Я все знаю - Мэттью Фаррелл

- Знаешь, - настойчиво повторил Сэм. - Подумай, ты все знаешь. Кто убил Роуз и Лили?

Рэндалл сощурился, пытаясь определить, откуда доносится голос.

- Я... не знаю...

- Думай!

- Я?

- Нет, не ты. Ты знаешь, что это был не ты. Остался последний секрет.

Рэндалл услышал чирканье спички, и в следующую секунду увидел ее огонек - всего лишь крохотную точку на другом конце подвала, но она озарила гнусную ухмылку на лице Сэма. Он бросил спичку на пол, и по нему заплясало пламя.

- Говори, - приказал Сэм. - Кто их убил?

Глаза Рэндалла снова начало застилать слезами.

- Честно, я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Помнишь эту штуку? - в руке у Сэма возникла каминная кочерга. - Помнишь, что Гэри этим с тобой сделал?

- Прошу...

- Помнишь, что он сделал?

Рэндалл потер впадину под коленом. У него под пальцами зашуршала тонкая, когда-то обожженная кожа.

- Да.

Сэм сунул конец кочерги прямо в огонь.

- Замечательно. Надеюсь, ты понимаешь, что я сделаю то же самое - конечно, если ты сейчас не расскажешь мне свой самый последний секрет. Помнишь, как он тебя обжег? Помнишь, как это было больно?

Он направился к Рэндаллу.

- Кто убил Роуз и Лили?

Рэндалл снова заплакал и застучал цепью; в висках грохотала страшная мигрень.

- Не знаю! Не знаю! Не знаю!

- Кто тебя спас? Кто заступил на твое место, когда ты больше не мог этого выносить?

- Пожалуйста, я...

- Кто убил Роуз? Кто пришел в этот подвал и поджег бедную Лили? Говори.

- Я...

- Говори!

Рэндалл опустил голову и беспомощно заскулил.

- Роуз убил Стивен Салливан. Он пришел сюда и убил ее, и ему понравилось. Он хотел это сделать, и я не стал его останавливать. Я должен был ее спасти, но разрешил ему сделать это...

- А кто убил Лили? Кто ее сжег?

- Джерри Осборн, это был Джерри... я не мог сделать этого сам, и он сказал, что сделает это за меня. Он мне помог. Я был очень ему благодарен. У меня не было выхода.

- А твой братишка? Сэм? Кто столкнул его в воду и держал там, пока он не перестал дергаться? Кто позволил реке унести его вниз по течению, а потом придумал, что он поскользнулся на камнях?

- Я, - всхлипнул Рэндалл. У него снова начались галлюцинации; он словно бы видел двух человек, прикованного к стене и стоящего над ним, со стороны. Он не мог ни о чем думать и еле дышал; в мире не осталось ничего, кроме боли и страха. - Я убил своего брата.

Сэм покачал головой:

- Нет, это не секрет.

- Нет. Я убил Сэма. Я утопил его, чтобы родители наконец обратили на меня внимание. Нас всегда было только трое, он вообще не должен был рождаться, нас было только трое, я, мама и папа...

- Нет, - ответил Сэм, притягивая Рэндалла к себе и не отводя от него глаз. У него на лице расцветала чудовищная улыбка. - Ты не убивал своего братика. Это сделал я. Я занял твое место и сделал это, чтобы вернуть наших маму и папу. И я сделал то же самое с Амандой, потому что она собиралась разрушить нашу жизнь и все, над чем ты так упорно работал. Нельзя было позволить, чтобы это произошло. Я пришел к тебе, потому что ты меня позвал - потому что я и есть ты.

Рэндалл молча смотрел на него, понимая, что тот прав.

- Надо сделать кое-что еще, - продолжал Сэм, - ты был молодцом и во всем признался. Теперь ты знаешь, кто ты и кто я. Нам нужно спастись. Еще ничего не закончено. Питер все знает, и нам грозит опасность. Он пойдет в полицию, и нам придется сесть в тюрьму. Нельзя, нельзя, чтобы это произошло. Нужно об этом позаботиться.

- Нет, я не могу...

- Мы можем. У нас нет другого выхода.

Рэндалл вытер слезы и медленно покачал головой. Он понимал, что Сэм прав. Было необходимо замести следы, речь шла об их выживании.

Я пришел к тебе, потому что ты меня позвал. - потому что я и есть ты.

Питер Римс провел Сьюзен и Томми в свой домашний кабинет. Сьюзен все еще не могла понять, во что верить и за что хвататься, тем не менее она твердо решила не выпускать Томми из поля зрения. Если будет нужно, она справится и в одиночку, но пока что лучше работать вместе.

Как только Питер опустился в кресло, Томми обрушил ему на стол папку с документами.

- Вы забыли сообщить нам кое-какие детали, - заявил он, - во-первых, Рэндалл Брок - это Уильям Федер; во-вторых, он вам не партнер, а обычный пациент.

Питер пробежал глазами первую страницу.

- Рэндалл сказал мне, что вы раскрыли его истинную личность. Мне было интересно, как долго еще придется вас ждать. Как вы получили эти документы?

- Запросили. - Сьюзен оперлась на закрытую дверь. - Идентификация была проведена по результатам оценки его отпечатков. Вы все это знали и все же скрыли. Вы запутали нас, сообщая, что работаете вместе с Рэндаллом и он является вашим коллегой.

- Но мы действительно сотрудничаем, - Питер указал на стопку бумаг, - как доктор и пациент. К слову, доктор Федер, по сути, такой же психиатр, как и я.

- Доктора Федера больше не существует, - отрезал Томми. - Вы знали, что ведется расследование, знали, что мы считаем смерть Аманды убийством. Почему вы нам ничего не рассказали? Почему вы не сообщили, что Рэндалл нуждается в лечении?

- Потому что знал, что вы тут же повесите на него смерть Аманды, вместо того чтобы нормально расследовать дело, а я сильно сомневаюсь, что Рэндалл в чем-либо виновен.

- Как вы можете такое говорить? - Томми практически кричал. - Вы сами поставили ему диагноз, согласно которому за убийство может быть ответственен не только он, но и ряд его субличностей. И еще этот Сэм! Нет, доктор Римс, вы не имеете права утверждать, что он здоров.

Питер резко встал с места:

- Воздержитесь от комментариев моих методов! Да, Рэндалл страдает от диссоциативного расстройства личности, спровоцированного психической травмой, которую он получил в подвале дома Андерсонов, - но и подумать нельзя, что он как-то мог навредить Аманде. Вы его совершенно не знаете. Он ее любил. Что с ней ни произошло, убийство это или несчастный случай, Рэндалл не имеет к этому никакого отношения. Каждая из его субличностей уникальна и напрямую связана с тем, что случилось в подвале Андерсонов. С остальными аспектами его жизни они никоим образом не связаны.

Сьюзен оттолкнулась от двери и шагнула в середину комнаты. Положив руку Томми на грудь, она мягко заставила его отступить.