Этот жестокий замысел - Эмили Сувада

– Я использовал дробление, – говорит он. – Сосредотачивался на каждой птице разными разделами мозга. А теперь твоя очередь.

– Это… это кажется невозможным, – бормочу я и обхожу стол, чтобы встать на то место, где только что стоял он.

Я даже представить себе не могу, как выполнять две команды одновременно, но все же вызываю интерфейс манжеты и загружаю беспроводное соединение, отчего каждый из контейнеров начинает подсвечиваться. Я сосредотачиваюсь на них и загружаю команды. Птицы начинают двигаться по очереди, сначала отправляется в полет алая, а затем зеленая. Но когда я пытаюсь заставить их парить одновременно, мой взгляд мечется между ними, и птицы перемещаются короткими отрывистыми движениями.

Мато подходит ко мне и встает так, что я спиной чувствую ткань его куртки.

– Ты не пытаешься смотреть на них одновременно, – говорит он. – Ты пытаешься придумать, как смотреть на них одновременно. Только ты забыла, что изображения реагируют на сеть электродов у тебя в голове, а не на то, что ты видишь глазами. Попытайся просто ухватиться за мысль, что ты можешь смотреть на них одновременно.

Я медленно выдыхаю и, глядя на птиц, пытаюсь сосредоточиться на мысли, что могу смотреть на них одновременно. Они снова оживают и даже ускоряются, но все еще летают по очереди, и я не чувствую ничего необычного у себя в голове.

– Старайся лучше, – говорит Мато. – Ты можешь сделать это, я уверен.

Я упираюсь кончиками пальцев в стол и пытаюсь сосредоточиться. Сначала все, что приходит в голову, это два изображения, наложенные друг на друга, но затем эта мысль размывается у меня в голове. Я ощущаю, как стена, которую видела в своем сознании, поднимается, но затем в основании черепа расцветает боль. Я отступаю и качаю головой.

– Не получается, – говорю я.

Мне почти удалось это сделать, но боль оказалась просто нестерпимой. Регина говорила, что я еще не полностью исцелилась. Наверное, не стоит так рисковать сейчас. Я потираю виски.

– Может, лучше немного подождать? Это ощущалось странно.

– Ты можешь практиковаться в любое время, – говорит Мато. – И если получится хоть раз, то дальше будет легче. Но не пытайся использовать больше двух объектов. Я так тренировался, наверное, года два. Если ты слишком быстро начнешь дробить мозг на большее количество частей, то можешь навредить себе.

Я вздыхаю.

– И почему все так озабочены тем, что я могу причинить себе боль? – бормочу я.

Мой взгляд скользит по комнате и останавливается на емкости с образцом светящегося штамма на незаполненной полке. Я поднимаю образец и кладу на стол. Рядом с трехмерным изображением одной из кобальтово-черных птиц в воздухе повисают листы с отчетом о секвенировании[11] и диаграммами генов. Я просматриваю их, всматриваясь в ДНК птиц. Хакеры Энтропии создали других голубей, но Регина говорила, что эта стая мутировала самостоятельно.

– Что-то ищешь? – спрашивает Мато.

– Просто смотрю.

Я пролистываю отчет о светящемся штамме и вчитываюсь в мутации ДНК. Большинство из них выглядят вполне обычно, но есть несколько причудливых изменений, на изучение которых мне бы потребовались годы. Кажется, словно в птичью ДНК сплайсировали[12] гены грызунов, медуз и даже бактерий.

– Мне не верится, что этот штамм появился в ходе естественной мутации, – говорю я. – Но при этом нет и доказательств обратного.

Я загружаю карту ареала распространения светящихся птиц. Похоже, эта стая впервые появилась в Канаде. И она бурно разрасталась. Миллионы особей пересекли страну и разделились. Часть из них отправилась на Аляску, а затем в Россию, а часть в Гренландию и Европу.

– Они повсюду, – говорит Мато. – По всему миру.

Я киваю и, нахмурившись, всматриваюсь в карту, когда какие-то отголоски воспоминаний всплывают в памяти. Но тут по бункеру разносится взрыв, эхом отражаясь от стен и заставляя емкости раскачиваться. За ним следует еще один, а затем им вторят несколько небольших хлопков вдалеке.

Я поворачиваюсь к Мато:

– Это фейерверк?

Он наклоняет голову и прислушивается.

– Думаю, да, но первые два взрыва прозвучали очень близко.

– Может, это беспилотники?

– Нет, здесь поблизости нет никого из «Картакса». Больше напоминает самодельную взрывчатку. Что-то маленькое, но мощное. Забавно…

Я поднимаю глаза:

– Что в этом забавного?

Он поджимает губы:

– Уж очень они напоминали взрывы облаков гидры. Только эти слишком маленькие.

Еще один хлопок разносится тихим эхом по бункеру, и я чувствую, как по спине ползет дрожь. Мато прав – взрывы слишком маленькие для дурманщиков. Должно быть, это фейерверки в честь прилета голубей.

Я разрываю связь с емкостью ДНК, и карта распространения светящейся стаи исчезает. Но как только это происходит, я резко вспоминаю, что показалось мне странным.

– Подожди-ка, – протягивая руку, говорю я.

Карта вновь вспыхивает в воздухе. На ней веером по всему миру расползаются алые линии, отмечающие распространение стаи. От каждой точки расходится новый пучок, потому что популяция разрастается с каждым новым поколением.

Но я уже видела эту схему раньше.

Когда мы возвращались на «Комоксе» в лабораторию, Дакс показывал нам точно такую же карту, вот только он отслеживал не голубей. Он отслеживал распространение нового штамма. Это было несколько дней назад, но от того, насколько они схожи, становится жутко.

– Что случилось? – спрашивает Мато.

Подхватив рюкзак, я протискиваюсь мимо него, наваливаюсь плечом на дверь и сбегаю по лестнице в лабораторию Регины. Позади раздается эхо захлопнувшейся двери в архив ДНК голубей и тихих шагов Мато. Им вторит еще один взрыв. Я бегу по коридору и открываю стальную дверь лаборатории.

Охранница пропала, басы сотрясают воздух, а парк все так же заполнен людьми. Я пересекаю лестничную площадку и, вцепившись в металлические перила, осматриваю атриум. Мы находимся примерно на четвертом этаже, и нам прекрасно видны очереди к лифтам внизу и темный цилиндр из бетонных стен, устремляющихся ввысь. Хотя на самом деле не темно. Светящиеся голуби залетают сюда с улицы и вырисовывают полосы света в воздухе над парком. Птицы кружат и срываются вниз, а их крики эхом отражаются от изогнутых стен атриума.

Взрыв заглушает музыку, и я крепко сжимаю перила. А затем поднимаю глаза и всматриваюсь в стаю. В облаке дымки кружат перья. Это напоминает светящийся фейерверк, только вместо искр в разные стороны разлетаются обезумевшие голуби.