Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век - Александр Эткинд

И веселье Джека Рида,

И смелость Луизы.

Они все ушли.

Я остался, и надеюсь

Скоро буду с ними.

They are all gone,

Inez, Charlie, Jack,

Louise – the bravest of the brave —

Insane, trailing a dusty cape

In Paris gutters

They are all gone.

We loved each other once

Loved and were sure of life

And of ourselves

Sure we could conquer.

They are all gone.

And I who remain am nothing.

Ten years hence who will remember them?

There will be no one even to remember.

Inez Milholland’s voice

Little Charlie Sweeney’s smile

And Jack Reed’s gaiety.

Or Louise’s courage.

They are all gone.

I remain, and hope

Soon to be with them.

Так прошла жизнь человека, который предсказывал повороты истории и давал советы ее лидерам. Он спас Фрейда и спас Париж, a Россию и мир в том веке не спас никто. Мировые лидеры ценили его компанию, но не слушали советов, и о самом серьезном его влиянии приходится писать, как пишут альтернативную историю, в сослагательном наклонении. Если бы Вильсон не слег тогда в Париже весной 1919 года и выслушал Буллита, вернувшегося из России с сенсационными предложениями большевиков, ход русской революции и мировой истории мог стать иным. СССР скорее всего не было бы, а на месте бывшей Российской империи возник бы десяток соревнующихся государств, чей суверенитет был бы гарантирован международным правом. Может быть, тогда большевистская Россия простиралась бы от Невы до Урала, Америка была бы членом Лиги Наций, Гитлер стал бы известным художником, а Буллит великим президентом. Может быть, не было бы ни сталинского террора, ни Второй мировой войны.

Но Вильсона хватил удар, если это был удар. Если бы этого не случилось и Буллит добился тогда приема у президента и одобрения своим планам, его карьера наверно взлетела бы, но события, хорошие и плохие, продолжали бы происходить. Подписав соглашение, которого они достигли с Буллитом, большевики могли в любой момент отказаться от принятых обязательств. Гражданская война продолжалась бы, и возможно, что будучи заперты в Европейской России, большевики только радикализовались бы. Среди них возникла бы реваншистская фракция, которая требовала бы обратно Сибирь и Крым, а там недалеко и до Польши или Балкан. Одним словом, история все равно не закончилась бы, даже если бы Вильсон послушался Буллита. История ХХ века была бы другой и, возможно, мир ХХI века был бы лучшим местом для нас с вами. Но история продолжается каждый день, и новые ее повороты хоть и зависят от предыдущих, а все равно необъяснимы, и уж подавно непредсказуемы.

Если бы Рузвельт больше доверял Буллиту в середине и конце 1930-х, США не дожидались бы пакта Молотова – Риббентропа, Перл-Харбора и миллионов жертв мировой войны. Америка действовала бы в реальном времени, вооружая Францию, Польшу, Чехословакию и Финляндию с тем, чтобы сохранить баланс сил в Европе. Германия не выдержала бы гонки вооружений с Америкой; но поддержал ли бы эту гонку, в отсутствие прямой опасности, американский народ? Европейской войны могло бы не быть или она осталась бы локальной; но если бы она все равно переросла в мировую, мир избежал бы Ялтинских соглашений, советского доминирования в Восточной Европе и холодной войны. Не получив восточно-европейского приза, которым он все равно не сумел воспользоваться, Советский Союз раньше захлебнулся бы в своих бедах. Единая Европа, идею которой сформулировал Буллит, была бы на десяток лет старше, опытнее и сильнее.

Но возможно, что не заключив пакт с Гитлером до войны, Сталин заключил бы сепаратный мир во время войны. Тогда случилось бы именно то, чего еще в 1914 году боялся учитель и покровитель Буллита Эдвард Хаус: могущественный союз «обиженных» Германии, Японии и России. Глубокий и вполне обоснованный страх перед таким поворотом событий мотивировал многие действия Рузвельта, в том числе и те, что казались Буллиту странными и ошибочными. Одним словом, история все равно не закончилась бы, даже если бы Рузвельт слушал Буллита.

И все же его слушали другие люди, которые тоже делали историю. Ему верил блестящий Джордж Кеннан, учившийся у него азам международной дипломатии и тайнам советской политики. Его общее с Буллитом понимание России и мира определило то, чем гордилась послевоенная Америка: восстановление Германии, план Маршалла и тонкое искусство противостояния Советам. Буллиту верил загадочный Жан Монне, чей проект Европейского союза реализовался из их общей с Буллитом интуиции и множества долгих споров, смягченных лучшими из напитков. И наконец, Буллиту верил обреченный Михаил Булгаков, сведший его с Христом, Кантом и самим дьяволом, чтобы еще раз закончить историю.

Мои давние беседы с Paul Roazen помогли мне понять героя этой книги. Jay Winter, Eli Zaretsky и Federico Romero указали на некоторые важные источники. Владимир Александров организовал очень полезное обсуждение этого проекта на своей кафедре в Йейле. Сотрудники Sterling Memorial Library of Yale University помогли мне в работе с богатым архивом Буллита. Daniela Finzi, сотрудница музея Фрейда в Вене, тоже предоставила нужную информацию в нужный момент. Иван Курилла и Светлана Кравец оказали неоценимую помощь в редактуре текста. Без инициативы и поддержки Дмитрия Быкова этой книги просто не было бы.

Эта книга основана на личных документах Уильяма Буллита, которые хранятся в его огромном фонде в библиотеке Стерлинга в Йейльском университете. Этот фонд собирал сам Буллит; отдельный фонд Луизы Брайант также хранится в библиотеке Стерлинга. Кроме того, важнейшими первоисточниками для меня стали книги, написанные Буллитом: сборник документов, отчетов, выступлений в Конгрессе «The Bullitt Mission to Russia» (New York: Huebsch, 1919); роман «It's Not Done» (New York: Harcourt Brace, 1926); биография Вудро Вильсона, написанная совместно с Фрейдом «Thomas Woodrow Wilson: A Psychological Study» (Boston: Houghton Mifflin, 1967); и политический памфлет «The Great Globe Itself» (New York: Scribner's, 1946). Я использовал также ряд статей Буллита, сохранившихся в его архиве; особенно важной была послевоенная серия его статей в журнале «Life». Я обильно использовал также переписку Рузвельта и Буллита, опубликованную его братом и содержащую предисловие Кеннана: Orwille H. Bullitt. For the President. Personal and Secret. With an Introduction by George F. Kennan. Correspondence between Franklin D. Roosevelt and William C. Bullitt. New York: Houghton, 1972.

О Буллите написаны три книги, и я использовал их в моей работе: Beatrice Farnsworth. William C. Bullitt and the Soviet Union. Bloomington: Indiana University Press, 1967; Michael Casella-Blackburn. The Donkey, the Carrot, and the Club: William C. Bulllitt and Soviet-American Relations, 1917–1948. Praeger: Westport, Conn., 2004; самой информативной является Will Brownell, Richard Billings. So Close to Greatness: The Biography of William C. Bullitt. New York: Macmillan, 1988. Все эти книги написаны историками дипломатии и международных отношений; меня Буллит интересовал еще и как необычная культурная фигура, поэтому моя биография сильно отличается от книг предшественников. Важной для меня в этом плане была глава о Буллите в книге John Lucacs. Philadelphians: Patricians and Philistines. New York: Farrar, 1981, которая была отрецензирована Кеннаном; интересна переписка Лукача и Кеннана о Буллите в книге «Through the History of the Cold War. The Correspondence between George F. Kennan and John Lucacs». Philadelphia: University of Pennsilvania Press, 2010, рр. 69–72. Содержательна и глава о Буллите в Dennis Dunn. Caught Between Roosevelt and Stalin. America’s Ambassadors in Moscow. Lexington: University Press of Kentucky, 1998. Об интеллектуальном круге Буллита, Джона Рида, Уолтера Липпманна рассказывает James Srodes. On Dupont Circle. Franklin and Eleanor Roosevelt and the Progressives Who Shaped Our World. Berkeley: Counterpoint, 2012.