Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через пару минут Изабель поднялась.
— Я пойду спать, если не возражаете, — сказала она.
— Спокойной ночи, детка, — улыбнулась в ответ ее мать. — Ложись, я скоро приду.
Алексу не спалось. Летнее небо в иллюминаторах круглых окон уже начинало светлеть, а он все гонял в голове беспокойные мысли.
Надвигающееся утро пугало его.
«Почему мама поддержала Шарлиз? До этого они друг другу не нравились. А папа не хотел отдавать кольцо и вдруг передумал».
Было мучительно думать об Изабель. Алекс со стыдом вспомнил, как старался понравиться ей.
«Они с папой давно знакомы. Она так на него смотрела, а он на нее… Теперь понятно, почему мама нервничала».
Алекс повернулся на бок.
Шарлотта спала, по обыкновению, свернувшись калачиком. Она заснула мгновенно, толком не поговорив и не оставив Алексу шанса на близость. Он и не пытался настаивать, прошедший день дался нелегко им обоим. Но не был уверен, кого утром найдет рядом с собой — эльфийскую принцессу или обманщицу с чужим, отстраненным взглядом.
— Прими мои соболезнования, Мари, — произнес мужской голос. — Твоя бабушка прожила долгую жизнь, упокой Господь ее душу. Характер у мадам Матильды был непростой, но она заменила тебе родителей. Уверена, что хочешь продать ее дом? Ты выросла здесь, и твоя мама, и моя покойная супруга Луиза.
— Уверена, дядя Жозеф. — Девушка в черном платье держала в руках платок, но в ее глазах не было ни слезинки. — Бабушка перед смертью рассказала такие ужасные вещи, что я хочу уехать из этого дома как можно скорее.
Она склонила голову.
Алекс видел комнату целиком, как если бы в одно и то же время находился в разных ее частях. Спальня выглядела так же, как при Жозефине. Кровать стояла на прежнем месте, в изголовье висела знакомая акварель. Вот только детской колыбели рядом с кроватью не было, и пыльные кисти и окаменевшие краски лежали на сундуке чересчур аккуратно.
Девушка и высокий мужчина с седыми висками сидели на стульях напротив друг друга.
— Ужасные вещи? — Мужчина нахмурился. — О чем ты, дорогая?
— О да, настолько ужасные, что мне трудно их повторить! — Мари содрогнулась. — Не знаю, следует ли рассказывать, дядя Жозеф. Бабушка умерла, уже ничего не изменишь…
— Ты пугаешь меня, Мари! Лучше расскажи, и мы вместе решим, надо ли что-то предпринимать или лучше забыть все, что мадам Матильда тебе рассказала. Даю слово Жозефа Кассана, что сохраню все в секрете, если захочешь.
Алекс с интересом наблюдал за Мари. Ни бледность, ни траур не могли скрыть ее красоты. Она взяла от родителей лучшее — темные кудри и горячие глаза Жозефины, тонкие черты Николя.
— Бабушка до последнего работала в лавке. Говорила, что от меня мало толку. — Мари вздохнула. — Я и правда к торговле не приспособлена, но помогала ей, как могла. В лавке ее и хватил удар, отказала вся левая сторона тела. Соседи отнесли бабушку наверх, положили в кровать. Она еще могла разговаривать, хотя и с трудом, и все время держала меня за руку.
Мари потерла запястье.
— Бабушка часто ругала моих родителей, особенно доставалось отцу. Она всегда повторяла, что он сбежал и бросил нас с мамой. Но перед смертью вдруг призналась, что… — Мари запнулась, — …что сама убила его. Я думала, она бредит. Пыталась успокоить. Но бабушка разозлилась и рассказала в подробностях, как это произошло. Она проболталась моему папе, что выбросила своего отца из окна. Потому что старик отказался отдать ей какую-то ценную вещь.
Месье Кассан в ужасе отшатнулся:
— Моя дорогая Луиза не раз вспоминала, как в детстве они с Жозефиной слушали рассказы деда о Бонапарте. Все считали, что дед был стар, поэтому потерял равновесие и упал из окна. Никому не приходило в голову, что его толкнула родная дочь!
— Бабушка испугалась, что мой отец всем расскажет о ее преступлении. Поэтому и его убила. Разбила голову молотком. Всю жизнь я слышала, что мой отец негодяй. И вдруг оказалось, что он не бросал нас, а сам стал жертвой убийства. Я жила рядом с чудовищем!
Мари сидела прямо и говорила тихо, ничем не выдавая эмоций. Лишь на последних словах ее голос дрогнул, а руки сжали платок.
— Все эти годы я грезила о том, что однажды папа вернется. Тысячу раз представляла себе момент встречи. В мечтах он представлялся мне красивым и сильным мужчиной, который возьмет меня за руку и заберет из лавки. Я ведь не помню его лица. Теперь придется смириться, что никогда его не увижу. И маму тоже.
Алекс бросил взгляд на акварель, висевшую над кроватью.
— Портрет родителей перед тобой, Мари, — прошептал он.
Его голос не был услышан, но рамка на стене покачнулась, как от порыва ветра.
— После гибели мамы бабушка ни разу не поднялась в ее комнату. — Мари встала. — Наверное, поэтому сохранился этот рисунок. Снимите его, пожалуйста, дядя Жозеф. Это единственная вещь, которую я хочу отсюда забрать.
— Чудесная работа, — похвалил тот. — Погоди-ка, да ведь это твоя мать Жозефина! А рядом с ней, скорее всего, твой отец. Я никогда не встречался с ним, но видел его работы. Думаю, он нарисовал их совместный портрет. Он был прекрасным художником!
Щеки девушки вспыхнули.
— Вы правда так думаете?! Бабушка твердила, что он был никчемным мазилой.
— Нет! — твердо сказал месье Кассан. — Уж не знаю, за что твоя бабушка его ненавидела, но никчемным мазилой он точно не был. Твой отец был очень талантлив. Жозефина привезла в Тулузу его работы и картины других художников, в том числе Ренуара. Просила меня их продать, потому что очень нуждалась в деньгах. Точнее, твоя бабушка требовала от нее денег.
Мари жадно разглядывала портрет.
— Какие они красивые! — прошептала она. — Жалко, нет подписи. Я бы хотела иметь автограф отца.
— Он не собирался продавать этот рисунок, наверное, поэтому не подписал. Но в твоих руках больше, чем автограф, моя дорогая.
— Вы правы, дядя Жозеф. Я так вам благодарна! — Мари прислонила рамку к стене и отошла на пару шагов. — Вы сказали, мама привезла вам работы отца. Может быть, что-то еще сохранилось?
— Увы. Сразу после гибели Луизы и Жозефины твоя бабушка потребовала у меня деньги за картины, которые привезла твоя мама. Мне пришлось выплатить ей всю сумму вперед, а картины я потом постепенно продал. Оставил
