Цена свободы. Дверь через дверь - Андрей Александрович Прокофьев

Неразбериха сопоставлений и только” – носилось на подсознательном уровне. “Откуда что-то будет дано понять, когда для них ничего нет, ни контрастов, ни сравнений, ни глубины погружения. Одна лишь рутина, каждый раз одно и то же” – постороннее продолжало тревожить сознание Егора.

– Давай отдохнем – согласился Егор.

– Я не устала, но хочется посидеть, осмотреться – произнесла Лена.

– Конечно, как хочешь, только я хотел тебе сказать – произнёс Егор и взял в свою руку ладонь Лены.

– Говори – просто отреагировала Лена.

–Если я неожиданно исчезну – начал Егор.

Лена посмотрела на Егора излишне выразительно, но удивив Егора, произнесла незапланированное: – Тогда исчезну и я.

– Действительно, я не подумал. Слишком много навалилось, а времени мало, совсем его нет – отвлеченно произнес Егор.

Лена, на этот раз, промолчала, лишь крепче сжала своей ладонью ладонь Егора, и не сводила с Егора своих зеленоватых выразительных глаз.

– Ну, всё же, я могу исчезнуть в любую минуту. Тогда, если ты не исчезнешь, тебе нужно будет вернуться назад, к тому месту, оно находится внутри главного корпуса, правый коридор до самого конца, затем еще вправо, там лестница, прямо под ней старые, ржавые двери, сразу увидишь – произнес Егор.

Слова давались тяжело. Казалось, что незримая громада напирает сверху, хочет раздавить, чтобы ничего не состоялось, чтобы ничего из задуманного не вышло.

– Хорошо, но мы ведь вернемся сюда – четко и ясно, понимая больше, чем было дано, произнесла Лена.

– Да, мы вернемся, мы останемся здесь навсегда, но не сейчас. Для этого нам необходима рукопись, для этого нам нужно её уничтожить. Я не принадлежу самому себе. Сейчас я здесь с тобой, но и в это же время я в другом месте. Точнее тело, одно лишь тело, которое заключено в пространстве психиатрической клиники. Моё сознание, мой мозг, сумели найти выход. Что-то пошло не так, нет, не у меня, а у них. Мне трудно говорить, всё это выглядит бредом – произнес Егор, ему сейчас и вправду стало тяжело, и не только говорить, но и во всем остальном.

Тело напитывалось металлом. Сдавливало дыхание и начинало ощущаться предательское головокружение.

– История и люди. Им нравится об этом, им хочется, чтобы было что-то фантастическое. Но это не так. Совершенная пустота, которая ничего не сдвинет с места, ничего, никогда, нигде – бормотал Егор.

Лена с испугом смотрела на Егора.

– Ты о чем? Вернись к главному. Я всё понимаю. Нет никакой фантастики, если мы с тобой здесь. Тебе не нужно мне много объяснять. Я уже всё поняла. Мы уйдем от психиатров, мы избавимся от моей инвалидности – начав осторожно, Лена перешла на страстное изложение.

Приступ отпустил Егора, сразу стало теплее. Егор улыбаясь, смотрел на Лену.

– Окончательной реальностью станет наш с тобой мир, для меня и тебя – проговорил Егор и притянул Лену к себе, их губы слились в продолжительном поцелуе.

А после всё пропало…

2

Лена очнулась в собственной кровати. Сильная мышечная боль накрыла тело, когда Лена с большим трудом начала подниматься с кровати. “Нам всего лишь нужно уничтожить написанную самим Егором рукопись, которую искали органы госбезопасности, но не нашли, которую найдем и уничтожим мы, тем самым помогая своим врагам, что может быть ироничнее этого – размышляла Лена.

Еще больше, еще заметнее сократилось пространство мрачного коридора между дверей, между двумя враждебными мирами.

… Наталья Владимировна отправилась на рынок. Делала она это каждое воскресенье, тратя на этот процесс очень много времени.

Егор выглядел напряженно. Срывался на приступы близкой агрессии. Швырял в разные стороны вещи, а Лена не пыталась хоть как-то его успокоить, потому что сама ощущала подобное состояние. Версия легкая и доступная, о том, что рукопись скрывается в квартире матери Егора, терпела полный крах. Бесполезными оказались поиски в двух импровизированных сараях, один из которых располагался в общем коридоре, а второй на улице, возле ряда других сараев, принадлежавших соседям.

– Ты уверена в том, что рукопись у матери – нервно переспрашивал Егор, который снова выглядел пятидесятилетним мужиком, Лена, вновь с трудом и очень аккуратно передвигаясь, отвечала спокойно: – Я не говорила об этом точно, но она знает, она боится того, что рукопись попадет к тебе.

– Ладно, пойдем другим путем – жестко произнес Егор, остановившись возле окна, смотря на умиротворенную обстановку внутри двора, на притихшую проезжую часть, лишенную автомобилей.

– Егор, ты сам попробуй вспомнить, напряги память – шептала Лена, в её голосе слышалось что-то похожее на претензию.

– Рукопись была у Артема. Утром, в день ареста, я её забрал – это точно. Принес домой и обычным образом положил в этот стол. Но, как я понимаю, обыски ничего не дали. Они не смогли найти рукопись, а лишь обнаружили копию, значит, оригинал кто-то перепрятал. Если это была не ты, то остается мать.

Егор отошел от окна.

– Ты видела рукопись, ну, хоть раз, после того, как меня арестовали, или может мать о ней говорила – спросил Егор.

– Нет, никогда ничего такого не было – ответила Лена.

– К сотрудникам она не попала, иначе меня здесь бы не было. Получается, что она её содержит в другом месте, но где. Только вот откуда она знает, что если не будет этих листочков, с отпечатанным на машинке текстом, то тогда умрет тот Егор, умрет то, что является моим телом, которое родная мать принимает за своего сына – Егор, размышляя вслух, сжимал от злости кулаки.

– Сама рукопись, Егор, сама рукопись, это она передала ей такое открытие – предположила Лена.

– Да, ты права – угрюмо согласился Егор.

– Могла она отнести рукопись к кому-то из друзей, чтобы её не было близко, но при этом эти друзья должны быть самыми надежными в мире людьми, она должна доверять этому человеку, как самой себе – рассуждала и спрашивала одновременно Лена.

– Есть такие, Лариса Евгеньевна и Людмила Алексеевна, в любом случае, только они – проговорил Егор.

– Припоминаю, эта Лариса Евгеньевна умерла лет десять назад. У неё еще была дочка, кажется, Александра, внук Костя, она дочку еще очень поздно родила, долго не получалось у них – задумчиво, вспоминая рассказы Натальи Владимировны, говорила Лена.

– О внуке не знаю – произнес Егор – Еще Людмила Алексеевна, но она уже тогда была довольно старенькая, старше моей матери. Я знал её сына, хороший парень, и тоже ведь поздний ребенок, он был моим ровесником – задумчиво, несколько успокоившись, говорил Егор.

Лена молчала, этим подталкивая Егора к