Молот Люцифера - Ларри Нивен

Бейкер и Деланти переглянулись. Слова им не требовались. Джонни отплыл в угол, где Яков занялся какой-то работой.

– Нужно кое-что прояснить, – сказал Джонни.

– Слушаю?

– Ей ведь за это ничего не будет, да? Ну, то есть вряд ли нужно докладывать обо всем, что у нас творится.

– Конечно, не нужно, – согласился Яков и пожал плечами. – Мы все здесь не инкубаторские. Каждые двадцать восемь дней женщины начинают вести себя весьма нелогично. Любой женатый мужчина в курсе.

– Да, похоже, дело обстоит именно так, – пробормотал Джонни и кинул взгляд на Рика.

– Кроме того, Леониллу воспитало государство, – добавил космонавт. – Ее отец и мать умерли, когда она была еще маленькая. Ничего удивительного, что ей бы хотелось видеть нашу страну более передовой, чем сейчас.

– Разумеется.

«Чушь собачья, – подумал Деланти, – если она тяжело переносит свое женское недомогание, ей следовало сообщить о проблеме руководителям полета, чтобы русские послали в космос кого-нибудь еще. А она наверняка промолчала. Я бы доложил своему руководству о том, что подвержен космической болезни, если бы знал заранее… В чем бы ни состояли затруднения Леониллы, будет разумно в следующие несколько дней относиться к ней особенно бережно. Дьявольщина, а комета Хамнера – Брауна уже очень близко!»

Барри положил телефонную трубку. Взгляд у него был восторженный. Вошла Долорес с кофе.

– Угадай, что произойдет во вторник! – ликующе воскликнул Прайс.

– Комета столкнется с Землей.

– Что? Нет! Нет, я серьезно. Мы введем в действие следующую очередь. Решение последнего судебного заседания признано необоснованным. Атомная станция «Сан-Хоакин» выходит на полную мощность.

Долорес почему-то вовсе не обрадовалась.

– А торжественная церемония намечается? – спросила она.

– Нет, мы не хотим шума… А что?

– Во вторник меня не будет. Если только не возникнет крайняя необходимость в моем присутствии.

Он нахмурился:

– Ты всегда мне необходима…

– Пора бы давно привыкнуть. – Она похлопала себя по животу. Тот еще не выпирал, но Барри уже просветили на данный счет. – Во всяком случае, мне надо в Лос-Анджелес, показаться доктору Стоуну. Я хотела задержаться там, повидаться с матерью, и вернуться сюда во вторник вечером.

– Конечно, Ди…

– Да?

– Ты ведь сохранишь малыша, правда?

– Да, Барри.

– Выходи за меня замуж.

– Нет, спасибо. Мы оба сыты по горло семейной жизнью.

– А друг с другом мы еще не пробовали, – возразил он. Ему хотелось, чтобы его голос звучал убедительно, но втайне почувствовал облегчение. Но…

– А каково будет ребенку без отца?

Долорес рассмеялась:

– Поскольку он появился не благодаря почкованию, почти уверена, что папа у него есть. Я даже догадываюсь, кто он.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

– Естественно. – Она поставила кофе на письменный стол и перелистнула перекидной календарь Барри. – Ты обедаешь с заместителем губернатора. Не забудь.

– С тем безмозглым болваном? Если что-нибудь и могло вывести меня из эйфории, это то, о чем ты напомнила. Ты не поверишь, Ди, но я буду паинькой!

– Хорошо. – Она повернулась, чтобы уйти.

– Эй, – позвал он, и девушка остановилась. – Послушай, давай все обсудим. Когда ты вернешься из Лос-Анджелеса. Ведь ребенок и мой тоже…

– Верно. – И она покинула кабинет Прайса.

– Эй, малый, Молот уничтожит город. Превратит в пустыню.

– Чушь, мать ее так, собачья, – произнес Нассор и улыбнулся. – Мы им устроим пустыню.

Он наслушался разговоров о том, что способна натворить комета. Проповедники, вещающие со своих кафедр, собирали огромные толпы, обеспечивая себе кусок хлеба. Наступает апокалипсис, примиритесь со сладчайшим Иисусом и гоните монету…

Появились новые возможности. К примеру, белые удирали отсюда. С ума сойти. Алим объехал Брентвуд и Бел-Эйр и везде видел одно и то же: множество домов с упаковками молока у дверей и старыми газетами на крыльце. Нассор тогда ехал на стареньком пикапе, на заднем сиденье и в багажном отделении которого были навалены газонокосилки и разные садовые инструменты. Кто обратит внимание на простого чернокожего? В общем, когда он останавливался, чтобы забрать брошенную прессу или картонки с молоком, никто его и не замечал. Зато он собирал информацию и уже составил план действий. Теперь-то он будет на коне.

Они пройдутся по Бел-Эйру и Брентвуду, как уборочный комбайн. Нассор запасся набором отмычек для взлома. С ним – его люди, которые неохотно повиновались приказам, но свое дело знали хорошо. Молот Божий на протяжении человеческой жизни дважды не появляется.

В некоторые особняки, правда, лучше не лезть. Легавые бдят. Но был способ справиться и с этой маленькой загвоздкой. Нужно только все предусмотреть. Они успели скосить траву в нескольких дворах. Здорово потрудились – и смогли без помех провести наблюдение за целым кварталом, увидеть, как местные загружают трейлеры барахлом и уезжают. Бел-Эйр наполовину опустел. Ну а оставшееся можно слямзить сегодня ночью. А потом, наверное, удастся возобновить политическую деятельность. И многие братья будут на время обеспечены хлебом.

А белые паниковали. Богатые белые, люди много чего знающие. А в мэрии нервничали. Вдруг столкновение и впрямь произойдет?

Алим быстро просмотрел стопку газет и журналов. Пусть не сразу, но понял, что им грозит, а рисунки прояснили ситуацию окончательно. На низменностях не спрячешься. Будут волны высотой в тысячу футов! Автор картинок обладал немалым воображением. Он нарисовал здание мэрии Лос-Анджелеса: над поверхностью воды поднималась только башня. Виднелись крыши административного корпуса и здания городского суда. Все копы, которые там находились, сдохли – вот это было да! Но Алиму точно не хотелось быть в городе, когда жахнет.

А если пронесет? Тогда народ быстренько вернется обратно.

– То-то они удивятся, – пробормотал Нассор.

– А?

– Белые. Спорим, они рты пораззявят, когда приедут в город?

– Ага. Почему ты выбрал именно эти дома? Если б мы облазили самые богатые особняки повсюду, мы…

– Заткнись.

– Ладно.

– Я не хочу, чтобы мы удалялись друг от друга. Если окажется, что какой-то из домов битком набит легавыми, мы сможем по рации позвать на помощь.

– Ясно.

Молот Божий. Что, если он ударит? Куда тогда удирать? Не на юг, конечно. Политиканы могли кричать о всеобщем братстве, но все это лажа. Латиносы не любят черных, а те тоже не отстают.