Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали - Ирина Эренбург

Поль повернулся на бок и оперся о локоть.

— А ведь стоит жить даже ради вот этого, — сказал он. — Стоит того, чтобы претерпевать многие гнусности, мучиться и ненавидеть, если знаешь — будет минута, когда все окупится. Вот та минута откровения. Я поймал себя на мысли… нет, это не мысль — ощущение и в то же время уверенность, вот те самые мгновения, когда я абсолютным образом счастлив. И мне кажется, что счастье мое переполняет меня. — Голос его звучал все громче и громче.

Гала сделала попытку открыть глаза, но отяжелевшие веки не подчинились ей, и она только улыбнулась и, вытянув руку, дотронулась до него. Он снова перевернулся на спину и, закрыв глаза, раскинул руки. Гала протянула свою руку, сжала пальцы его левой руки, Макс, как будто угадав ее движение, придвинулся ближе и протянул свою руку Полю. Сцепив руки, они лежали на спине, подставив проскальзывающим сквозь листву солнечным лучам свои лица.

Гала ощутила, как внутри нее возникает желание. Счастливое, прекрасное желание почувствовать близость родного человека. Ей стало мало просто быть рядом с Полем, чувствовать его руку, ей хотелось проявить к нему нежность, чтобы насладиться его нежностью. Она отняла свою руку. Поль не пошевелился. Она приподнялась. Поль остался недвижим и по-прежнему сжимал пальцы Макса.

Макс приоткрыл один глаз, облизнулся.

— Эй, парнишки! — сказала она. — Как насчет вина? У нас осталась еще одна бутылка. — Она села, закинув руки за голову, потянулась. Это кошачье движение вызвало улыбку на его влажных губах.

Макс тут же вскочил, пододвинул корзину, достал бутылку.

— Наверное, совсем теплое? — еле слышно лениво произнес Поль.

— Лесной температуры.

Макс приложил бутылку к его щеке, Поль улыбнулся, но не открыл глаз.

— Будешь? — спросил Макс его, как будто не сомневался в согласии Гала.

— Я вот о чем думал, — сказал Поль и одним рывком сел на колени. — Как кружится голова… — сказал он, приложив ладони к вискам.

— Сейчас-сейчас, — Макс оказался у него за спиной, начал массировать его затылок. — Ну, как? Лучше?

— Угу. Я блаженствую.

Большие руки Макса спустились ниже, стали мять его блейзер на плечах.

— Погоди.

Поль скинул блейзер и, улегшись на живот, подставил его рукам голый торс. Макс сел на его ягодицы и с серьезным выражением лица, будто заправский массажист, своими большими ладонями стал поглаживать его спину.

— Я хочу выпить, — сказала Гала.

— Угу, — пробубнил Поль, не отрывая лица от своих сложенных друг на друга ладоней. Макс продолжал массировать его спину. Сосредоточенность друг на друге отделила их, словно они были на сцене, а она глядела на них из партера.

Она поднялась.

— Пи-пи, детка? — Чуть сощурившись, Макс смотрел на нее снизу вверх и улыбался во весь рот. — Возвращайся, мы без тебя будем скучать.

— Скучать? — Она вытянула руку с выставленным вперед указательным пальцем. — Прополоть грядки. Отделить зерна от плевел. Познать истину. И открыть бутылку, — серьезно сказала она, но в ее глазах играли чертенята.

Она вернулась, и они снова пили вино, дурачась, прямо друг у друга изо рта. Вино пролилось на обнаженный живот Поля, и Макс слизнул.

— А теперь я.

Гала задрала кофточку, и Поль капнул ей прямо в пупок. Затем они, пихая друг друга, затеяли шутливую свару за право попробовать вино, сдобренное запахом ее кожи.

Гала была весела, как никогда. Ей нравилось быть центром внимания. В ее посветлевших глазах горел огонек, влажные губы улыбались, а кожа сияла, как будто подсвеченная изнутри. Поль и Макс осыпали ее комплиментами, а она со смехом отвечала им.

— У меня возникла идея, — вдруг воскликнул Макс. — Мне хочется сделать скульптуру из шоколада. В качестве модели я возьму Гала. Как только скульптура будет закончена, мы соберем всю нашу банду, и каждому достанется по кусочку. Как ты на это смотришь, Гала?

Она улыбнулась и покачала головой. Макс сиял, как мальчишка, задумавший шалость.

— Чур, мои будут грудки, — сказал Поль и обнял ее. — И еще губки. И щечки. И шейка, — приговаривал он и целовал, целовал, целовал. А она все смеялась и смеялась.

— А мне достался вот этот шикарный окорочок. — Макс сделал вид, что хочет укусить ее за ногу. Она оттолкнула его, он упал на спину и задрыгал ногами и руками, как жук, который пытается перевернуться. Поль подал ему руку, и Макс, ухватившись, потянул его за собой. Поль свалился прямо на него. Макс тут же сделал резкое движение, и Поль оказался под ним.

— Ах, ты так отвечаешь на заботу… Ты жизнью поплатишься, коварный! — Поль попытался вывернуться из-под него, но Макс еще крепче прижал его лопатки к земле. — Гала, SOS, спасай своего единственного мужа! — закричал Поль. — Меня хотят обратить в рабство.

— Иду на помощь.

Зайдя за спину Макса, Гала ухватилась за его плечи, пытаясь опрокинуть его. Но тот, обернувшись, схватил ее за талию и повалил.

И вот они все втроем лежали на земле и хохотали.

Первой встала Гала. Макс смотрел на нее снизу вверх и качал головой.

— Хороша! Очень, очень хороша!

Поль подкатился к нему и с видом простака стал рассматривать ее.

— Ты находишь? — спросил он таким серьезным тоном, что они оба тут же рассмеялись.

— Несомненно. Грандиозная женщина. Я бы такую… — Макс не договорил.

Они посмотрели друг другу в лицо, и оба одновременно отвели глаза, испугавшись возможности проникнуть в мысли друг друга.

— Эй, мальчишки, как вы насчет того, чтоб перекусить? У нас остался холодный цыпленок и сыр.

— Мне не хочется. А ты как, Макс?

— А я снова голоден, — ответил он, тут же вскочил с места и уже открывал корзину. — Поль, давай сюда. Есть еще помидоры и вина на донышке.

Все снова уселись на одеяле.

— Здорово у нас тут, правда? — сказал Макс, с благодушным видом оглядываясь вокруг. — О таком времяпрепровождении я и не мечтал. Солнце не жарит, цыпленок, воздух хоть ложкой черпай. Что еще для счастья надо?

— Ты про меня не забыл? — с ехидцей напомнил Поль.

— Ты и Гала — так естественно. Как странно, если хорошо — кажется, что так и должно быть, и не замечаешь самого нужного. — Он сидел на коленях, в правой руке он держал помидор, левой потянулся к накрытой салфеткой тарелке. На секунду его рука застыла. Он пошевелил пальцами и только потом взял хлеб. — Вот рука, — продолжил он. — Она у меня есть, и я о ней совершенно не думаю. А если б мне ее оторвало… А если бы две…

— Пришлось бы рисовать ногами, — вставил Поль.

— Да хоть причинным местом, — тут же отозвался Макс и надкусил помидор так, что сок брызнул прямо ему в лицо. Он вытерся салфеткой и продолжил, как ни в чем не бывало. — Кстати, интересная идейка. А, Поль, как ты думаешь? Стоит ли мое мужское достоинство использовать не по прямому назначению?