Зеркало любви - Галина Гончарова

Матильда едва в голос не взвыла. Мария-Элена откровенно растерялась – и передала подруге контроль.

Раззолоченный товарищ со здоровенной палкой в руках почтительно протянул руку за приглашениями, получил их, прочитал и треснул посохом об пол не хуже Деда Мороза.

– Ее светлость герцогесса Домбрийская! Его сиятельство граф Ардонский с супругой и детьми!

Вопли раздавались регулярно. Но здесь и сейчас…

По закону подлости смолкли музыканты. И часть голов повернулась в их сторону.

Матильда отлично знала, что они видят. Серую кожу, неподходящее платье, жуткую прическу, но драгоценности! И титул… интересно, сколько мужчин в зале уже решили, что дурнушка – не самое обременительное приложение к деньгам? Поживем – увидим.

– Малена! Солнце души моей!

Из толпы появился его высочество принц Найджел.

Вот уж кто сиял без перерыва на сон и еду! Золото волос, золото костюма, улыбка, драгоценности… Малена присела в реверансе.

– Ваше вели… высочество, вы ослепляете.

– Мария-Элена, вы сегодня замечательно выглядите.

Если только по сравнению с прошлым разом…

– Пойдемте, я познакомлю вас со своей невестой.

Только увидев Дилеру Эларскую, Малена мигом поняла, в чем вопрос. Принцесса была некрасива, окончательно и бесповоротно. Не той псевдонекрасивостью, которую умудряются протащить в фильмах. Там-то у самого жуткого страхозавра более-менее густые волосы и хорошие черты лица. Да и фигура ничего себе, просто балахоны жуткие надевают. А вот тут…

Если снизу вверх – фигура доски. Модельеры оторвали бы Дилеру с руками, но здесь и сейчас она успехом пользоваться не будет. Тем более – широкие плечи и узкие бедра. Груди и попы нет как факта, на ощупь можно перепутать зад и перед.

Лицо вытянутое, словно у лошади. И тяжелая нижняя челюсть ухудшает положение. Зубы тоже вполне лошадиные. Хоть и здоровые, но здоровущие.

Маленькие глазки невнятного коричневого оттенка, бородавка на щеке, волосы… Тут шансов тоже нет. Волосы редкие, жирные и тусклые. Головной убор красивый, правда.

Малена-то нарочно старалась себя изуродовать, а здесь… придворные портные, стремясь приукрасить принцессу, сшили великолепное платье, из бархата винного цвета, расшили золотыми цветами… и это великолепие окончательно «убило» Дилеру. Кожа у нее тоже казалась серой, пористой и нездоровой.

Бедная девочка.

Ей бы приличного косметолога, да загар, да… пластического хирурга! Меньшее не поможет. Жаль, что до хирургов тут лет с тысячу.

«Мы ей помочь не сможем?» – поинтересовалась Малена у Матильды, приседая в реверансе.

«Без вариантов. – Матильда и не подумала бросаться в заведомо безнадежное предприятие. – Хоть из кожи вон вылези, но красивее она не станет. И если станет – принц ее не полюбит».

«А вдруг?»

«Он уже влюблен. Один раз, на всю жизнь и в себя, любимого. Дилера здесь не конкурент».

«Жаль. Лови управление».

Матильда поднялась из реверанса по жесту принца.

– Ваше высочество, это герцогесса Домбрийская. Мы надеемся, что она составит вам компанию на этот вечер.

Дилера бросила на Матильду нечитаемый взгляд.

– Благодарю вас, ваше высочество.

Найджел улыбнулся и испарился. Матильда вздохнула и ринулась в бой.

– Умоляю ваше высочество не обращать на меня внимания. Если я вам неугодна, я молча постою за вашим плечом, таким образом и приказ его высочества будет выполнен, и вы не понесете ущерба от лицезрения моей внешности.

Дилера улыбнулась краешком губ.

– Вы так смело об этом говорите, герцогесса.

– Что в этом такого, ваше высочество? Некрасива, да. Зато богата, а это в наше время ценится гораздо выше, чем шикарная фигурка бесприданницы.

– Но никто не мешает мужчинам жениться на нас и заводить любовниц.

Угу. Уже – на нас. Уже не враги, а сообщество дурнушек. Это радует.

– Ваше высочество, боги не кладут все дары в одну копилку. И потом – я не хочу быть неблагодарной. Я жива и здорова, мои близкие живы и здоровы, у меня есть деньги и титул – разве этого мало?

– Иногда – мало, – вздохнула Дилера. Но задумалась.

Его высочество кружился в танце с шикарной блондинкой. Матильда отметила, что у парочки явно близкие отношения. Так прижиматься… она бы еще на публике ему в штаны полезла.

– Интересно, кто это? – задумчиво спросила Дилера.

– Я сейчас спрошу у лакея, ваше высочество. – Матильда так и поступила, благо слуги далеко не отходили от важной гостьи. – Леди Френсис Сорийская.

– Ах, вот оно что… – заметно огорчилась Дилера.

О том, как его высочество уединялся во время бала с этой леди, Матильда знала. Дилера, надо полагать тоже, если у нее уши есть, надо отвлекать, так что Матильда невежливо фыркнула.

– Ваше высочество, разве придворная пепельница достойна вашего внимания?

– Пепельница?

– Ну… в нее же все свой… пепел стряхивают, – развела руками Матильда.

Дилера сморщила нос.

– Герцогесса, разве можно приказать сердцу?

У, как все плохо. А девочка-то втрескалась в нашего прЫнца по самые ушки и рожки. Зря она, но сердцу не прикажешь. Зато мозгу – можно.

– Сердцу нельзя, ваше высочество. Но разум может объяснить сердцу, что есть те, к кому стоит ревновать, а есть те, к кому ревновать не стоит.

– Вот как? Поясните свою мысль, герцогесса.

Принцесса заинтересовалась, и Матильда поспешила развить преимущество, вспоминая читанную некогда книгу.

– Ваше высочество, рано или поздно я выйду замуж. Не по любви, какая уж любовь в династических браках? Моего мужа определит его величество. И я постараюсь стать ему второй половинкой. Другом, соратницей, матерью его детей. Той, к которой он будет возвращаться.

– А… пепельницы?

– Пусть. Если они не затронут ни ума, ни души, а только тело, я стерплю, ваше высочество. Стоит ли ревновать мужа к коврику у кровати? Муж ведь на него наступать будет…

– Завидую вам, герцогесса. У вас все так просто.

– У меня нет другого выхода, ваше высочество. Если мой муж пожелает себе завести хомячков – я ревновать не стану.

– Хомячков?

– Ну да. Пушистых, милых, безмозглых тварей, которых можно любить и гладить… но разве я стану равнять себя с хомячком? Или ревновать к ним?

Дилера еще раз оглядела леди Френсис.

– Она не похожа на хомячка.

– Зато на розовую капусту – очень. Только перевернутую[15].