Казаки. Между Гитлером и Сталиным - Петр Крикунов

По всей территории оккупированной немцами Ростовской области функционировали самые разнообразные комитеты по возрождению казачества, которые со временем входили в состав или становились официальными представительствами Штаба Войска Донского. Наибольшую активность развила группа ростовской интеллигенции, официально именовавшаяся «Комиссией по казачьим делам при Представительстве Штаба Войска Донского в Ростове»[283].

Поздней осенью 1942 года на квартире местного художника Королькова состоялась встреча казачьей интеллигенции с немецким майором Кубошем, который во время этих переговоров попросил составить ему краткую записку о Донских казаках и их особенностях. С этого момента и можно говорить об официальном образовании комиссии. Возглавил ее краевед профессор М.А. Миллер (немец по национальности, он пользовался у германских властей определенным авторитетом), а членами стали профессора Богачев, Иванов и краевед Краснянский. Первое задание немецких властей было выполнено успешно, и Миллер в соавторстве с Богачевым составил требуемую записку на 20 машинописных листах, после чего передал ее по назначению своему немецкому руководству. Общую координацию этого своеобразного правительства осуществлял ставленник Сюсюкина полковник Одноралов, имевший постоянную связь с комендантом города майором Кителем. Немаловажную роль играл и профессор Богачев, который, помимо работы в комитете, выполнял для немцев секретную работу, связанную с освоением геологических богатств Дона.

Впоследствии члены комиссии принимали активное участие в проводимой Штабом Войска Донского переписи казачьего населения города Ростова, которая дала прямо-таки ошеломляющие результаты.

Эта вполне мирная процедура была проведена казачьим руководством не случайно. Еще в самом начале оккупации, едва вступив в город, немцы провели регистрацию гражданского населения, разбив его при этом на три категории: коммунисты и их семьи, эвакуированные и иногородние. В регистрации обязаны были участвовать все мужчины от 14 до 60 лет и все женщины от 15 до 50 лет. Эти списки, во-первых, должны были выявить всех, кто так или иначе не устраивал новую власть, а во-вторых, впоследствии облегчить немцам процесс принудительного вывоза населения на работу в Германию (все попытки заставить мирных жителей добровольно поехать за границу окончились полным провалом). За время оккупации с территории Ростовской области было вывезено 50 тысяч человек[284].

Во время этой регистрации казачество как бы осталось в стороне, оно не было выделено в отдельную строку, но в то же время не подпадало ни под одну из указанных категорий. А ведь казаки, как полноправные союзники, освобождались от принудительной отправки на работы. Вот в Штабе Войска Донского и решили, с целью установления точного числа казаков в Ростове, а также пресечения возможных недоразумений с немецкими властями по поводу отправки в Германию, с разрешения соответствующих инстанций провести специальную казачью перепись. По всему городу были организованы переписные пункты, была проведена специальная акция по популяризации данной процедуры. Несмотря на это, в Ростове зарегистрировалось только 6 тысяч человек (при приблизительной общей численности населения в 400 тысяч), то есть 1,5–2 % по отношению ко всем остальным. При этом весьма сомнительно, что все зарегистрировавшиеся действительно были казаками. Очень многие, чтобы избежать вывоза в Германию, были готовы назвать себя кем угодно. Конечно, можно сослаться на то, что Ростов, дескать, не казачий город, но это будет не совсем верно. После Гражданской войны многие казаки из Новочеркасска и станиц устремились именно в Ростов-на- Дону, так как в большом городе было легче скрыться от возмездия со стороны новой власти. Полученные данные дали казачьим лидерам ясно понять, что на мало-мальски значимую поддержку они могут рассчитывать лишь в Новочеркасске, где процент казачьего населения традиционно был очень высок, да в нескольких казачьих станицах и хуторах.

В задачи «комиссии по казачьим делам» входила также проработка идеи о созыве (после согласования с немецким командованием) в феврале — марте 1943 года «Малого войскового круга» с целью избрания войскового атамана. Уже с февраля 1943 года планировалось два раза в месяц выпускать печатный орган Войска Донского: литературно-художественно-историческо- экономический журнал «Донская волна», который был рассчитан не только на старшее поколение, но и на молодежь. Именно этот рупор казачьей интеллигенции, по замыслу издателей, должен был проповедовать идеи комитета в массах.

В конце концов немцы предложили казачьим интеллектуалам разработать специальный документ, в котором была бы представлена программа национального и государственного возрождения казачества. При этом каждый член комиссии должен был бы заниматься определенным кругом вопросов: Краснянский курировал историческую часть программы, разрабатывал проект знамени и герба, профессор Иванов занимался ролью церкви в будущем государстве, профессор Богачев — аграрной проблемой. Всего было проведено 3 заседания. На последнем, состоявшемся 23 января 1943 года, уже под грохот советских орудий был очерчен круг вопросов, после обсуждения которых должны были быть выработаны основные положения программы будущего возрождения донского казачества и организации Донского края (см. Приложение 2.3).

Как и следовало ожидать, казачьи ученые-интеллектуалы пришли к выводу, что возрождение возможно исключительно на базе немецкого национал-социализма и под чутким руководством нацистской Германии. В программных документах выдвигалось даже предложение избрать Гитлера «почетным атаманом Войска Донского».

На Малом Войсковом круге в качестве кандидата на место Войскового атамана планировалось выдвинуть кандидатуру генерала П.Н. Краснова, который якобы уже дал на это свое предварительное согласие. В то время среди донских казаков ходила легенда, связанная с этим прославленным казачьим деятелем. В станицах рассказывали, что, дескать, генерал уже побывал на Дону инкогнито и готов в любой момент вернуться из Берлина на родину в качестве атамана. Скорее всего, Петр Николаевич на Дону так и не появился, а все слухи были связаны с тем, что в Новочеркасске проездом был его племянник — С.Н. Краснов.

На этом деятельность «Комиссии по казачьим делам при Представительстве Штаба Войска Донского в Ростове» закончилась, а ее члены были вынуждены бежать вместе с отступающими немецкими частями. «Конечно, — подводит неутешительный итог деятельности этого комитета его глава — профессор М.А. Миллер, — если бы обстановка сложилась иначе, план получил бы свое дальнейшее развитие, разработку и через Войсковой круг проведение в жизнь. Но теперь, через 17 лет после всех событий того времени, от всех наших стремлений, трудов, заседаний, обсуждений и дискуссий остался лишь измятый, пожелтевший лист советской бумаги с написанным на ней полувыцветшими чернилами планом»[285].