Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

нерациональные военные расходы становятся иррациональностью в квадрате", поскольку "разработка и производство новых видов вооружений все чаще диктуются не реальными потребностями армии, а погоней за заказами и прибылями военно-промышленного комплекса". Что касается Советского Союза: "Конечно, Советский Союз вынужден принимать контрмеры для обеспечения своих вооруженных сил всем необходимым. Но наши усилия не выходят за рамки того, что необходимо для обеспечения нашей обороны, а наша экономическая система позволяет делать это более рационально [то есть экономически]". Наконец, "Военно-стратегический баланс как сдерживание американской агрессии достигается не только за счет средств, выделяемых из государственного бюджета Министерству обороны. Баланс в конечном счете обеспечивается реальными преимуществами, которыми обладает социализм".

 

И автор, подчеркивая готовность сделать все необходимое для сдерживания войны "ради сохранения жизни на земле и социализма как системы", привел слова Черненко об отклонении предложения в письмах от населения об увеличении рабочей недели как необязательного и далее заметил: "Советский Союз, обеспечивая необходимый уровень обороноспособности, за последние 10-15 лет не отменил и не отложил ни одного из намеченных мероприятий по повышению благосостояния граждан. Более того, даже в нынешних довольно напряженных условиях партия и правительство находили пути."

Таким образом, дебаты в советском истеблишменте продолжались, но администрация Черненко не пошла на более резкое увеличение военных программ, которого добивался не только Огарков, но и многие другие военные руководители.

Андрей Громыко был выбран для выступления с обращением руководства по случаю годовщины революции 6 ноября. Он вновь изложил советские цели в международной сфере в терминах "укрепления международных позиций мирового социализма" и в то же время "сделать все возможное для проверки и устранения угрозы войны" и "защиты безопасности СССР и повышения обороноспособности нашей страны". Он сделал акцент на "устранении ядерной опасности", что, по его словам, является "главным вопросом для всех". В то же время, отметил он, "международная ситуация во многом зависит от состояния отношений между США и СССР", которые, по его словам, "сейчас находятся в беспорядке" из-за того, что Вашингтон сделал, "чтобы разрушить все положительное, что было создано ранее взаимными усилиями" в рамках разрядки. Он отметил "недавние заявления американской стороны о желании иметь более конструктивные отношения с СССР" и спросил, представляют ли они "кратковременные соображения" (только что закончилась президентская избирательная кампания) или "нечто более существенное. Ответ на этот вопрос должны дать сами Соединенные Штаты своими практическими делами".

Громыко резко критиковал американскую политику, "упрямо проводящую милитаристский курс в международных делах", но он явно видел главную задачу скорее в политико-дипломатической, чем в военной плоскости. Конечно, он заявил, что Коммунистическая партия "уделяет неослабное внимание укреплению обороноспособности СССР и обеспечению его безопасности", но он также решительно указал, что то, что уже делается, отвечает потребностям: "Наша партия и народ делают все, чтобы доблестные советские вооруженные силы имели в своем распоряжении все необходимое. Так было, так есть и так будет и в будущем".

 

После встречи Громыко с президентом Рейганом в конце сентября, еще до американских выборов, советская линия, казалось, перешла к тому, чтобы дать все шансы возможности серьезных переговоров. Резкая критика, сравнивающая Рейгана с Гитлером, например, начавшаяся в конце 1983 года, прекратилась осенью 1984 года. И дипломатические поиски активизировались. 26 октября Шульц встретился с Доб      ин, а пять дней спустя Громыко встретился с послом Хартманом. (На похоронах Индиры Ганди Шульц в сопровождении сенаторов Говарда Бейкера и Патрика Мойнихана 4 ноября встретился в Нью-Дели с премьер-министром Николаем Тихоновым, но предметного обмена мнениями не произошло).

В Вашингтоне в середине ноября состоялись бюрократические дебаты по поводу возможного назначения специального посланника высокого уровня, но эта идея была отброшена после решительных возражений Шульца. 17 ноября советский лидер направил сообщение, которое, казалось, предлагало прорыв, - сообщение, которое "пересекалось" с сообщением Рейгана от 16 ноября, и это впечатление было усилено на еще одной встрече Громыко-Хартман два дня спустя. 22 ноября было объявлено о принципиальном согласии на новые переговоры по ядерным и космическим вооружениям, точный мандат которых должен быть выработан на встрече Шульца и Громыко в Женеве 7-8 января 1985 г.

Хотя "соглашение" ознаменовало собой шаг вперед, оно было важно главным образом как свидетельство того, что обе стороны хотят возобновить переговоры, а не как понимание основы для переговоров (соглашение появилось бы даже на переговорах Громыко-Шульц в январе только в очень двусмысленной формулировке, которая замазывала глубокие разногласия и на самом деле не была настоящим соглашением). Черненко выразил советскую готовность к поиску решений по всему комплексу международных проблем и сказал, что будущее покажет, готовы ли Соединенные Штаты к "конструктивным переговорам".

Советские комментарии после выборов в США были осторожными, но в то же время открытыми к возможности готовности американцев к серьезным переговорам. Такую позицию занял Черненко, и она нашла широкое отражение в СМИ. Сохранялись серьезные подозрения, что новая риторика Рейгана в 1984 году, призывавшая к переговорам и улучшению отношений, была уловкой в предвыборных целях. Некоторые комментаторы, однако, утверждали, что даже если этот новый тон был "просто ходом избирательной кампании", тем не менее, "соответствующие слова о мире были сказаны", и теперь, когда Рейган был переизбран, американская общественность ожидает продолжения этой политики и будет следить за тем, будут ли "практические дела в американской внешней политике" соответствовать риторике. "Здравый смысл необходимости - и, я бы сказал, настоятельной необходимости - реалистичных изменений в американской внешней политике и сдерживания гонки вооружений явно укоренился в Соединенных Штатах.

 

Не все советские комментаторы придерживались такой позиции. Леонид Замятин, начальник отдела международной информации ЦК, назвал кампанию Хейгана 1984 года, провозглашавшую готовность к переговорам и желание улучшить отношения, попыткой "промыть мозги международному общественному мнению в антисоветском, антикоммунистическом духе". Он сомневался, насколько серьезно можно относиться к этим заявлениям, произнесенным тем же президентом, который заявил, что Советский Союз - "враг, с которым мы находимся в состоянии войны", и преследовал "стратегическую цель администрации: ликвидацию социализма как общественно-политической системы". Аналогичным образом, комментатор газеты вооруженных сил "Красная звезда" подчеркнул, что стремление США к военному превосходству и дестабилизации стратегической ситуации основывается на "идеологическом принципе отказа от мирного сосуществования и ведения "крестового похода" против социализма. Такие принципы не могут не вызывать тревогу, как бы они ни были закамуфлированы в последнее время "миролюбивой" риторикой, звучащей из Белого дома ".

Различия в оценке перспектив плодотворных переговоров с Соединенными Штатами отчасти проистекали из несовпадения политических и политических позиций советского истеблишмента и руководства, а отчасти способствовали этому.

Черненко вернулся к работе в сентябре, но его здоровье продолжало ухудшаться, и борьба за преемственность