Дело смеющейся гориллы - Эрл Стенли Гарднер

– Какая сумма была у вас, когда вы вернулись в средувечером?

– Я не вернулся в тот вечер. Я остался у друзей вСанта-Барбаре. Мне сообщили о смерти мистера Эддикса примерно в семь утра вчетверг. Я немедленно выехал в «Стоунхендж» и связался с властями, а затем споверенным мистера Эддикса из конторы «Хардвик, Карсон и Реддинг».

– И вы получили какую-то сумму денег по некоторым из этихчеков?

– У меня было чуть больше восьмидесяти пяти тысяч долларов.

– Наличными?

– Да, сэр.

– Вы вручили эти деньги мистеру Хардвику?

– Да, сэр.

– Я полагаю, вы можете начинать перекрестный допрос, –сказал Гамильтон Бергер и пояснил судье: – Я вызвал этих свидетелей, вашачесть, только для того, чтобы суд мог составить более полное представление осложившейся ситуации.

– Очень хорошо, – согласился судья Манди.

Мейсон улыбнулся Мортимеру Эрши:

– Правильно ли я вас понял, мистер Эрши, что ваша поездкадля пополнения наличности отнюдь не была чем-то необычным?

– Да, вы абсолютно правы.

– Мистер Эддикс, когда был жив, часто посылал вас в такиепоездки?

– Часто. Да, сэр.

– Куда шли наличные?

– Я полагаю, что почти в каждой операции, которую проводилмистер Эддикс, то есть в каждой крупной операции, данные финансовой отчетности,вероятно, не соответствовали действительности.

– В чем именно заключалось несоответствие?

– Я полагаю, что данные занижались.

– И что происходило потом?

– Полагаю, что какая-то часть наличности оставалась умистера Эддикса, но я не уверен в этом.

– Мы считаем необходимым указать на то, – вмешался ГамильтонБергер, – что мистер Эддикс занимался весьма сложными деловыми операциями,которые, как выясняется, осуществлялись с грубыми нарушениями закона.

– Не могли бы вы разъяснить более определенно, что вы имеетев виду? – спросил свидетеля Мейсон.

– Ну, например, если мистер Эддикс покупал нефтяноеместорождение за сто тысяч долларов, он указывал в соглашении, что пятьдесяттысяч долларов будут выплачены позднее, а двести пятьдесят тысяч долларов должныбыть выплачены наличными, то есть общая сумма составляет триста тысяч долларов.

– Но триста тысяч долларов он на самом деле не платил?

– Ну, в данном случае я, естественно, рассуждаю на чистоумозрительном примере.

– Я понимаю, продолжайте.

– Обычно при такой сделке он платил, к примеру, пятьдесяттысяч долларов наличными, и это с теми пятьюдесятью тысячами, которые он долженбыл выплатить позднее, и составляло как раз сто тысяч долларов.

– Но в документах указывалось, что сделка заключена на суммув триста тысяч долларов? Я правильно понял?

– Да, сэр.

– С какой целью это делалось?

– Я не знаю, сэр, ничего, кроме того, что в таких сделках онподписывал документы, в которых указывалась значительно большая сумма, чем былауплачена на самом деле.

– А как насчет уплаты налогов его партнерами по заключеннымконтрактам?

– Я полагаю, сэр, что они в своей отчетности указывалиименно сто тысяч долларов, хотя в письменном соглашении могла быть и другаяцифра. Довольно часто происходили неприятности из-за расхождений в налоговыхдекларациях.

– Другими словами, если сформулировать проще, БенджаминЭддикс пытался надуть налоговое управление?

Эрши помедлил, потом произнес:

– Мне кажется, нет, мистер Мейсон. Я тоже так сначала думал.Позднее я пришел к выводу, что здесь дело в другом.

– И в чем же?

– Я думаю, мистер Эддикс был в свое время женат. Я полагаю,что жена его жива и они не развелись. Я думаю, дело в том, что по законамнашего штата все состояние, приобретенное мистером Эддиксом, могло бытьобъявлено совместным имуществом, если бы женщина, являвшаяся его законнойженой, захотела этого. Таким образом, мистер Эддикс так вел свои дела, что вдокументах фигурировала сравнительно небольшая прибыль. То есть он в случаечего мог оспорить размер совместной собственности, в отличие от его личнойсобственности.

– У меня все, – сказал Мейсон.

– Приглашаю следующим свидетелем Натана Фейллона, –провозгласил Гамильтон Бергер.

Натан Фейллон тоже присягнул, но явно было видно, что он, вотличие от Эрши, не испытывал к своему покойному хозяину ничего, кроме чувстваглубокой обиды.

– Где вы находились в ночь убийства? – спросил ГамильтонБергер.

– В Лас-Вегасе.

– И что вы там делали?

– Занимался манипуляциями с банковскими счетами, чтобымистер Эддикс мог исказить отчетность и надуть налоговое управление.

– Вам доподлинно известно, что он делал это с целью обманутьналоговое управление?

Свидетель помедлил.

– Не так ли?

– Нет, сэр.

– Следовательно, то, что вы сказали, – это всего лишьпредположение?

– Ну, когда человек начинает манипулировать с банковскимисчетами, как это делал он, для этого наверняка есть какая-то причина.

– Совершенно справедливо, – сказал Гамильтон Бергер. – Такимобразом, если бы вы занимались этим, то делали бы это с целью обманутьналоговое управление. Исходя из этого вы и предположили, что Бенджамин Эддиксдействовал из аналогичных побуждений?

– Вы решили, – спросил Мейсон, – устроить перекрестныйдопрос своему собственному свидетелю?

– Видите ли, – сказал Гамильтон Бергер, – хотя замечаниеваше, скорее всего, излишне, но, в конце концов, мистер Эддикс не может самзаступиться за себя.

– Что ж, – непринужденно обратился Натан Фейллон к ГамильтонуБергеру, – возможно, вы придумаете объяснение получше.

Публика в зале суда грохнула от смеха, и даже судья Мандиулыбнулся.

– Мистер Эддикс не посвящал вас в свои секреты?

– Мистер Эддикс не любил меня. Я не любил мистера Эддикса.Полагаю, что в самое ближайшее время я был бы уволен, если бы не смерть мистераЭддикса.

– Вы уехали из «Стоунхенджа» в среду, в день убийства?

– Да, сэр.

– Во сколько примерно?