Пробуждение Чёрного Дракона - Лэгэн Алумдор

Мощным ударом плеча он сбил мешающего градозащитника в сторону, налетел на Волиса и столкнул через пролом в бурлящую бездну реки Акмэв. Не в силах сдержать инерцию, Оситши полетел следом, увлекая за собой ещё одного градозащитника.

Проклятие! Имард успел ухватить стражника за ремень. Дёрнул на себя, не давая упасть.

— Спасибо, — выдохнул спасённый градозащитник.

Охотник перегнулся через ограждение. Вода вспенилась алым. Голубая чешуя блеснула на солнце. У дракона сегодня был настоящий пир.

— Какого атанария! — выругалась Тара. — Волис был нужен живым!

— Зачем его вообще сюда притащили? — спросил Имард.

— Пыточные были закрыты. — Рэда пожала плечами.

— Ши, за мной, — сказала Тара и направилась к выходу. Тэпат поспешил следом. Зэр сделал шаг, чтобы пойти тоже, но передумал. Тон Тары не предвещал ничего хорошего.

— А я меч Черныша нашла, — сообщила Рэда. — Только Ши его себе забрал…

— Где ты его нашла? — спросил Имард.

Черныш, то есть Тэф, был другом Софэна. И о Тэфе давно ничего не слышно… Примерно со смерти Батиса.

— У этого Оситши. — Рэда кивнула на пенящуюся внизу воду.

— А где вы нашли этого Оситши?

— Он сам нас нашёл.

— Понятно, — устало вздохнул охотник. Ещё одна утонувшая зацепка.

Имард достал фляжку с вином. Сделал глоток. Поискал глазами свою боевую цепь. Нашёл в луже крови, устало поднял.

Столько людей сегодня умерло от его руки? И он был готов, даже жаждал убить больше. Находил наслаждение от того, что сталь кромсала живую плоть. Это чувство было новым для Имарда. Оно манило и пугало одновременно. Сердце уколол страх, что та жажда крови навсегда поселилась в его душе.

Алая лужа коснулась подошвы сапог охотника, начала расползаться дальше, сливаясь с другими кровавыми потоками. Имард увидел своё размытое отражение. Лик в отражении словно был чужим. Охотник присмотрелся и различил золотую маску, что скрывала половину его лица.

Имард опёрся о перила. Черепную коробку словно грызли изнутри.

— Трангх хиатэби атхор анор, — прошелестел шёпот изначального языка, заглушая все остальные звуки. По галерее разлился запах тины.

«Прими мою суть», — приказывал голос. Никто не обращал на него внимания.

Видение? Снова?

— Трангх хиатэби атхор анор, — продолжал взывать голос всё требовательней.

— Прочь! Трагх фиганэби! — выдавил охотник, и шелестящий шёпот стих. Боль начала отпускать.

— Вы что-то сказали? — поинтересовался Зэр, подошедший к Имарду.

— Нет, ничего, — ответил охотник.

— Это было у Волиса. — Зэр протянул окровавленный свёрток Имарду.

— Да, благодарю, Зэр. — Имард уже успел позабыть об этом свёртке. Чтож, подручный Тары не так уж плох. Быстро оправился от испуга. И даже нашёл чем помочь.

Охотник начал развязывать тугой узел. Там было пусто. Исподнее бельё, свернутое комком. Похоже, Волис планировал заманить их в галерею и убить. Но не рассчитал силы. Снова тупик.

Рэда крехтя столкнула труп градозащитника через пролом в реку:

— Ого, большущий вымахал!

Вода внизу окрасилась алым. Дракон на мгновение вынырнул, кольцами опутал мертвеца и утянул на дно.

— Рэда, прекрати! — не выдержал Имард, когда племянница начала подтаскивать новый труп к пролому.

— А что? Сэкономим на хворосте…

— Рэда…

Племянница разочарованно хмыкнула, отпустила ногу мертвеца, отряхнула ладони. Схватилась за сломанное ограждение, свесилась со стены, рассматривая бурлящие воды. Из кармана её штанов вывалился пергамент. Застрял на краю.

Ветер качнул листок. Имард успел подобрать, прежде чем его унесло со стены.

Развернул. Это был портрет, нарисованный рукой палача. Мальчик лет тринадцати. Чем-то похожий на Вогэна.

— Он разыскивается? — спросил Зэр, заглянув через плечо Имарда. — Я его видел в городе. Сегодня утром… Хотя, кажется, он выглядел постарше. Но очень похож.

— Где он?! — подскочила Рэда.

Тхаймона Дайядор всегда вела аскетичный образ жизни. Её не волновали любовные утехи. Никто не трогал её сердце. Оно принадлежало Свету Дэйи и оружию, с которым воительница не расставалась.

— «Жизнь Великой Тхаймоны Дайядор», Ипюр Шоробис

28 посевен 299 года эпохи Лунного Древа

Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор

— Айя Сарэтис ~

В ночь после наказания караульных Айя тихо встала с нар, надела утеплённое шерстяное платье, чтобы не замёрзнуть на улице.

Дни в Риар Дайядоре были заполнены бесконечными тренировками, а сегодня утром прошли тренировочные бои. Многие кандидатки свалились от усталости сразу после скудного ужина и вряд ли до первых петухов разомкнут глаза. В воздухе витали запахи луковой похлёбки, терпкого пота и травянистый аромат целебных снадобий Вайлума.

Крадясь к двери Айя, мельком скользнула взглядом по полу. Пять дней назад там была кровь — огромная алая лужа. Сарэтис прикрыла веки, вспомнив расправу над кандидатками.

Перебинтованная рука беспрестанно болела, будто в ней до сих пор торчал наконечник копья.

Боль при каждом движении руки пронзала от ладони до плеча. Айе приходилось стискивать зубы, чтобы сдерживать стоны. Нельзя показывать слабость. Её время прошло.

Позади послышалось шуршание соломы. Айя замерла на середине комнаты и осторожно глянула через плечо. Актама Нарис, спавшая в углу комнаты, перевернулась на другой бок.

— Не уходии… — сонно пробормотала Актама.

У Айи горло перехватило. Она испугалась, что поход закончится, так и не начавшись.

Воцарилась тишина, которую перебивало мерное сопение.

Преодолев оставшееся расстояние до двери, Сарэтис её открыла и вышла, чтобы отправиться в Алтарную. Увидеть, наконец, Реликвию. Оружие, принадлежавшее Тхаймоне Дайядор. Той самой Тхаймоне, что стала её наставницей и опорой.

16 хмурен 289 года эпохи Лунного Древа (10 лет назад)

Империя Этват, Саанэп, поместье архивариуса Сарэтис

Ей было девять. Едкий запах жжёной бумаги заполнял ноздри, пепел кружил в воздухе, на коже чувствовался жар подступающего пламени. Оранжевые языки облизывали книжные полки, тяжёлые шторы, стулья и столы. Миг за мигом они становились всё ближе к Айе, которая пряталась в углу.

Она пыталась кричать, но страх и удушье лишали голоса.

Из западни её выхватили чьи-то сильные руки. В ореоле огненного зарева, заполнившего дом, она увидела отца. Мягкий проницательный прищур Главного Архивариуса Этвата. Он успокаивающе поцеловал Айю в лоб и с несвойственной ему грубостью бросил в сундук.