Последняя ночь на Извилистой реке - Джон Ирвинг

— Загвоздка не в этом. Думаю, Карла не волнует, что его могут схватить… ну, за убийство твоего отца.

— Тогда в чем загвоздка?

— Вот если бы он первый на меня полез, тут бы я не раздумывал.

Все было именно так, как представлял себе писатель Дэниел Бачагалупо. При своей непроходимой глупости Ковбой был достаточно умен, чтобы оставаться в живых. Пить он перестал, а значит, уже не дойдет до полной потери самоконтроля. Возможно, за два месяца он Норму Шесть пальцем не тронул или бил не настолько сильно, чтобы у нее появилось желание уйти или выложить ему все сведения.

А Норма Шесть пить не бросала. Кетчум знал: его бывшая подруга способна легко и полностью терять контроль над собой. В этом и заключалась главная опасность.

— Ты ведь тоже не бросил пить, — сказал Кетчуму Дэнни. — Меня это тревожит. Ты не боишься, что Карл выберет момент, когда ты будешь валяться мертвецки пьяным, и нагрянет?

— Ты, Дэнни, еще не видел моего пса. Замечательное животное.

— Я и не знал, что у тебя есть собака.

— Так получилось. Когда Норма Шесть ушла, мне же нужно было с кем-то разговаривать.

— А та женщина из библиотеки? Бывшая учительница, которая учит тебя читать?

— Читать-то она меня учит, но женщина не слишком разговорчивая. Да и не обо всем мне удобно с ней говорить.

— Ты действительно учишься читать?

— Да. Только я быстрее сосчитаю кучки от енота, чем прочту фразу. Но я не сдаюсь. Когда выйдет твоя книжка, я должен ее прочитать.

В трубке опять стало тихо, потом Кетчум спросил:

— А как ты насчет этого… ном-де-плюм? Придумал?

— Мой псевдоним — Дэнни Эйнджел, — сухо сообщил писатель Дэниел Бачагалупо.

— Почему не Дэниел? Твой отец обожает это имя. А вторая часть мне нравится.

— Отец может и дальше звать меня Дэниелом. Знаешь, Кетчум, Дэнни Эйнджел — это все, что пришло мне на ум.

— А как поживает малыш Джо? — спросил Кетчум, почувствовав напряжение, с каким молодой писатель говорил о своем псевдониме.

Путь на восток занял у Дэнни несколько дней. В основном он ехал ночью, когда маленький Джо спал. Дэнни останавливался в мотелях, где был бассейн, и почти весь день играл с сыном. Уставший малыш погружался в дневной сон, и молодой отец ложился вместе с ним. А поздним вечером, когда Джо засыпал уже основательно, Дэнни садился за руль и ехал дальше. Ночью можно было ехать и думать. Дэнни напрягал воображение, но так и не мог представить, как любитель медвежьих углов Кетчум приедет в Бостон. Даже Дэнни Эйнджел, в прошлом — Дэниел Бачагалупо, не представлял себе устрашающего вида лесоруба на бостонской улице.

Уиндемский колледж оказался весьма своеобразным учебным заведением. В чем-то даже забавным. Но это не особо волновало Дэнни Эйнджела. «Семейная жизнь в округе Коос» — его первый роман — вышла в твердой обложке, по приемлемой цене и получила превосходные отзывы критики. Молодой писатель продал права на издание романа в мягкой обложке, а также право на экранизацию, хотя фильм по его произведению так и не поставили. Второй и третий романы получили более разношерстную критику, а по числу проданных экземпляров уступали первому. (Оба романа не выходили в мягких обложках, и никто не предлагал продать права на экранизацию.) Но все это не заботило Дэнни. Его поглощали две заботы: уберегать отца от беды и самому быть хорошим отцом для Джо. Дэнни писал и писал, не думая о публикациях. Оставить преподавание он не мог — это поддерживало его и сына.

— Быть может, когда-нибудь капитализм отнесется к нам по-доброму, — часто повторял он своему сынишке.

Снять дом в Патни оказалось не слишком сложно. Дэнни нашел достаточно большой дом, где хватало места для отца и даже для Кармеллы, если она вдруг решится переехать в Вермонт. Он арендовал старую ферму, к которой вела проселочная дорога. Дэнни понравилось, что поблизости журчит ручей. Ручей дважды пересекал дорогу к дому, напоминая Дэнни о местах, где он вырос. Ферма находилась в нескольких милях от Патни, больше похожего на деревню, чем на город. Универсальный магазин с продуктовым отделом — «Патни Кооп», заправочная станция с магазинчиком, где продавалось самое необходимое, а наискосок, по дороге в колледж, — старая бумажная фабрика. Когда Дэнни впервые ее увидел, он понял, что отец не захочет жить в Патни (повар, выросший в Берлине, ненавидел бумажные фабрики).

Уиндемский колледж представлял собой архитектурное бельмо на фоне довольно красивого пейзажа. Среди преподавателей встречались как достаточно одаренные люди, так и не блещущие способностями. Уиндем не был избалован академическими условиями. Кое-кто из преподавателей мог бы найти работу в колледжах и университетах более высокого уровня, но они хотели жить в Вермонте. Многие студенты пошли учиться лишь потому, что альтернативой учебе была отправка во Вьетнам. Колледж давал отсрочку на четыре года — весьма приличный срок для парней призывного возраста. Уиндем прекратит существование, не дотянув до своего тридцатилетия. Но пока длилась Вьетнамская война, он был спасительной гаванью, а для Дэнни — первой работой, не связанной с рестораном, и это ему нравилось.

У него никогда не набиралась большая группа студентов, интересующихся литературным творчеством. Несколько человек, которым, по мнению Дэнни, не хватало либо таланта, либо усердия. Хорошо, если половина присутствующих в аудитории вообще интересовалась чтением. Но молодой романист, спасенный от Вьетнамской войны, был терпелив и снисходителен к своим студентам. Дэнни хотелось, чтобы никто из них (особенно парни) не бросил колледж.

Если бы какой-нибудь циник назвал единственной причиной, оправдывающей существование Уиндема, легальную «отмазку» от войны, Дэнни Эйнджел не стал бы спорить. Политически он достаточно вырос, чтобы ненавидеть войну, и, потом, он прежде всего был писателем, а не преподавателем. Его не волновал академический уровень Уиндемского колледжа и уровень образования. Преподавание было для него не слишком обременительной работой, оставлявшей достаточно времени для писательского творчества и воспитания сына.

Дэнни написал Кетчуму сразу же, как только они с Джо вселились в старый фермерский дом на Гикори-Ридж-роуд. Ему было все равно, кто прочтет сплавщику это письмо. Скорее всего, библиотекарша, бывшая учительница, стоически обучавшая Кетчума читать.

«Места для отца здесь более чем достаточно», — сообщал молодой писатель. Он добавил свой новый телефонный номер и подробно написал, как сюда добраться из округа Коос и из Бостона. (Это был конец июня 1967 года.) «Здорово, если бы ты появился к Четвертому июля, — продолжал Дэнни свое письмо к Кетчуму. — Если сумеешь, уверен, что ты привезешь и фейерверки».

Кетчум был сам не свой до фейерверков. Причем не только до тех, что взлетали в небо, но и «водных». Сплавщик не утруждал себя ловлей рыбы. Он просто глушил ее динамитом.

— Клянусь, это был самый крупный угорь в Филипс-Брук, — как-то хвастался он после очередной «рыбалки».