Иван Грозный. Конец крымской орды - Александр Тамоников

– Значит, в начале июня орда двинется на Русь?

– Да, где-то так.

– А каким путем?

– Это уже не тайна. Девлет до того заважничал, что вслух объявил – орда пойдет от Перекопа на Тулу по Муравскому шляху. Часть войска сократит путь Изюмским. Обходить русскую рать на этот раз хан не намерен. Не видит смысла. Этот пес уверен в том, что мы не сможем дать ему достойный отпор. Думаю, не так уж он и ошибается. Я посмотрел на передовой полк, поговорил с третьим воеводой, князем Михаилом Лыковым. Оказывается, в полку всего четыре с половиной тысячи ратников. Это с казаками, рязанскими, смоленскими и епифанскими стрельцами да малой плавной ратью вятичей. Слыхал я, Иван Васильевич смотр войска проводил. В нем оказалось всего двадцать тысяч ратников. Так это?

Бордак кивнул.

– Так, но это лишь пять полков. У царя в запасе есть еще войска.

– Много?

– Это знает только он. Главный воевода боярин Воротынский говорил о десяти тысячах из западных крепостей и таком же числе служилых татар. Кроме того, на засечной черте, в станицах и сторожах еще тысяч двадцать наберется.

– Станицы и сторожи в полки не собьешь, у них забота другая, и растянуты они на всю засечную черту. К селениям своим привязаны, к семьям. Что ни говори, а спасать их сторожа наперво будут. Войско из крепостей – это уже дело. Но опять-таки мало этих сил. Если бы царь вывел из Ливонии хотя бы тысяч двадцать.

– Он лучше нас с тобой знает, что делает.

– Покоя нет от мыслей о том, что дальше будет. Сегодня нам проигрывать нельзя. Не только Москву, всю Русь потеряем.

Бордак повысил голос:

– Я не узнаю тебя, Осип. Почему малодушничаешь? Ты? Отчаянный, храбрый воин.

– Да не малодушничаю я, Михайло. На душе беспокойно.

– Не у тебя одного. Однако в этом году все мы знаем цену поражения. Как и победы. В этом та сила, тот боевой дух, которого нет у крымчаков. Слишком уж зазнался Девлет. Зря он русскую рать ни во что не ставит. Уверен, это его и погубит.

– Эх, Михайло, мне бы твою уверенность.

– А ты верь, Осип. Русь под крымчаками не будет. Разобьем басурман проклятых.

Тугай улыбнулся.

– А ты все такой же. Это хорошо. Но положение, Михайло, тяжкое.

– Это мне известно. А почему, скажи, царь ставку свою в Новгород перенес?

– Не слыхал о том.

– Там он и казна царская. А Новгород государь выбрал, потому как оттуда может управлять войсками и у Москвы, и в Ливонии. Коли дела тут пойдут худо, будь уверен, Иван Васильевич все войска снимет с запада и пошлет на крымчаков.

– Но тогда поляки в спину ударят.

– Покуда они разворачиваться будут, побьем крымчаков, а там и поляков с литвинами встретим.

– Ладно. Что будет, одному Господу известно. Позавтракаешь со мной?

– Ты никак уезжать собираешься?

– Да, да только теперь не знаю куда. О том мне князь Хованский сказать должен.

– Ну коли ты из Крыма ушел, то по своим землям и до Москвы, и до Новгорода доберешься.

– Это так. А завтракать-то будешь?

– Конечно.

– Тогда пошли в храм, помолимся, заглянем в столовую, потом отправимся к воеводе передового полка.

После молитвы и трапезы Тугай предстал перед Хованским. Тот велел ему идти в Серпухов к главному воеводе Михаилу Ивановичу Воротынскому.

Бордак проводил друга до моста чрез овраг. Там они и расстались.

После этого первый воевода передового полка позвал Михайло к себе.

Бордак поспешил во дворец.

Там его ждали все воеводы передового полка.

– Мы посоветовались, решили не дожидаться, покуда Девлет поведет свою орду на Русь, и еще больше укрепить береговую засечную черту, – сказал Хованский. – Твоя дружина будет пополнена еще тремя десятками, начало над которыми я возлагаю на князя Парфенова. Он должен будет вывести их к Колчину броду и закрыть его. Тебе же, Михайло Алексеевич, с прежними силами предстоит выйти в Ванькино и держать Рудов перелаз. Для возведения укреплений, засек, валов, тынов привлечь местных жителей, из них же создать отряды обороны перелаза и брода. При надобности к вам быстро подойдет полк князя Хворостинина. Однако главный удар, если татары нанесут таковой, придется отражать дружинам и ополчению. Надо убрать из селений баб, стариков, детей. Пусть об этом позаботятся станичные головы. Это их дело.

– Но, князь, крымчаки наверняка двинутся поначалу к Серпуховской переправе и к Сенькину броду. Только там они могут перелезть через Оку большой ратью, переправить обозы, – проговорил Бордак.

– О Серпуховском перелазе не беспокойся, его есть кому защитить. А Сенькин брод прикрывают сотни полка князя Ивана Петровича Шуйского.

– Ты сказал «сотни». Почему не весь полк?

– Не те вопросы задаешь, Михайло Алексеевич. Ты уж извини. Я, конечно, уважаю твой опыт, заслуги в освобождении наших полонян. Мне известно, сколь благодарен тебе государь за работу в Крыму, но давай так. Каждый делает то, что ему наказано. Коли я поставлен первым воеводой передового полка, а особая дружина ему придана, то изволь подчиняться и не обсуждать мои наказы. Что тебе надо знать, то узнаешь. Сейчас твое и князя Парфенова дело – собрать вторую дружину и уйти к названным селениям, где немедля начать работать по усилению обороны засечной черты от Сенькина до Колчина брода. Но к Сенькину не выходи.

– А коли крымчаки повалят на Сенькин брод, не выйдя к Колчину и Рудову перелазу? Тогда нам идти на помощь князю Шуйскому?

– Нет. Стоять там, где будете. А насчет безделья не беспокойся. Крымчаки вам этого не позволят. С ходу перелезть через Сенькин брод им не удастся. Еще есть о чем спросить?

– Есть, князь. От Колчинки и Ванькино мы закрываем переправы. Кто поможет ополчению в Ступне и будет держать берег ниже Сенькина брода?

Хованский вздохнул и ответил:

– Ополчению Ступни поможет Дмитрий Хворостинин, у которого две с лишним тысячи ратников. Берег ниже Сенькина брода будет перекрывать полк Ивана Шуйского. У него людей поболее, чем у нас.

– Добро, князь, я все уразумел. Кто передаст нам три десятка?

– Они уже в поле, у реки. Завтра с утра тебе следует вывести особую дружину, забрать вторую и единым отрядом идти до Колчинки. Сколько верст от нее до Ванькино?

– Восемь.

– А от Ванькино до Сенькина брода?

– Десять.

– Значит, двум дружинам с ополчением надо перекрыть броды и выставить заслоны у перелазов и селений. У меня все.

– Ясно. Дозволь идти?

– Ступай, боярин, и крепко помни мой наказ. Ни один крымчак не должен перелезть через Оку на том участке, за который отвечаете ты и князь Парфенов.