертый этаж… Она изводилась от безделья, слонялась по квартире как тень и сама уже не знала, кто она такая и как ее зовут.

Вадим, напротив, с каждым днем становился с ней все любезней. Он одаривал Марину сияющими улыбками, расспрашивал ее, не нужно ли чего, был скромен, нежен и предупредителен и часто повторял, что ей придется войти в свою настоящую роль. «Ну, купил он меня, – раздумывала она. – Отдал деньги. А игры-то я что-то еще не видела… Зря, получается, он меня тут держит… Даром деньги заплатил… Или передумал? Но разве ему выгодно просто так меня тут держать? Интересно, как он мне объяснит то, в чем придется участвовать? Ведь он, судя по всему, не любит называть вещи своими именами». Она искала в квартире следы Светы. Иной раз ей казалось, что они везде: то из шкафа для одежды пахнет вдруг на нее незнакомыми духами – экзотическим, волнующим запахом раздавленной травы… То под старыми газетами в прихожей откопает она старый, еще прошлогодний номер дамского журнала. Иногда Марина, напротив, чувствовала, что квартира не сохранила ни одного следа пропавшей подруги. И тогда ей становилось страшно, как будто и ей скоро должна была прийти пора исчезнуть бесследно. «Странно! – закусывала она губу. – Как исчезает человек!» Пытаясь хоть как-то избавиться от наваждения, она заводила с Вадимом разговор о его умершей сестре, надеясь случайно узнать правду о Свете. «Где она? Что она сделала с собой? Умерла, говорит он. Но где? Неужели здесь? Когда? В то утро? Куда он дел ее тело? Неужели успел за одно утро уничтожить все следы ее пребывания здесь? Это невероятно!»

– Я много думаю о вашей сестре, – сказала она ему однажды, – как ее звали?

– Наташа, – молниеносно ответил он.

– Вы говорили, она попала под машину? Случайно?

– Конечно, как же еще…

– А это не могло быть самоубийство?

Вадим изумленно повернулся.

– Самоубийство?! Это исключено! Почему вы так думаете?

– Мне почему-то кажется, она не очень была счастлива… – задумчиво протянула Марина.