Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

– Хоть залепить бы чем… – пробормотала она, оглядывая склад. Изабелла не подходила, даже не смотрела в их сторону. Живых стоял неподвижно, сжав губы.

Зал потускнел, затем осветился ярче. Справа от Бой-Бабы рисунок стены искривился, поплыл, поверхность начала плавиться, капать на пол. Она подставила руку – сенсоры пальцев обожгло холодом. Понюхала: нейтральный запах, сладковатый. Тут же на ее пальцах капли застывали, образовывая крепкую пленку.

С сомнением посмотрела на Живых, но выбора не было.

– Авось ты ни во что не превратишься, – она набрала в ладонь стекающую по стене жидкость и принялась обрабатывать ею рану. Жидкость тут же застывала. Еще какое-то время кровь сочилась из-под ее краев, затем перестала. Бой-Баба вопросительно посмотрела на Живых. Тот выжал улыбку:

– Вроде не так болит, – и позвал негромко: – Спасибо, Троянчик!

На мгновение свечение стен снова потускнело и восстановилось. Изабелла к ним так и не подошла: перебирала какие-то свои запасы, наводила порядок, довольно бормоча под нос.

Наконец Бой-Баба закрепила на место металлическую решетку на плече Живых и обтерла окровавленные пальцы салфеткой.

– Идем центр управления искать. Изабелла! – позвала она не глядя. Та не ответила.

– Изабелла? Ты ведь… – повернулась и осеклась.

Изабелла в своем нелепом шарфике недвижно стояла позади. Глазки буравили отвердевающую стену за их спинами. В опущенных руках роботесса держала тяжелую железную штангу. И от ее сдерживаемого молчания у Бой-Бабы стриженый ежик шевельнулся на затылке. Она отступила.

– Хорошо, – наконец ответила Изабелла. – Идемте искать.

Штанга с лязгом полетела на гору ящиков. Изабелла послушно повернулась, уступая им дорогу. Бой-Баба отдала мысленный приказ, стена расступилась, и они пошли по узкому проходу, залитому багровым светом.

* * *

В узком проходе Троянца пол пружинил и подавался под ногой, и Бой-Баба ступала осторожно, держа в уме святая святых – центр контроля. Троянцы могли кружить людей часами: услужливо подворачивающиеся коридоры начнут уводить все дальше от цели, светящиеся сводчатые залы с каждым шагом будут отступать все дальше.

Она скосила глаз на Живых: тот сопел носом, но шел довольно бодро. Пару раз она оглядывалась на Изабеллу, но та шагала молча, глядя прямо перед собой.

Мягкие своды нависали сетью живых паутин, но стоило поднять взгляд – и, шурша, они поднимались и собирались в складки высоко вверху, куда не достигал тусклый багровый свет, просачивающийся сквозь стены. Покрытие пола подавалось под ногой и подталкивало вперед, хотя куда вперед – пока было неясно. К тихому гудению трансформатора Изабеллы примешивался издаваемый стенами звук, подобный жужжанию многих пчел.

Изабелла тоже услышала.

– Что это? – отрывисто спросила она.

– К встрече готовится, – через плечо ответила Бой-Баба, проводя ладонью по светящейся, гудящей стене. – В мозгах наших копается, мысли считывает.

Изабелла остановилась. Повернулась всем корпусом к Бой-Бабе.

– И мои тоже? – проклацал динамик.

Бой-Баба нахмурилась, соображая, как бы потактичней ответить.

– Ну да, – наконец сказала она. – Наукой доказано наличие зачаточных эмоций даже у неживой природы. Радость, ревность, боязнь смерти… даже камни не любят мокнуть под дождем. А что уж говорить о… – она поколебалась, смерила взглядом стальной корпус Изабеллы, ища слова, – о нас.

Изабелла не ответила. Живых позади ждал, здоровой рукой осторожно трогая повязку на раненом плече.

– Болит? – спросила Бой-Баба.

Не сводя внимательного взгляда с Изабеллы, он выразительно приподнял бровь. Бой-Баба не поняла, на всякий случай посмотрела тоже, но по железной физиономии Изабеллы ничего прочитать было нельзя.

– Ну, пошли, что ли, – скомандовала она.

И тут к гудению Изабеллиного моторчика и деловитому жужжанию Троянца прибавился еще один звук.

Глухой и влажный, словно кто-то шлепал с размаху по мокрой заднице.

– Какого черта… – Живых оглянулся, но тут по коридору пробежала судорожная волна. Впереди осветился вход в один из внутренних залов. Все трое заспешили туда, подпихиваемые Троянцем.

– Новые хозяева! – на ходу выговорила Бой-Баба. – Больше некому.

Роботесса, не замедляя механического шага, повернулась к ней:

– Они могут повредить корабль?

Не могут, чуть не сказала Бой-Баба, но вспомнила свой старый корабль, погибший Троянец. И как только она о нем подумала, свечение стен на мгновение померкло, отдавая зеленым, и снова разгорелось. Ну все, теперь перепугается. А с испугу и впустить ведь этих хозяев может…

Покрытие пола наподдало им под ноги, вталкивая в пульсирующий живой проем. За ним лежал залитый светом внутренний зал.

Широким шагом Бой-Баба вошла, оглядела переливающиеся радужной пленкой стены. Модуль управления? – спросила мысленно.

Одна из стен выгнулась радужно, словно мыльный пузырь, и выпустила затвердевающий на ходу модуль управления. Он скользнул вплотную к Бой-Бабе, ткнулся ей под руки, как голова ласкающейся собаки.

Она положила стальные ладони на горячую, еще не до конца сформированную поверхность. Под ее руками плоскость расчертилась угловатыми письменами. Стена над модулем побелела, затвердела и покрылась мелкой сетью морозного узора. Он начал трескаться, таять – стена обретала прозрачность, и вот уже Бой-Баба различала в проталинах внутренность питомника, освещенную фарами хозяев.

Наконец смотровое окно оформилось – огромный иллюминатор во всю вышину и ширину стены. За ним у подножия Троянца – они трое, оказывается, находились сейчас на порядочной высоте! – суетились хозяева, подвозя технику.

– Они нас видят? – за ее спиной деревянно спросила Изабелла.

– Нет, – рассеянно ответила Бой-Баба. Живых шагнул к ней, вгляделся в происходящее снаружи и присвистнул.

– Идиоты, – он прикоснулся к раненому плечу и поморщился. За его спиной вырос из пола мягкий, пружинящий ком и ткнулся ему под колени, одновременно принимая форму его механического, модифицированного тела. Живых опустился в еще не до конца застывшее кресло и со стоном вытянул ноги.

– Неужели правда взрывать собираются? – выговорил он через силу. Стены замерцали, отодвинулись.

– Да не пугай ты его! – Бой-Баба окинула глазом панель управления. Смысл знаков она помнила, все-таки десять лет на Троянце налетала, но они вечно меняли расположение. – Сниматься надо немедленно.

– Да, – поддакнула за спиной Изабелла. – Давайте сниматься.

Что-то в ее невыразительном голосе заставило астронавтку обернуться. Изабелла стояла возле кресла Живых, направив ему в висок взведенный излучатель. Штурман замер, кося глазом на роботессу.