Укради меня - Анель Ромазова

Внезапно бесит, что ее никто не удосужился спросить, что ей самой интересно. Я конечно в курсах, что так половина России живет. В момент одичавший внутри волчара, воет, стоит только представить, как родственнички могли ей всю жизнь испохабить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что зона, что вынужденный брак. По мне, так одно и то же. Тюрьма, она не всегда за решеткой скрывается. Это ж надо додуматься, подложить свою дочь под извращенца. Как спалось бы ее мамаше, зная, что дочка слезами захлебывается.

Нее. Теперь основная забота Кисы Я, Я и еще раз Я. Для души пусть, ради бога, чем хочет увлекается, о деньгах больше не беспокоится. Обеспечу.

Затягиваю потуже набедренную повязку, член дергается так и норовя распахнуть занавеску. Сдвигаю пластиковую створку пошире и закуриваю.

Узыриваю под балконом утренний движняк, в него и сбрасываю накатившую свирепость, чтобы Лике не перепало. Она пристраивается под бок, вроде перемены не замечает. Либо, хорошо маскируюсь.

Злюсь ведь, не на нее. Ее я люблю. С ней я нежничаю так, что на всех других не остается. Одной рукой держу сигарету, выдыхая дым подальше от Лики, другой перебирая влажные волосы.

— Мне нравится запах табака, и от тебя вкусно пахнет, — мурлычет котеночек. Попочкой своей по члену елозит. Ткань между нами портит удовольствие, делая из ощущений суррогат.

Переключаюсь на волну — потерпеть до вечера. Быстрей начну — быстрей закончу. Потом уже, расквитавшись со всеми, вырублю мобилу, повешу на двери табличку «Не беспокоить» и займусь Кисой основательно, без помех.

— Угу, не дышала бы. Еще детей от меня рожать, — целую ароматную макушку.

— А тебе их делать, — ее правда. Здоровье потомства — наша ответственность. Лика, вдруг, подхватывается, смекнув, что рановато обсуждать расцветку на пеленках, — Сашка, не так же быстро. Повстречаемся, поживем вместе и вообще, дети это не раньше, чем после свадьбы. — возмущается моей напористостью, тушуется тому что сказала, — То есть, не так выразилась. Я не намекаю про женитьбу. Да блин. нам еще предстоит, друг друга узнать и приспособиться, — поправляется определившись.

— Лик, я медленно ездить не люблю, — ее как-то грузит, мое замечание. Смазываю категоричность милейшей улыбкой в своем арсенале. У Лики тревожность рассеивается. Чувствую себя тонким манипулятором. Во благо использую ее слабости. Поглаживаю щеку тыльной стороной ладони. Проникновенно креплю наши взгляды в одной точке, — Кисунь, встретишь меня вечерком голенькая на кровати. Давно мечтаю.

— Если успею, — отвечает уклончиво. Давай делись мыслями, я их незаметно подкорректирую. Внешне же изображаю сплошное участие и соучастие, — Саш, я тебе сразу скажу. Сама долг перед Рытниковым закрою и на шее у тебя сидеть, не собираюсь. Я тебя люблю, но решать буду сама, когда мне переехать и. ну. все остальное.

Образно соглашаюсь, умалчивая о том, что домой она уже не вернется. Из квартиры сегодня тоже не выйдет. Нарешалась уже сама. Дорастягивались до того, что чуть не расстались. До Лики, определенно, совсем не дошло, в какого махрового тирана она влюбилась. Поздняк метаться и заднюю сдавать. Пусть отсыпается, ужин готовит, а мужчина все порешает.

— Кисунь, я сегодня без обеда, сделай мне бутеры с собой, — разряжаю обстановку и отвожу подозрения. Глазками своими колдовскими зелеными смотрит.

— С любовью, Сашечка, сделаю. И кофе покрепче в термос. Все как тебе нравится.

Ну как же тут, не зализать Кисуню. Я ее не просто целую — поглощаю. Возобновившаяся похоть, кипятит мозги. Ликины сладенькие стоны обрушивают кровь к неравнодушному органу. Младший по званию друг, восстает вековым дубом. Навязывает свое похотливое мнение.

Забить на работу. Слушать, как она нетерпеливо стонет подо мной — Еще…еще. боже, Саша, боже. Вот, та мелодия, что никогда не надоест.

Но у меня в камере два уебка болтаются. Пока адвокаты не нагрянули, необходимо из них чистосердечку вытрясти. Нагнать по свежаку жути, чтоб на суде не отказались от своих слов, не заныли, что показания из них выбили.

Да и трахаться на скорую руку, после всех произнесенных «люблю», это как надругательство. Меня же снова возвели до бога и романтика. Воздержусь и потерплю. Необходимо приукрасить трогательный оттенок своей нежности.

Отпускаю Кису, что тут душой кривить, без всякого желания. Пожираю глазами ее стройные ножки до того, пока не скроются в дверном проеме.

Хапаю из шкафа на лоджии бесхозный целлофановый пакет и собираю мокрые Ликины вещи. Джинсы, маечку, трусики и лифчик заталкиваю в огромный полиэтилен из Ашана.

Лика прикрывается дверцей холодильника, не видит, как я ускоренно перемещаюсь в коридор, впихиваю туда же ее кеды и выставляю краденое на лестничную площадку.

— Кто — то приходил? — интересуется услышав хлопок двери.

— Мусор с балкона вынес, чтоб не забыть.

Дожидаюсь, пока вернется к готовке. Проверяю, не засекла ли перемещения и забираю с комода запасной комплект ключей.

По — быстрому натянув чистую одежду, тороплю Лику. Вру, что выхвачу нагоняй за опоздание. Совесть моя спит беспробудным сном. А че ей волноваться, ради любимой старюсь.

— Такая секси в полотенце, но вечером чтоб без него ждала, — беру из заботливых ручек пакет с контейнером и термосом.

— В твоем кителе, Саш, на голое тело…очень хочу поцеловать твой член, — шепчет чертовка, когда я уже обулся.

Еб… твою мать! Итак, еле в трусы боеголовку упаковал. Вот это стимул она мне накинула. Задерживаю дыхание до рези за грудиной. С усилием сдерживаюсь и с завидной выдержкой, не срываю с себя одежду. Припасу сладенькое на вечер.

Ты сам-то это веришь, Прокофьев — горланит внутренний голос.

Отъебись. Разрулим все, как надо, — отвечаю ему в той же грубости.

Злобное — «Мечтать не вредно» — так и висит всю дорогу до парковки.

Глава 41

Обалдев, натираю двумя руками глаза.

Нет, я не ослепла. На металлическом каркасе сушки для белья — ничегошеньки. Ни одной тряпочки.

Их унесли голуби — мутанты?

В это мне проще поверить чем в то, что их забрал Саша.

Нет — нет.

Просто я их забыла вытащить из стиралки. Много чего делаешь на автоматизме. Подумать — подумала, что надо развесить, а сделать — не сделала.

Рядом с Сашей в голове никакой ясности. Окружающее выглядит размытым пятном. Все мысли и чувства лишь о нем, вот и померещилось.

Иду в ванну. Для верности прокручиваю барабан. И даже искренно начинаю верить, в существование планеты потерянных носков. Ведь левый всегда, бесследно теряется при стирке.

«Носочный похититель, будьте так добры, верните мои вещи. Вы их по ошибке сперли» — так что ли его просить?