Коронный номер мистера Х - Дарья Донцова

– Не-е-ет, – засмеялся Анри, – думаешь, ты самый умный. А … тебе! Сейчас все выложу! До капли! Мы со Светкой втихаря загранпаспорта сделали, готовились убежать с Коровиными в Испанию. Сразу уехать не получилось, у Лидии возникло много всяких юридических формальностей в связи с оформлением наследства. Потом адвокат сказал ей, что билеты она может купить на конец марта. Я нарыл их в Интернете, полез в шкаф за нашими паспортами, гляжу, а их нет. Во дела! Вспотел даже, начал вещи на пол вышвыривать, обнаружил документы на другой полке. И удивился. Точно помнил, что не клал их туда.

Через два дня ночью я в туалет захотел. Всегда сплю кирпичом, никогда не просыпаюсь, а тут вскочил. Иду по коридору босиком, на ходу дремлю. Глядь, из комнаты Светки отец выходит со шприцем в руке. Увидел меня и говорит: «Чего бродишь?» Я ответил: «Отлить надо, а ты что у Светланы делал?» Генрих спокойно объяснил: «Связку она повредила, болит, теперь лекарство ей колю». Ну ладно, бывает такое! Но утром Света пожаловалась, что ей кошмар приснился: мужик в ухо иглой тычет. Я тогда внимания на ее жалобы не обратил, но теперь-то все состыковалось. Отец ночью был в спальне Светланы со шприцем, а утром она про инъекцию заговорила.

Анри показал пальцем на меня:

– Что он всем нам рассказал? Светка жаловалась на голос в голове, который ей самоубиться велел. Он не умолкал, перед концертами бубнил, поэтому Света в последнее время косячила. А кто около нее часто находился? Генрих! Он ее изводил!

– Во …! – воскликнул Донелли. – Не было такого! Ничего я Свете не колол. Брешет он!

– Может, еще скажешь, что мы ночью в коридоре не сталкивались? – прищурился Анри.

– Нет, – отрезал Всемогущий, – после полуночи я по квартире никогда не шастаю. Сплю крепко.

Анри уперся руками в колени.

– И почему меня не удивляет, что ты сейчас брешешь?

– Сам …! – потерял самообладание Генрих. – …! …!

– Через неделю Женька мне нашептала, что Светлана стала странной, – продолжал парень. – Пару раз она при Боминой сама с собой разговаривала, за ухо себя дергала, злилась… Женя удивилась, а Света объяснила: «Простудилась я, похоже, отит начался, больно и в голове шумит». Потом она рассеянной стала, похудела сильно, есть почти перестала и жизнь самоубийством покончила. Мы с Женькой офигели! Ну не могла Света сама выброситься! Не могла!

– Ты ее спихнул! – прошипел Генрих. – …!

– Все для отъезда в Испанию было готово, – взвизгнул Анри. – С какой стати мне со Светланой такое творить? Без нее-то мы Лидии Григорьевне и Ляле не нужны. Главное лицо Светка. Не в моих интересах ее жизни лишать. У Женьки дома перетираем, думаем, чего делать-то? Женька говорит: «Поняла я все. Помнишь, ты рассказывал, что паспорта на другой полке оказались? А вскоре Генрих ночью из комнаты Светки со шприцем вышел? После твоей встречи со Всемогущим в коридоре Светлана сама с собой разговаривать начала, косячить на работе. Мы очень старались, чтобы Генрих не знал про наши планы. Но он как-то догадался, обыскал ваши комнаты, нашел документы, увидел многолетние визы шенгенские, и доперло до Всемогущего, что дети смыться решили. Разозлился он круто и решил вас наказать. Что-то он Светке вколол, отчего она дурной стала. Будь осторожен, милый, теперь ты на очереди».

Анри стукнул себя кулаком по лбу.

– И я! Я! Я! Не вспомнил про чип, который мне отец показывал. Забыл о нем начисто. Подумал, наверное, Светке лекарство ввели, есть такие, человеку мозг мутят. Генрих, если ему надо, что угодно достанет.

– …! …! Я ничего не делал, – принялся вновь материться Донелли, – не понимаете, что этот … врет? Комнаты я не обыскивал! Про Испанию только сейчас услышал. О том, что пакостники с Коровиной затеяли, понятия не имел!

– Ну и семейка, – поджала губы Людмила.

– Заткнись! – заревел Генрих. – Сама …!

– Во дают, – прошептала Искоренева, – прямо помойка! Начнешь в ней рыться, сильнее воняет.

– Все здесь хороши, – отрезала Анфиса.

– А ты в первую очередь, – огрызнулась Людмила.

– И Женю Генрих убил! – завопил Анри. – Я слышал!

– Что? – обомлел Донелли.

Парень вздернул верхнюю губу и стал похож на оскалившуюся собаку.

– Утром того дня, когда Евгеша умерла, я умываться пошел, под душ залез, слышу, телефон трезвонит. Трубку взять не мог, весь в мыле стоял, подумал: Женька это небось, она еще раз наберет. Помылся, кофе попил, к компьютеру сел, еще обрадовался, что отца дома нет, куда-то он ни свет ни заря поперся, могу спокойно по Интернету побродить, никто не станет врываться и орать, что в лавку не тороплюсь. Когда я в магазин приехал, Женьки там не было. Но я не занервничал, у нее был выходной.

Анри умолк, потом вытащил из кармана сотовый и показал его мне.

– Видите список контактов? У меня друзей вообще нет. Несколько номеров всего.

– Верно, – согласился я, – Генрих, Женя, «Страна чудес» и какой-то номер без имени, чередование цифр семь и два, такие называют «красивыми».

– Астрологический прогноз, – потупился Анри, – набираешь, и там говорят, что тебя ждет. Я в него верю.

– Идиот! – буркнул Генрих.

– Еще был Светин номер, – почти шепотом продолжал парень, – но я его удалил. На тот свет не позвонишь.

– Телефон Евгении вы оставили, – подчеркнула Косова.

Анри тяжело вздохнул.

– Зачем я трубку показал? Чтоб вы поняли: мне редко звонят. Пока я кофе пил, в компе сидел, в лавку ехал, никто меня не побеспокоил. Я вспомнил, что Женька звонила, пока я мылся, решил ей звякнуть и увидел: точно она меня искала. Тот неотвеченный вызов от нее был. На автоответчике сообщение осталось, я его не стер. Слушайте.

Анри нажал на экран.

– Котик, – зашептал женский голос, – ответь. Ппплохо мне. Пппприезжай. Ссскорей. Генрих ко мне неожиданно заглянул, принес бутылку вина, сделал предложение… ссстать его асс… асс… сстенткой, вместо Светы. Я для вида согласилась, он… выпить… надо… за успех… я… и… опрокинула… голова кругом… ноги… не держат… он здесь… пошел… в туалет… мне плохо… отравил меня… что-то в вино подсыпал… спаси меня… спаси…

Голос оборвался, послышался звук шагов, запись закончилась.

– Жесть! – прошептала Искоренева.

– Почему вы не упомянули об этом звонке в день смерти Евгении? – спросил я. – В момент нашей с вами беседы?

Анри опустил голову.

– Плохо мне было. Шок. Женя умерла. Голова кружилась. Сердце щемило. А вы с вопросами наседали, долбили меня клювами по голове. У меня одно желание было: спать лечь. На неделю отключиться. Я как под наркозом сидел. В тумане. Голоса ваши словно через толстое одеяло долетали. Через пару дней я очнулся и стал думать: «Отец убил мою Женю! Что делать? Выдать его полиции? Но он же мой папа! Любимый, несмотря ни на что. Разве можно его сдать? Но он Евгешу мою отравил! Что делать? Что?! Что?!» Чуть с ума не сошел и решил молчать. Женю не вернуть, не хочу еще и отца лишиться. Но теперь-то я знаю! Он мне никто!!!