Божьи воины - Анджей Сапковский

Неплах долго молчал, скривив рот.

— Ну ладно. — Неплах вздохнул, отвел глаза. — Ты прав.Вылечил меня. Избавил от мучений. А я поклялся выполнить твое желание. Если тытак уж этого жаждешь, если это твоя величайшая мечта, поедешь на Подкарконоше.Я же не только не стану выпытывать, в чем тут дело, но еще и облегчу тебеэскападу. Дам людей, эскорт, деньги, контакты. Повторяю: я не спрашиваю, что задела ты там собираешься свершить. Но ты должен управиться до РождестваХристова. И к этому времени быть в Силезии.

— В твоем распоряжении сотни шпионов. Обученных ремеслу,шпионящих ради денег либо идеи, но всегда охотно и без принуждения. А тыостановился на мне, дилетанте, который шпионом не хочет и не умеет быть, тоесть не годится, пользы от него будет как от быка молока. Разве в этом естьлогика, Неплах?

— Я стал бы дурить тебе голову, если б не было? Ты нужен намв Силезии, Рейневан, Ты. Не сотни обученных ремеслу или идейных шпиков, а ты.Лично ты. Для дел, с которыми никто, кроме тебя, справиться не сумеет. И вкоторых никто не может тебя заменить.

— Детали?

— Позже. Во-первых, ты едешь в опасный район, можешь невернуться. Во-вторых, ты отказался сообщить мне подробности, значит, мы квиты.В-третьих, у меня сейчас нет времени. Я уезжаю под Колин, к Прокопу. Повопросам эскапады обратись к Гашеку Сикоре. Он же даст тебе людей, специальноеподразделение. И помни: поспеши. К Рождеству Хри...

— Я должен быть в Силезии, ясно. Хоть и вовсе не хочу. Аагент, который не хочет, — плохой агент. Который действует по принуждению...

Флютек какое-то время молчал. Наконец сказал:

— Ты меня вылечил. Вырвал из когтей боли. Я тебяотблагодарю. Сделаю так, что в Силезию ты поедешь без принуждения. И даже сжеланием.

— То есть?

— Ты стал отцом, Рейнмар.

— Чтоооо?

— У тебя сын. Катажина Биберштайн, дочь Яна Биберштайна,хозяина Стольца, в июне 1426 года родила ребенка. Мальчика, родившегося в деньсвятого Вита, окрестили именно этим именем. А теперь ему, как легко подсчитать,год и четыре месяца. По донесениям моих агентов, красивый малыш. Копия отца. Неговори мне, что не хотел бы его увидеть.

— Прекрасно, — повторил Шарлей. — Дважды прекрасно.

— Я послал ей с десяток писем, — горько вспомнил Рейневан. —Пожалуй, даже больше, чем десять. Знаю, время военное и беспокойное, но хотя быодно письмо должно дойти. Почему она не отвечала? Почему не дала мне знать?Почему о собственном сыне я должен узнавать от Неплаха?

Демерит снял с коня путы.

— Вывод напрашивается сам, — вдохнул он. — Ты ей совершенноне нужен. Возможно, это звучит жестоко, но вполне логично. Может, даже...

— Что «может, даже»?

— Может даже, это совсем и не твой сын! Ладно, ладно,успокойся, не нервничай. Я просто мыслил вслух. Потому что, с другой стороны...

— Что «с другой стороны»?

— Может быть и так, что... А, нет! Не будем об этом. Скажу,а ты наделаешь глупостей.

— Говори, черт побери!

— Ты не дождался ответов на письма, потому что, может,старый Биберштайн, боясь позора, взбеленился и доченьку вместе с бекартом заперв башне. Алькасин и Николетта... Иисусе, не делай же таких мин, парень, меняпрямо-таки страх берет...

— А ты не трепи языком, так я не стану морщиться.Договорились?

— Вполне.

Выехав из Праги, они направились на север. Дождь шел непрекращаясь, собственно, непрерывно, потому что если переставал идти, такначинал накрапывать, а если кончал накрапывать, начинало моросить. Конный отрядувязал в грязи и двигался в основном в темпе улитки — за два дня они едвадобрались до Лабы, до моста, соединяющего Старый Болеслав и Брандисом. На третийдень, обойдя города, двинулись дальше, к нимбургскому тракту.

Едущий за Шарлеем и Рейневаном Самсон Медок молчал, тольковремя от времени глубоко вздыхал. Следующие за Самсоном Беренгар Таулер иАмадей Батя были заняты беседой. Беседа — виной тому, возможно, была погода —довольно часто переходила в ссору, к счастью, столь же кратковременную, сколь ибурную. На самом конце, вымокшие и угрюмые, ехали хелефеи и фелефеи[138]. Увы.

Шарлей, Самсон, Таулер и Батя прибыли к Белой Горе в канунсвятой Урсулы, на следующее утро после отъезда Флютека, который по вызовуПрокопа Голого отправился к Колину. Рыжеволосую Маркету, сообщили они,поместили в Праге, в доме на углу Щепана и На Рыбничке, у пани БлаженыПоспихаловой. Пани Блажена приняла девушку, так как у нее было доброе сердце, ккоему Шарлей для верности дополнительно добавил сто двадцать грошей наличными иобещание дальнейших дотаций. Маркета — свое настоящее имя девушка явно нехотела выдавать — была в относительной безопасности. Обе женщины, уверял СамсонМедок, пришлись друг другу по вкусу и в ходе ближайших месяцев не должны былиубить одна другую. А потом, продолжал он, видно будет.

То, что их компании по-прежнему держались Беренгар Таулер иАмадей Батя, несколько удивляло. Откровенно говоря, после расставания Рейневануже не ожидал их увидеть снова. Таулер часто совещался с Шарлеем в сторонке ипо секрету, поэтому Рейневан подозревал, что демерит привлек его какой-тосказкой, нафантазированной перспективой нафантазированной добычи. Спрошенныйнапрямик Беренгар таинственно усмехнулся и сообщил, что предпочитает ихобщество таборитам Прокопа, которых покинул, потому что война — дело безбудущего, а солдатчина — дело бесперспективное.

— И верно, — добавил Амадей Батя. — По-настоящемуперспективное дело — обувное производство. Ботинки нужны каждому, нет? Мойтесть — сапожник. Вот соберу немного грошей, повидаю свет, войду к нему вкомпанию, доведу мастерскую тестя до размеров мануфактуры. Буду изготовлятьтуфли. Масштабно. Вскоре весь мир будет носить туфли марки «Батя», вот увидите.

Дождь перестал накрапывать, начал моросить. Рейневанпривстал на стременах, оглянулся. Хелефеи и фелефеи, промокшие и угрюмые, ехализа ними. Не потерялись в слякоти и тумане.

Увы!

Паршивыми спутниками, пестрым и неприятно пахнущим сбродомих наградил, как оказалось, Флютек. Опосредованно. Непосредственно же этосчастье привалило со стороны Гашека Сикоры, заместителя руководителя отделапропаганды.

— Ах, добрый день, добрый день, — приветствовал их ГашекСикора, когда Рейневан явился к нему с Шарлеем и Таулером. — Ах, в курсе. Походна Подйештетье? Я получил соответствующие инструкции. Все подготовлено.Моментик, только закончу с гравюрами... Ох! Необходимо покончить, эмиссарыждут.

— Можно глянуть? — спросил Шарлей.