"Подводный волк" Гитлера. Вода тверже стали - Вильгельм Шульц

Он потерял друга, но Шепке был сам себе командир, и никакой ответственности Ройтер за него не чувствовал. Скорее, наоборот, Шепке был старшим и «главным». А здесь совсем другое.

Он тронул за плечо сиделку. Она кивнула и быстро исчезла за ширму. Оттуда донеслись приглушенные всхлипывания.

Ройтер провел по щеке Вероники. Она, до сих пор лежавшая неподвижно, прижалась к его руке.

— Я все испортила, — прошептала она.

Ройтер положил ладонь ей на губы. «Молчи!»

— Я все испортила. Я — плохая немка… Ты вернулся, а я не смогла…

Ройтер отрицательно покачал головой.

— Ты смогла…

В глазах ее промелькнула искорка, от которой внутри зажглось бледное голубое пламя, чем-то похожее на пламя ацетиленовой горелки. Подобное пламя загоралось в нем, когда он был с Анной. Но больше — никогда и ни с кем.

— Ты чудо… — прошептала Вероника — она провела губами по его ладони. — Знаешь, ты, конечно, настоящий солдат, ты человек войны… Такими были солдаты Наполеона… И за тобой идет война… но это пепел…

* * *

Брестская эскадра вышла в море в 20 часов 45 минут, с часовым опозданием из-за очередного воздушного налета на порт. Видимо, британцы решили стереть город с лица земли. Повторный налет не произвел сколь-либо значительных разрушений в порту. Зато досталось Росканвелю — поселок на противоположном берегу залива — все, что не удавалось высыпать в порт из-за плотного зенитного огня и дымовой завесы, которую жгли не переставая уже вторые сутки, отправлялось туда. Ночь была безлунной, над водой висела дымка. Но командир «Силайона» не заметил противника отнюдь не по этой причине. Во время бомбежки он принял решение уйти с позиции, чтобы подзарядить аккумуляторы.

Не видел эскадры и патрульный самолет, который вернулся на базу из-за поломки бортового локатора. Другая машина, высланная в тот же квадрат двумя часами позже, врага, естественно, уже не застала. Семиузловым ходом эскадра уходила на восток. «Мессершмиты» Галланда роем неслись над проливом навстречу. На рассвете произошел контакт. Эскадра получила надежное воздушное прикрытие.

Около 11.00 два британских «Спитфайра», преследуя самолет противника, неожиданно вышли на группы крупных кораблей в проливе. Однако доклад об этом поступил позже, чем следовало бы. Английские штабы пришли в движение. «Томми» поняли, что их опередили. Они ринулись наверстывать упущенное. Против немецкой эскадры были посланы «Свордфиши». Их встретили. И встретили хорошо. Скорость Bf 110 едва ли не вдвое выше тихоходного английского биплана. Не достигнув ни одного попадания и понеся значительные потери, британцы ретировались. Первая неудача породила цепную реакцию паники в английском командовании. Последовали серии скоропалительных, часто взаимоисключающих приказов. Эскадру командора Пайзи, два лидера и четыре эсминца, проводившую учебные стрельбы в проливе, послали атаковать немецкие линкоры через минные поля. Чудом эсминцы не понесли потерь, но, выйдя на дистанцию торпедного выстрела, были накрыты мощным огнем с «Гнейзенау» и, лишившись эсминца «Вустер»,[99]вынуждены были отвернуть. Дуврские батареи, не имея точных координат целей, лупили по площадям, не жалея снарядов. Рыбой, которая в результате их усилий всплыла на поверхность кверху брюхом, можно было бы, наверное, кормить все население Лондона несколько недель. Но они не сумели повредить даже тральщик. В атаках на соединение участвовало три сотни британских самолетов, из которых на цель смогла выйти лишь десятая часть. За ночь 12–13 февраля британские летчики совершили более 740 самолето-вылетов. Без результатов. Из стартовавших 242 машин 188 вообще не обнаружили эскадры Цилиакса.[100]15 бомбардировщиков были сбиты. И только 39 самолетов атаковали германские корабли, но не добились ни единого попадания. Вдобавок часть бомб была сброшена на возвращающиеся эсминцы Пайзи.

«Вице-адмирал Цилиакс преуспел там, где потерпел неудачу герцог Медина-Сидония…[101]Ничто более оскорбительное для гордости морской державы не происходило в наших водах с XVII века»…

«The Times»

Подсчет потерь окончательно утвердил победу в этом сражении за Кригсмарине. Даже если прибавить к ним две так и не начавшиеся жизни, баланс все равно оставался в пользу немцев.

Женщина на подводной лодке — это была бы бессмыслица.

Иоахим Шепке. «Подводник сегодня»

Ш-ш-с-с-с! — воздух стал прорываться в цистерны главного балласта. Лодка качнулась и стала двигаться вверх в мутной зеленоватой взвеси, через которую с поверхности били яркие солнечные лучи. У-с-с-с-с! — шипение усиливалось, лодка ускоряла свое движение. В этих водах можно было ничего не бояться. Край непуганых идиотов. Ш-ш-ш-ш-ш-ш! Бах! Нос лодки ударился во что-то твердое, но это твердое очень легко поддалось и не задержало движения. Унтерхорст молниеносно открутил задрайку и выскочил на мостик. Вслед за ним последовали остальные. Картина, которую им предстояло увидеть, была достаточно неожиданная. Слева по борту кверху килем бултыхался корпус парусной яхты. Борт его от третьего до шестого шпангоута представлял собой огромную дыру с рваной бахромой по краям. Пила для прорезания сетей сделала свое черное дело, и это было просто какое-то чудо, что яхта не пошла на дно мгновенно, а еще с полминуты качалась на волнах, давая возможность удержаться двум насмерть перепуганным людям. Распластавшаяся по поверхности звездно-полосатая ткань чуть ли не линкорного флага не оставляла никаких сомнений — мы находимся в территориальных водах США, а эти двое несчастных — американцы. Ситуация была настолько глупой, что все, кто высыпал на мостик, начали громко хохотать. Действительно, лодка протаранила яхту. То, что два корабля встретились на такой огромной территории, какой является Карибское море, вообще штука редкая, так ведь еще лодка-то живет в трех измерениях, что вообще сводит эту вероятность к числу, столь близко находящемуся от нуля, что разница между этими величинами именно к нулю и стремится. Причем бесконечно.

Отхохотав, подводники подняли на борт парня с девушкой в пляжном облачении. Над морем палило яркое флоридское солнце, но эти двое были столь напуганы, что дрожали, как будто их выловили где-то в Остен-фьорде.

— Что будем делать, командир? — спросил Унтерхорст. По всему, они не могли считаться военнопленными, да и как их тащить через океан? И отпустить их — тоже нельзя. Тут же сюда прискачут катера береговой обороны, а хуже, если вызовут авиацию. Отлив смоет муть, и лодка станет как на ладони в прозрачной воде.