Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

Все тело болело, ломило – видно, долго лежал без движения. Сердце стучало.

Он двинул рукой, пошевелил пальцами. Ухватился за край кровати. Палата была похожа на ту, в которой был Ясон. Может, и та же самая. Это хорошо, подумал Тимур. Он тут уже был и знает, куда ведет коридор.

Слова отца звенели в ушах, еще стоял вокруг его запах, плечи еще хранили его прикосновение. Тимур пошевелился – в руках у него ничего не было. Сумочки не было.

Впервые за все эти годы без отца Тимур понял, как он одинок. Он лежал на спине лицом кверху и сдерживал судорожные всхлипывающие вдохи. По щекам катились слезы. Он размазывал их по лицу и шее концом простыни, а запах тумана и горящие глаза отца отступали, блекли в памяти, пока не осталась одна тихая, безнадежная тоска.

* * *

Дышать было нечем, грудь как будто налилась свинцом. Бой-Баба очнулась, хватая ртом пустоту. Вытаращила искусственный глаз, но вокруг чернота – густая, хоть ножом режь. Из последних сил раскрывала глотку, как выброшенная на берег рыба, но воздух вставал колом в горле.

Она заставила себя задержать дыхание. На тренировках учили – если задыхаешься, ни в коем случае не стараться глотать воздух, а наоборот, вдыхать как можно реже и медленней. Бой-Баба сжала губы и принялась считать, пока не потемнело в глазах. Только тогда она втянула носом воздух. Внутри екнуло, толкнуло под ребра, легкие расправились, и астронавтка задышала часто и жадно, так что сразу закружилась голова.

Воздух тут вроде был вполне для дыхания пригодный. Она коснулась сенсора на виске, перевела глаз в инфракрасный режим. Высоко вверху зазеленели очертания сводов. Пол под рукой пружинил и прогибался.

Вокруг шелестели пленки, окружившие их троих подобием затвердевшего кокона. И все же, почему Троянец их взял в плен? Она постаралась вспомнить события шаг за шагом, слово за словом. Они с Живых собирались вести Троянец на Сумитру, забрать оставшихся. Новые хозяева окружили корабль. Тогда Изабелла под угрозой оружия приказала ей улетать от Сумитры прочь. И… и…

Рядом застонал Живых. Он сидел сгорбившись – гора металлолома, накренившаяся на одну сторону. С плеча протеза свисали обрывки защитной сетки, бледная искусственная кожа под ней залеплена побуревшей от крови пленкой. Широко открытые глаза блестели, по лицу тек ручейками пот.

Размеры клетки, в которую Троянец их посадил, в темноте было не определить. Рядом с Живых неподвижно сидела Изабелла, вытянув вперед прямые ноги и вытаращив круглые глаза, как огромная кукла.

Бой-Баба переползла по полу к нему поближе. Рану в блеклом зеленом свете толком не рассмотреть. Она приложила стальную ладонь к плечу возле повязки. Сенсоры выдали температуру: сорок и четыре десятых. Худо дело.

Бой-Баба отодрала липучку на кармане с аварийным запасом, разорвала упаковку жаропонижающих. Живых не шевелился, не произнес ни слова – только смотрел на нее, с ресниц капал пот. Матерясь вполголоса, она силилась разобрать в неясном зеленом свете мелкие надписи на наклейках. Ссыпала на ладонь мягкие капсулы.

– Воды тут нет, – протянула она капсулы Живых. – Глотай так.

Его рука тряслась в лихорадке, но она всунула капсулы штурману в раскрытую стальную ладонь, запотевшую от жара. Он проглотил лекарство и сразу сел в прежнюю позу, трясясь всем телом.

Она огляделась – чем бы его накрыть? Рядом у стены пошевелилась Изабелла.

– Посиди, – негромко сказала Бой-Баба товарищу. – Сейчас полегче станет.

Он моргнул – «понял» – и прикрыл ввалившиеся глаза. Бой-Баба бросила на него озабоченный взгляд и повернулась к Изабелле.

– Ты-то в порядке?

Та не ответила. Она сидела по-прежнему, расставив ноги и руки. Металл побитый, ржавый, в пятнах. Бой-Баба осторожно провела по глубокой вмятине на мощном плече роботессы.

– Это ты когда умудрилась? – мягко спросила она.

Изабелла смотрела прямо перед собой. Молчала.

– Давно, – наконец сказала она. – Когда я бежать пыталась.

– Бежать? Откуда?

Изабелла не отвечала, и астронавтка отвернулась к Живых. Тот посапывал. Она осторожно прикоснулась сенсором ко лбу: тридцать восемь и девять. Вроде снижается.

Она снова повернулась к молчаливой Изабелле:

– Так откуда ты бежала и куда?

Гудение трансформатора в груди роботессы усилилось, напряглось.

– От хозяина, – проклацала Изабелла. – От господина Якобса.

Астронавтка бросила взгляд на Живых – не разбудить бы разговором, – но тот спал крепко, одурманенный лекарством.

– Продолжай, – потребовала Бой-Баба.

Изабелла помедлила.

– Он меня здесь оставил, – она приподняла руку и тут же уронила ее, – чтоб я встречала его транспорт… корабли.

– Какие корабли? К нему сюда прилетали корабли?

Изабелла неуклюже двинула шеей: «да».

– С Бокса, – продолжила она. – У хозяина с ними был договор. И он меня тут оставил… на базе.

Она поерзала, подтянула железные трубы-ноги к груди, обхватила их суставчатыми руками. Какая человеческая поза, подумала Бой-Баба, – неуместная для робота. Как девчонка малая сидит.

– К хозяину часто прилетали… – тихо говорила Изабелла, будто сама себе. – На Сумитру. Я не хотела хозяина слушаться, я пыталась сопротивляться. Убежать хотела. Меня поймали. И оставили тут. В наказание.

– Та-ак, – протянула Бой-Баба. – То есть у твоего хозяина были дела с людьми с Бокса? Интересненько…

– У них тут перевалочная база была, – не слушая ее, продолжала роботесса. – На Сумитру они в боте садились. На частный космодром. Хозяин им груз туда подвезет, а они забирают.

Поскрипывая сочленениями, она всем корпусом повернулась к Бой-Бабе. Красные глазки уставились без выражения. Роботесса протянула руку и коснулась покрытого шрамами от старых ожогов лица Бой-Бабы.

– Мне иногда снится, – проклацала Изабелла, – что у меня человеческое лицо. Как у тебя.

Стальные пальцы роботессы скользили по стриженым волосам астронавтки, по оплетенной проводами шее.

– Живая… ты… – проговорила Изабелла. Рука ее беззвучно упала на пружинящий пол.

– Так уж и живая, – усмехнулась Бой-Баба. Захлестнула горечь, как вспомнила первые дни в больнице, когда еще хотели ей голову навсегда упрятать под шлем. Как Железную Маску какую-нибудь. Она тогда отстояла собственное лицо – страшное, одноглазое, но в Космосе кто ее видит, а в экипаже все быстро привыкли.

Изабелла что-то сказала так тихо, что астронавтка не успела уловить.

– Что? Повтори!

– Я говорю, я тоже была живая… как ты… – пробормотала Изабелла. Она стянула с шеи шарфик и принялась рассказывать, сматывая и разматывая его:

– Мать у меня комбинатовская. Что с ней теперь, не знаю. Завербовалась на Сумитру, когда я еще маленькая была, хотя я ее уж так просила с Земли не уезжать! – Изабелла хлопнула тяжелой ладонью по колену. – Она думала, тут деньги будут. На Земле она даром что была бедная, а мне все самое хорошее покупала, дорогое. Я маленькая мечтала, на Сумитре буду красивые платья носить, золото, замуж выйду за богатого. А оказалось – тут дыра дырой.