Пробуждение Чёрного Дракона - Лэгэн Алумдор

Айя хотела бы погулять в саду днём, но это место было сакральным для Риар Дайядора, туда почти никого не допускали. О нём не знал никто в миру, не знали кандидаты. Однако они догадывались, что это место значимо — на входе днём и ночью стояли караульные.

Благодаря «Плану Риар Дайядора» и некоторым редким книгам Сарэтис была одна из немногих, кто знал, что в Тотемном саду среди прочих росли особенные деревья, отражающие жизненную силу омпатов. Тринадцать деревьев — на одиннадцать омпатов, Са'Омэпада и его советника Хаска Хэнадора. Остальные — лишь часть сада.

«Через восемь лет моё тотемное древо будет выситься в этом саду». — Айя улыбнулась своим мыслям. Она даже знала, какое дерево посадит — смоковницу, как у Великой Тхаймоны.

У ворот в сад, дежурили двое караульных. В свете фонаря было видно, что один стоял по струнке, второй вальяжно облокотился о стену.

— Я недавно был в Омакпайе. Навещал брата. Думал, он там снова без гроша, — рассказывал вальяжный, не обращая внимания на молчание собеседника. — А он наоборот мне денег дать хотел. Сказал, что служит теперь семье Иллодисов.

— А зачем Наместнику Омакпайи твой пьянчуга-брат? — с ожившим интересом спросил второй стражник.

— Я тоже удивился. Но брат сказал, что Иллодисы набирают новых бойцов и хорошо платят за верность.

Айя знала Иллодисов. Близнецы Маст и Кэнар вместе с ней обучались у Райкара, готовясь к вступлению в Риар Дайядор. Сарэтис нравился их задорный нрав. Она надеялась, что они вместе будут участвовать в Испытаниях, вместе будут учиться Свету Дэйи. Но они почему-то передумали в последний момент и уехали домой. Глава их рода Габэр Иллодис был Наместником в Омакпайе. Видимо, его запасы золота из-за строительства нового замка сильно уменьшилась, раз он начал нанимать на службу непонятно кого.

Затаив дыхание и прячась за высоким кустарником, миниатюрная Сарэтис прошмыгнула к стене, заметив тёмный провал. Стена была обрушена, и девушка смогла перелезть невысокую преграду.

Ночью сложно было разглядеть красоты Тотемного сада. Айя видела лишь очертания идолов, стоящих друг напротив друга, словно второй эшелон стражи. В плане это были священные животные — спутники Тхаймоны: паук, олень, куница и иволга.

Паук — символ скромности и тайны, благословляющий тех, кто творит добро, стараясь быть незамеченным. Олень — это невинность, отсутствие корысти. Куница — символ свирепой отваги и жадности к истреблению зла. Иволга — символ Света Энга'арта.

Айя тщетно вглядывалась в идол птицы, пытаясь рассмотреть его. В книге «Священные животные» говорилось, что иволга несёт мудрость и ответы на вопросы. Вот бы она ответила Айе. Распутала бы весь клубок загадок, что не давали покоя.

Священных животных раньше можно было встретить в лесах, в книге говорилось, что они приходили к тем, кто обрёл Свет Дэйи или был на пути к обретению.

Айя оглянулась. Она опасалась, что караульные могут ходить и в саду. Как в ответ её мыслям послышались шаги, среди деревьев замерцал далёкий свет факела.

Сарэтис нырнула под раскрытые крылья иволги. Статуя, которым она с благоговением восхищалась, теперь скрывал её надёжным покровом. Айя аккуратно выглянула из-под мраморного оперения. Двое дозорных прошли мимо, в сторону освещённых фонарём ворот.

Облака заслонили свет лун, сад погрузился в темноту. Айя почти на ощупь, касаясь пальцами шероховатой коры деревьев, пошла к северному краю сада, который прилегал к Святилищу. По плану там был амфитеатр, где проходили собрания омпатов и Посвящение в ученики. За ним на карте был изображен небольшой грот — вход в тоннель.

Ветер выл среди зубцов стены всё сильнее, сгоняя к саду облака. Темнота безжалостно путала Айю, дважды она думала, что пришла, но то, что виделось частью амфитеатра оказывалось зарослями или обнажившейся скалой.

Пробираясь дальше, Айя, наконец, оказалась на возвышении, которое высокими ступенями уходило вниз.

Амфитеатр! Нашла!

Миг радости сменился разочарованием. В свете лун, что выскользнул из завесы облаков, Айя увидела под ногами завитки мха. Почувствовала подошвой башмаков мягкость заросших плит. Её взор упал на разломы в камнях, и она с содроганием поняла, что тот амфитеатр, который она часто представляла по рисунку из плана, та невероятная красота, полная духа Тхаймоны — утрачена.

Сарэтис знала, что даже в столице есть разрушенные памятники Тхаймоне. Но здесь… Почему здесь никто не следит за великим наследием?

В Айе вскипела ярость. Как нынешние хозяева позволили амфитеатру разрушится? А от грота, служившего входом в тоннель, вообще следа не осталось, а значит подземного прохода к Реликвии больше не существовало.

Разозлившись, Сарэтис оторвала горсть мха и бросила в кедр, росший в центре того, что когда-то было амфитеатром.

В Тотемном саду стояла полная тишина, прерываемая лишь шелестом листьев, и вдруг Сарэтис услышала отчётливо «Фиу лиу ли». Звук похожий на флейту заставил Айю резко отпрянуть от испуга.

Сарэтис оступилась на скользкой почве и кубарем покатилась вниз.

Лопатки ударились о грубые коренья кедра. Сарэтис услышала под собой глухой треск и проваливалась в рыхлую землю. Айя успела ухватиться за тонкий корень. Под ногами была пустота.

— Тха… — вылетело из её рта, корень обломился, и она ухнула в душную бездну.

Ступни пронзила тупая боль, не устояв на ногах, Айя упала на четвереньки. Темнота. Пахло затхлостью. Сердце отчаянно стучало в висках, по телу вместе с волнами боли разливалась дрожь. Успокаивая сбитое дыхание, Айя сквозь страх вглядывалась во черноту, в которой проявлялись очертания. Глаза привыкали.

Сквозь дыру в потолке в тоннель проникал белый свет Старшей луны, и, отражаясь, он красиво блестел на выложенных из светлого камня стенах.

«Тоннель», — мелькнуло в голове.

Айя прикрыла веки, вспоминая карту. Выцветшая полоса чернил на потемневшем пергаменте вела от схематичного леса под Святилищем и заканчивалась в Алтарной. Тхаймона дала ему имя «Путь Скорби», а внизу под рисунком было написано на изначальном языке: «Моя боль ведёт меня к тебе». По кому она скорбела? По мужу, ребёнку… Матери? Отцу? Быть может, великая Тхаймона скорбела о семье также, как Айя? Остальные места в Риар Дайядоре назывались в жизнеутверждающих тонах — «Лестница к Свету», «Зал Благоденствия». Почему «Путь скорби»?

Нашла. Сарэтис восторженно улыбнулась и поднялась. Ноги болели от удара. Айя коснулась стены, чтобы двигаться вдоль неё — впереди было слишком темно.

«План Риар Дайядора» был потрёпан временем, несколько страниц выцвели так, что с трудом можно разобрать детали.

Какие сокровища он мог скрывать, какие тайны или потерянные артефакты эпохи Тёмной воды? Айя шла по тоннелю, с жадным любопытством шаря по неровным стенам. Вдруг дверь или полка с книгами! Вскоре это занятие стало приносить разочарование — «Путь Скорби» оказался гол как жилище отшельника.