Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом - Крисанн Бреннан

Я была шокирована. Кобун оскорбил мое юное чувство идеализма, поскольку я знала, что сделанное им не забавно и не этично. Я рассматривала его как олицетворение честности и доверяла ему. Я ни с кем не обсуждала его, и вышло так, что пользу моего решения сохранить ребенка подтвердили многие факты. В частности, именно он поддержал меня, сказав, что я поступила правильно и могу на него рассчитывать в любой ситуации. Но кем он был на самом деле? В данном случае он не только курил марихуану и «украл» ее некоторое количество для своей тещи, но и считал все это уморительным.

Меня осенило: ставки были слишком высоки, а этот парень просто играет в игры. Более того, он также давал мне это понять. Все, что касалось меня и моего ребенка, находилось в неустойчивом равновесии, и всем существом я начинала понимать правду. Произошло еще несколько подобных ситуаций, прежде чем я осознала обстоятельства, в которых находилась. Я осталась одна. Кобун не собирался помогать мне, и по его меркам я была достойна лишь того, чтобы надо мной смеялись. Я действительно не знала того, что не знала, однако получала достаточный опыт.

* * *

Стив хотел контролировать то, что люди думали о нем. Именно поэтому он, возможно, начал сеять в умах людей представление, что я спала со всеми вокруг, а он бесплоден и это не мог быть его ребенок. Люди верили ему. Я думаю, это происходило потому, что люди нуждались в герое. Компания Apple преуспевала, Стив был гениален, а моя история банальна, и никому не было дела до матери-одиночки. До матери, которая находится в браке, – да. Но до матери-одиночки? Нет.

Стив добивался значительных успехов и рос как личность. Однако он не обладал эмоциональной зрелостью, чтобы справиться с нашими проблемами. Однажды я отправилась в дом на Президио после того, как оттуда съехала (мне нужно было забрать пару вещей, которые я там оставила), и застала момент, когда Стив вернулся домой в отвратительном настроении. Он вбежал в свою комнату и громко захлопнул дверь. Я подождала пару минут, прежде чем вошла и спросила, что произошло. Он сидел на полу и махнул рукой в мою сторону, даже не оглянувшись. Вместо этого он не сводил глаз с зажженной свечи на журнальном столе. Он настолько пристально смотрел на свечку, что у меня не было никаких сомнений: он использует ее как своего рода источник помощи. Вся эта сцена была очень странной: мое молчаливое нахождение в комнате с моим огромным животом, наблюдение за Стивом, контраст между мягким сиянием горящей свечи и накалом накопившейся в ней злобы, моя полная растерянность. Я вспомнила, как нам было по девятнадцать лет и Стив впервые спросил меня, какой образ я вижу в горящей свече. Возможно, все в мире знают об этом способе, но я нет, и, полагаю, он использовал индуистскую технику медитации, чтобы контролировать свой инфантильный гнев. Казалось, что методика работает, поскольку чем дольше он смотрел на огонь, тем быстрее улетучивалась его ярость. Также казалось, что в тот вечер мое присутствие в комнате странным образом одобрялось: я – как игнорируемый нарушитель всей этой гармонии, нахождение которого он даже, возможно, хотел ощущать, поскольку, несмотря на свое ужасное настроение, не попросил меня уйти.

Позднее на той неделе я встретилась с подругой на курсах по подготовке к родам, и она рассказала мне, что так вывело его из себя. Лори работала секретарем в Apple, и когда увидела, как Стив ведет себя со мной, предложила мне свои услуги в качестве тренера по подготовке к родам. Умная, талантливая женщина, которая была немного старше меня, она просто хотела помочь. Лори объяснила, что компания переехала в новое здание, а Стив тишком быстро занял самый лучший кабинет. Это была угловая комната с большим количеством окон, откуда открывался прекрасный вид, поэтому он по праву должен был бы достаться тогдашнему президенту Apple Майку Марккуле. Очевидно, поползли слухи. У меня никогда не было достаточно внутренней силы, чтобы противопоставить себя Стиву и привести его в ярость подобным образом. Для меня это был новый Стив.

Лори служила моим источником информации, которую я бы не могла иначе получать и которая позволяла мне лучше представлять, что происходило со Стивом. Я поняла, что он вел себя на работе столь же отвратительно, как со мной. Лори рассказала, как проходило заседание по вопросам медицинского страхования, в котором приняли участие все сотрудники компании. Пока оно шло, Стив продолжал докучать агенту, описывавшей различные варианты оформления страховки, говоря ей: «Это посредственная страховая компания, если она не несет расходы за беременность, в случае если пара не жената». По всей видимости, пререкания между Стивом и агентом продолжались до тех пор, пока агент с отвращением не сказала: «Если это ваш ребенок и вы – человек, то вы оплатите счет». По словам Лори, это замечание положило конец обмену репликами, попав в яблочко и обнажив весь пижонский обман и лицемерие Стива. Если не знать подноготной, из-за этого обмена мнениями могло сложиться впечатление, что Стив – дальновидный защитник обиженных и оскорбленных. А правда заключалась в обратном.

Согласно другому рассказу, 24 февраля 1978 года, на двадцать третий день рождения Стива руководители компании подготовили ему подарок в виде похоронного венка, на который была накинута лента с надписью «С днем рождения, Стив!!!». Конечно же, это была шутка, однако Лори сказала, что, когда Стив зашел в кабинет и увидел похоронный венок со своим именем, он остановился как вкопанный. Он был поражен. У него отвисла челюсть. Он резко побледнел. Я знала это свойство у Стива. Его реакция оказалась настолько личной и драматичной, что, по-моему, подтверждала наличие внутри его огромного символического мира – мистического восприятия происходящего. Было ли это страшным напоминанием, что его жизнь продлится не так долго? Лори сказала мне, что потеряла дар речи в тот момент, поскольку, хотя Стив и мог вести себя крайне отвратительно, это свойство могло трансформироваться в крайнюю уязвимость, которая вызывала желание отбросить все свои дела и прибежать к нему на помощь.

* * *

Понимая всю сложность прежней личности Стива и происходивших с ней метаморфоз, я всегда давала Стиву пространство для перемен. Я верила в него, как почти все: некоторые стороны его характера были настолько выдающимися, что он всегда оправдывал доверие к себе. Когда я находилась на седьмом месяце беременности, Стив очень нежно спросил меня: «Не хочешь ли ты родить нашего ребенка в доме на Президио?» Я задумалась о такой возможности. Даже теперь я еще надеялась, что благопристойность поможет разрешить ситуацию. Я подумала, что он, может быть, образумился.

Однако после трех недель серьезных размышлений я поняла, что мое благополучие и благополучие ребенка зависят только от меня. Я не могла пойти на риск и довериться Стиву. Я решила быть честной и прямо сказала ему: «Ты знаешь, я хорошенько подумала о твоем предложении, однако мне не кажется, что это хорошая идея – рожать ребенка в твоем доме». Я намеревалась продолжить свою речь и раскрыть причины своего решения, однако Стив, как обычно, прервал разговор: «О чем ты говоришь?» Он был равнодушен и растерян, словно забыл, что когда-то предложил эту идею. Затем небрежно сказал: «Ах, это, ну ладно, не проблема». Небрежный ответ сразил меня наповал в тот момент и не давал покоя долгие годы. Сегодня я понимаю, что и на слова «Да, я хочу родить ребенка в твоем доме» он бы также ответил: «О чем ты говоришь?»