Сабля, трубка, конь казацкий - Степан Кулик

Вообще-то я тоже так думал, пока Полупуд не объяснил мне, что в реальности все происходит гораздо медленнее. То есть татарские набеги по-прежнему стремительны, но опасны только для тех, кого крымчаки захватят вдали от стен городища и уходникам. А вот настоящее войско, которое с пушками или хотя бы камнеметами – ползет, как улитка.

Потому что скорость движения любого отряда зависит от его обоза. Точнее – от неторопливой поступи волов, крейсерская скорость которых равна пяти верстам в час. Три с половиной километра! А расстояние от Перекопа до любого края Дикого Поля, то есть до мест заселенных не меньше шести сотен. При том, что войска движутся не больше десяти часов в сутки. Легко сосчитать, сколько времени будет на подготовку, если о готовящемся нападении узнать вовремя, а еще лучше – заранее.

Другая проблема, что и готовиться будут примерно такими же темпами. Пока воеводы проверят донесение. Не ложная ли тревога?.. Пока разошлют гонцов. Пока союзники соберутся и выступят… От того столь важное значение имеет информация о цели «главного удара». Поскольку ошибка в сотню-другую верст может стать роковой. Помощь не придет вовремя, и союзники будут разбиты по частям.

Именно поэтому так важно было все, что мы знали о Хотине. Пусть пока без конкретики, одни только догадки и предположения… Но если удастся их соединить с другими такими же, пока еще обрывистыми вестями – то вместе они превратятся в достоверную информацию, способную решить исход битвы.

Все эти мысли проносились в голове, пока я сидел на дне озера, примерно на метровой глубине. Засыпав за пазуху для «усидчивости» не менее полпуда песка и дыша через камышинку.

Вода отличный резонатор, и поступь приближающегося табуна была отчетливо слышна. Что не могло не радовать… Еще один минус засады – не видишь добычу до самого последнего мгновения. И если нет никакого подтверждения, что она идет к тебе, терпение улетучивается быстрее лужицы бензина на раскаленной бетонке.

Для эффективности мы с Василием разошлись в стороны. И действовать должны автономно. Никакого общего сигнала. Просто как борщ – увидел цель – работай.

Гул копыт немного поутих, что означало – табун подошел к озеру на расстояние прямой видимости и осторожничает. Вынюхивает и высматривает окрестности. Но никаких следов, что могли бы вспугнуть тарпанов, мы не оставили. Непромокаемое – притопили у дальнего берега, того, что покруче. Остальное – зарыли и дерном прикрыли. Все чинно и благостно… Практически как в то счастливое для фауны время, когда нога человека еще не ступала на Землю, а топтала траву Эдема.

Время будто замерло… Кони двигались не спеша, вразнобой, и барабанная дробь копыт больше не оповещала об их присутствии. Начинался самый сложный для нервов этап. Если я ничего не вижу, что это значит? Кони ушли? Пьют в другом месте? Василий уже выскочил и поймал своего, распугав остальных, а я как дурак продолжаю чего-то ждать?..

Лошадиная морда возникла передо мной, как отражение в колодце. Только заглядывал не я, а ко мне. Увеличенная водяной линзой раза в полтора, не меньше. Я даже растерялся на мгновение. С обычным конем не так просто совладать, как кажется: соотношение триста килограммов мышц дикого животного против жалкой сотни человеческих. Хоть и подсушенных уже степной жизнью, но все же изрядно подпорченных цивилизацией. Короче – баланс не в мою пользу.

Но ступор от неожиданности быстро прошел. Одно я помнил крепко: Василий ждать не будет. А если он начнет раньше, я останусь без коня. Думаю – кто после этого поскачет к Каменному Затону, а кто побежит – объяснять не надо.

Сгруппировавшись, пружиной вытолкнул себя наружу, одновременно вскидывая аркан. Веревка, сплетенная из конского волоса, от длительного пребывания в воде ничуть не отяжелела. И петля легла точно на голову коня…

Испуганный моим внезапным появлением, тот взвился на задние ноги и замолотил передними, чудом не задев меня. Потом извернулся в сторону, упал на все четыре ноги и мощным прыжком попытался выбраться на сушу. Я камнем плюхнулся в воду, повисая на противоположном конце аркана, чтобы потуже затянуть петлю, очень удачно легшую на шею животного.

К счастью, илистое дно не позволяло коню хорошо упереться, и рывок получился не слишком сильным, иначе он просто выдернул бы веревку из рук и убежал. А так – пришлось тащить меня волоком за собой. При этом петля затягивалась все туже, перекрывая поступление воздуха.

У коня, природой приспособленного к длительному и быстрому бегу, по сравнению с человеком, огромные легкие. Но и потребность в кислороде тоже гораздо выше. Особенно во время стресса. А задерживать дыхание кони не умеют. И теряют силы тем быстрее, чем мощнее и яростнее сопротивляются.

Не знаю, чем бы все закончилось, успей конь выбраться на сухую поверхность и протащить меня пузом по степи хотя бы метров двадцать-тридцать. Совсем не уверен, что выдержал бы… Но проверять не пришлось. Сил у коня хватило аккурат, чтобы выудить меня из озера. А там он захрипел, зашатался и упал на колени.

Я, как учил Василий, тут же откинулся назад, изо всех сил натягивая аркан, не давая ослабнуть удавке. Конь уже не хрипел – сипел. Вот-вот забьется в предсмертных конвульсиях.

– Тихо, тихо… – чуть-чуть ослабив натяжение, я стал сматывать аркан, чтобы подойти ближе. Прежде чем снять удавку, надо накинуть уздечку на морду и путы на ноги. Причем успеть проделать все это раньше, чем конь задохнется или, наоборот – отдышится.

И вот снова вокруг одна только степь. По сравнению с Жабьим болотом, совершенно безмолвная. Будто уснула, отгородившись от остального мира небесным куполом. Первый день пути мы с Василием любой разговор начинали с крика и, только проорав пару фраз, переходили на нормальную громкость. Потом снова привыкли…

Вот уже четвертый день мы движемся на юг, и степь понемногу преображается. Все реже встречается чернобыль или марь с мясистыми, толстыми стеблями в рост человека, медленно, но неизбежно уступая перед натиском набегающих с юга серебристых волн ковыля.

Ветерок все жарче, земля тверже… Одно радует, как будто сделанные из проволоки листья и стебли не достают до ног всадника и до лошадиного брюха. Иначе мы за пару дней все бы кровью изошли от порезов. Чтобы в этом не сомневаться, достаточно посмотреть, в какие лохмотья превращается мешковина, которой мы обвязываем нижние части ног коней. Те, что ниже колена и выше бабок. Пясти и плюсна…

Повезло мне с потерей памяти. Есть время все выучить и запомнить. Честно говоря, никогда не думал, что конь такая сложная штуковина и состоит из неимоверного количества совершенно неизвестных мне слов. Даже без седла и узды…

Кстати, о лошадях…

Когда я доблестно закончил операцию по захвату транспортного средства, в том смысле, что исхитрился накинуть коню на ноги путы и наконец-то смог оглядеться – оказалось, Василий тоже управился со своей добычей. Да еще какой… Если я хватал первого попавшегося, то казак явно выбирал. Позабыв о вольной жизни, перед ним покорно склоняла шею великолепно сложенная соловая кобыла. С роскошной золотистой гривой. Настоящая красавица, особенно в сравнении с моим неказистым, черно-бурым и каким-то излишне кудлатым экземпляром. Еще и горбоносым. Прям как из сказки… Ну да я не привередливый. Главное, чтоб не пешком. Санчо Панса вообще на осле ездил и ничего, в рыцарский роман попал. Тут куда важнее с выбором спутника не ошибиться. А в этом мне как раз повезло. Хоть и простой казак, но не рядовой точно.