Ибо сильна, как смерть, любовь… - Инна Карташевская

Так вот. Проснувшись утром, я немедленно вспомнил свой сон, и тут же позвонил Марье Васильевне и сказал ей, что сейчас приеду, так как у меня появилась кое-какая идея. Я решил ничего не говорить ей по телефону, уж очень бы мой рассказ показался ей странным. Лучше было бы провести эксперимент на месте, поэтому я сел в машину и тотчас поехал к ней. Она ждала меня с нетерпением, но встретила с явным недоверием. Еще бы, какая у меня могла вдруг появиться идея, если мы с ней уже все обыскали.

— Марья Васильевна, — тут же приступил я к делу, едва закрыв за собой дверь. — Скажите, у вашего мужа было старое пальто? Ну какое-то старое пальто, которое он очень любил?

— Да, — бледнее прошептала она. — У него было ратиновое пальто, старое, истрепанное. Я уже сколько раз хотела его выбросить, да он не давал. Говорил, это его первое дорогое пальто, он его двадцать лет проносил, — всхлипнула она, и вдруг широко открыла глаза. — А откуда ты вдруг узнал про это пальто, Эдик? Я его как раз вчера вечером выбросила. Все вещи Виктора раздала, а пальто даже постеснялась предложить кому-нибудь, уж очень оно старое.

— Куда же вы его выбросили? — расстроился я. — Нужно его немедленно найти.

— Ты думаешь, документы там? — испугалась она. — Нет, этого не может быть, я все карманы перед тем обшарила. Ничего там не было.

— Где оно? — с досадой спросил я. — Нужно его немедленно найти.

— Ох, я сейчас сбегаю, — заторопилась она. — Ох ты, господи, я его возле сараев положила, хоть бы не забрал никто.

Она побежала во двор, и я, не выдержав, побежал за ней.

На наше счастье пальто никто не взял, видно, очень уж оно было старое. Оно лежало, свернутое, на каком-то ящике возле сарая и как будто бы поджидало нас. Мы забрали его в дом, развернули и быстро обшмонали все карманы. Они действительно оказались пустыми.

— Вот видишь, Эдик, ничего нет, — вздохнула Марья Васильевна, — я же тебе говорила.

Но меня не так-то просто было сбить с намеченного пути. Я твердо знал, что в пальто что-то есть. Не стал бы покойник тратить так много из оставшейся у него энергии, на то, чтобы связаться со мной, если бы не хотел передать важную информацию. Что-то в этом пальто должно быть. Я стал тщательно исследовать подкладку и, наконец, в одном месте нащупал вздувшийся бугор. Мы быстренько разрезали там ножницами, и я с торжеством вытащил пакетик, в котором были свернутые в трубочку и стянутые резинкой бумаги.

Всплеснув руками, Марья Васильевна вытащила их. Это действительно оказались документы на квартиру и еще тоненькая пачка долларов.

— Господи. Эдик, как же ты догадался, что он спрятал их сюда? И откуда ты вообще узнал о пальто? Он же уже давно не носил его, — моя хозяйка не могла прийти в себя от удивления.

Конечно, я мог бы рассказать ей о своем сне, но предпочел не делать этого. Что-то внутри меня подсказывало мне, что я не должен разглашать свою тайну.

— Ну, так ведь я же сыщик, — смеясь сказал я вместо этого. — Я просто представил себя на месте Виктора Ивановича и подумал, куда бы я спрятал важные документы. Пожилые люди обычно любят прятать все в старых вещах, чаще всего в пальто или пиджаке. Вот я и спросил у вас, не было ли у него пальто. Вы подтвердили, ну а дальше все оказалось очень просто.

Честно говоря, объяснение получилось очень слабое. На мгновенье мне даже стало стыдно перед Марьей Васильевной за то, что я несу такую чепуху. Но бедная женщина даже на минуту не усомнилась в моих словах, и тут же стала бурно восхищаться моими профессиональными способностями.

— Вот что значит специалист, — наивно повторяла она. — Мне бы и в голову не пришло такое подумать, а оказывается вот как надо. Ну, я теперь всем расскажу, какой ты хороший сыщик. Если теперь кому что будет надо найти, все будут идти к тебе, я тебе обещаю. Ну, а это плата от меня за помощь.

Она отделила от пачки триста долларов и торжественно положила их передо мной.

— Вот, спасибо тебе большое.

Мне стало неловко. Деньги, в общем-то брать было не за что. Я начал отказываться, но она и слышать не хотела.

— Бери, бери. Если бы не ты, то я бы этих долларов и вообще не увидела бы. Да и документы на квартиру пришлось бы восстанавливать, а, может быть, и вообще еще раз выкупать. Бери, не обижай меня.

Мы еще немного с ней поспорили, но, в конце концов, деньги пришлось взять, и таким образом доход моего сыскного агентства вырос на триста долларов. Плюс мне еще пообещали самую лучшую рекламу — сарафанное радио. Возможно, подружкам Марьи Васильевны сыщики и без надобности, но у них есть дети, внуки, племянники. А люди больше доверяют словам знакомых, чем официальной рекламе.

Мои мысли прервал звонок телефона. Ну, вот, уже и клиенты звонят. Я откашлялся на всякий случай, взял трубку и произнес как можно официальнее «Да, я вас слушаю».

Ответом мне было полное молчание. Видно рано я обрадовался, что избавился от этой девчонки.

— Алина, — грозно сказал в трубку. — Прекрати молчать. Если уж позвонила, говори.

Но трубка молчала, и я вдруг понял, что это не Алина. Это было настолько глубокое безмолвие, что мне показалось, что в нем вообще не было ничего человеческого. И через минуту я понял почему. Когда человек молчит, в трубке слышно хотя бы его дыхание. А здесь никто вообще не дышал. Мое воображение разыгралось, и я даже почувствовал, что из трубки на меня повеяло ледяным холодом, и мне стало страшно.

Я быстро опустил трубку на телефон и решил уйти из офиса. Там на улице белый день, полно народу, а я сижу один в пустой комнате и трясусь от страха. Я решительно двинулся к двери. Но не успел сделать и несколько шагов, как телефон снова зазвонил. Я остановился в нерешительности, не зная, отвечать или нет. Может быть тому на другом конце надоест звонить, он сам положит трубку, и я с чистой совестью смогу уйти. Но телефон все звонил и звонил, как будто бы этот кто-то знал, что я не ушел, а стою недалеко от телефона. В конце концов, я все-таки с опаской взял трубку и осторожно произнес «алло». На этот раз мне ответили. Хорошо знакомый голос назвал меня по имени и поинтересовался, чего я так долго не отвечал.

— Гошка, — радостно закричал я. — Это я-то долго не отвечал? Ты лучше скажи, куда ты пропал. Не звонишь, не отвечаешь на звонки, не приезжаешь. Меня все ребята спрашивают, где ты, а я, стыдно сказать, и сам ничего не знаю. А ведь столько лет дружили.

Да, уж мы с Гошкой дружили с первого сентября первого класса. Как он подошел и стал рядом со мной на линейке, так мы с ним и были не разлей вода до самого конца школы. Еще бы, с Гошкой дружить было и интересно и почетно. Меня и самого бог внешностью не обидел, но Гошка считался первым красавцем в нашей школе. И еще у него был черный пояс по карате. И еще он был круглым отличником и первым претендентом на золотую медаль, которую, конечно же, и получил. И еще он был начитанным, эрудированным, очень остроумным и самым веселым мальчиком, и все девочки в нашей школе были в него влюблены. Учителя же прочили ему самые блестящие карьеры и, по их мнению, он должен был поступить не меньше, чем в институт международных отношений.