Литерсум. Поцелуй музы - Лиза Розенбеккер

Я взяла сумку и достала брелок для ключей, который отец передал маме. Мой талисман. Я фыркнула. Разве подарок от него принесет мне счастье? Или именно из-за него я сломя голову несусь прямиком в неприятности?

– Нам нужно еще раз посетить узловой пункт, – сказала я на следующее утро Лэнсбери. Я вбежала из спальни в гостиную и растормошила его. Он зевал. Как и Шелдон, когда я пять минут назад соскочила с кровати.

– Зачем?

– Мне известно имя отца. Мы можем спросить на стойке, не посещал ли он муз.

Лэнсбери сперва сонно моргал, затем в нем проснулся полицейский. Он сел.

– Это очень хорошая идея. Нам стоило спросить, кто был там еще по возвращении.

– Ты прав. Почему ты подумал об этом только сейчас? Я думала, ты ловкий парнишка. – Я прикусила губу, когда поняла, что в моих словах прозвучал упрек.

Лэнсбери смущенно посмотрел в сторону.

– Я был полностью отвлечен.

– Чем?

– Это не имеет никакого отношения к делу. – Он вскочил с дивана. – Нам пора собираться.

Я увидела, как он вышел в коридор, чтобы надеть куртку. Я оказывала на него плохое влияние. Наверное, ему было обидно, когда я делала акцент на том, что он не мог применить свои способности, которые привели его так далеко. Будет ли он злиться на меня, если это будет продолжаться еще какое-то время? Когда-нибудь мы раскроем эти преступления.

В узловом пункте царила оживленная суета. Дверные звоночки звенели, бумага шелестела, а над всем этим витало бормотание бесчисленного количества персонажей. «Может, мне стоит работать туроператором, который отправляет людей в книжные миры», – подумала я. Фанаты Гарри, Рона и компании наверняка заплатили бы немало за то, чтобы увидеть своих идолов вживую. Я стала бы очень богатой воровкой, не крадя при этом абсолютно ничего.

И снова это слово. Воровка. Оно обижало меня каждый раз, когда возникало в моей голове. Я не хотела быть воровкой идей. Было ли все по-другому, если бы преобразователи до сих пор существовали, забирали бы у меня идеи, переделывали их и…

– Лэнсбери, – драматично выдохнула я, когда мы направлялись к стойке.

– Уинтерс, – спародировал он меня, чем вызвал холодные мурашки по спине.

– С преобразователем я могла бы возвращать писателям их истории. При условии, что им снова сообщали бы о их даре. Преобразователи, исходя из их названия, могли бы преобразовывать идеи в более лучшие, а я, будучи антимузой, возвращала бы их писателям. Ведь, если я правильно поняла, именно это было моей первоначальной задачей, только теперь, в отсутствие преобразователей, все по-другому. Если бы мы смогли вернуть преобразователей, мне бы не пришлось больше быть разрушительной музой. Не такой уж я тогда была бы и воровкой.

Эта мысль мне очень нравилась. Тогда бы я была подобием Робин Гуда. Я бы забирала плохие идеи, улучшала их и возвращала обратно, даря радость писателям.

Лэнсбери задумался и ухмыльнулся.

– Могу себе даже представить. Даже надеюсь на это, – прорычал он. Мое сердце на мгновение замерло, когда он посмотрел на меня своими темными глазами и подошел на шаг ближе.

– Почему это? – Я сделала шаг назад, он проследовал за мной и склонился надо мной.

– Если ты будешь просто воровкой, мне придется задержать тебя и надеть наручники. Ты знаешь, это у меня получается хорошо, – грубо сказал он, и у меня в животе появилась нервная дрожь.

– Еще я знаю, что тебе нравится это делать, мистер Грей.

Взгляд Лэнсбери опустился к моим губам, я тяжело сглотнула слюну. Его запах затуманивал мой разум. Я могла лишь наклониться вперед и…

– Может быть, – прошептал он. – Но лучше я использую твои руки для этого. – Он взял меня за руку и перекрестил наши пальцы. Мне в голову не приходил ни один подходящий ответ, поэтому я просто глупо улыбалась, когда рука об руку мы шли к стойке. Было прекрасно – ощущать его пальцы, такие родные, между своими. Прекрасное ощущение – знать, что ты преодолеваешь сложности не в одиночку. Оно добавляло мне уверенности и храбрости. Кроме того, я уже не так сильно беспокоилась, что сказанные главной стервой Подлогимнией слова смогут разрушить наши с Лэнсбери отношения. Гулять, держась за ручки, – это, конечно, не поцелуй, но для начала тоже неплохо.

Заткнитесь, вы, гормоны! Сейчас нужно будет работать.

Молодая девушка за стойкой дружелюбно поприветствовала нас. Я рассказала ей, о чем шла речь, но она не спешила с ответом.

– Мне бы очень хотелось помочь вам, но, к сожалению, я должна придерживаться правил конфиденциальности, – сказала она с сожалением в голосе.

– Даже если названный ранее человек является моим отцом?

– К сожалению, да.

Лэнсбери подошел ближе.

– Тогда не могли бы вы нам сказать, осуществлял ли вообще кто-нибудь визит в мир муз? Вам не нужно называть имен.

– Только потому, что вы очень любезны, – сказала она и начала печатать. – Да, кто-то был там по разрешению. Три месяца назад. Больше… – Она замолчала и выпрямилась. Ее голос сорвался. – Это как-то связано с Блу?

– Что, простите?

– Блу. Это ее кличка. Ее настоящее имя – Бэтани Данэм. Она работала здесь, но недавно пропала, и никто не знает, куда. Она бронировала последний визит к музам. Это как-то связано с ней?

Как сказал Том, эта Бэтани Данэм была исчезнувшей сотрудницей. То, что она забронировала тот визит, который имел для нас особое значение, не могло быть совпадением. А ее коллега, которая так беспокоилась о ней, еще не знала ничего о ее судьбе. Я посмотрела на Лэнсбери и сжала его руку. Он кивнул и обратился к девушке. Его выражение лица стало мягче, он начал осторожно.

– Мне очень жаль, но вынужден вам сообщить, что Бэтани мертва. – Девушка расширила глаза и закрыла руками рот. По ее щекам потекли слезы, она тяжело сглотнула слюну. Лэнсбери немного подождал, пока она возьмет себя в руки и вытрет слезы бумажным платочком, затем продолжил: – Предположительно, она была убита одной из муз из того мира, про который мы у вас спрашивали. Мы не знаем точно, что…

– Что вам необходимо? – Пальцы девушки застучали по клавиатуре. Мрачная решительность появилась на ее лице, на котором отчетливо читался траур.

– Спасибо. Имена последних посетителей, – сказал Лэнсбери. Она нажала на экран, затем развернула его.

Когда я увидела, чье имя высветилось на экране, кровь застыла в моих жилах, я забыла, как дышать. Этого не могло быть.

Том Альмон.

– Том? – взвизгнула я.

– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, – тихо сказал Лэнсбери, но девушка покачала головой.