Девятнадцать писем - Джоди Перри

Одежда для бега, которую прислал мне Брэкстон, теперь приобретает смысл. Я не могу не задуматься: он пытается просто поделиться воспоминанием или зажечь заново мою страсть? В любом случае, он заставляет меня задуматься, что если я так сильно любила бегать до аварии, может быть, мне стоит к этому вернуться. Мне ведь больше нечего делать. Я могла бы бегать по району или на пляже.

Хоть я всё ещё слегка прихрамываю, когда хожу, во время реабилитации я пробегала небольшие расстояния на тренажёре, чтобы укрепить ноги. Может быть, я попробую побегать по пляжу в следующий раз, когда буду там. Наверное, мне стоит сначала связаться со своим физиотерапевтом.

Я улыбаюсь, когда вижу маленькую подвески в форме кроссовка на дне конверта. Я опускаю взгляд на браслет памяти на своём запястье. Он так наполнен воспоминаниями из моего прошлого, но ещё есть место для большего.

Я не хочу, чтобы эти письма когда-нибудь прекратились.

* * *

— Ты рано встала, — говорит Кристин, заходя на кухню и потирая глаза.

— Прости, если разбудила тебя. Я как раз писала тебе записку.

Она оглядывает меня сверху донизу, и я вижу на её лице улыбку.

— Ты идёшь бегать?

— Да, — сначала я надела шорты, но были видны ужасные красные шрамы на моей ноге, так что вместо этого я выбрала лосины длиной в три четверти. — Через пятнадцать минут автобус.

— Автобус?

— Да, я хочу побегать на пляже.

— Это всегда было твоё любимое место. На улице ещё темно, с тобой всё будет в порядке?

— Солнце должно встать к тому времени, как я приеду.

— В такие времена мне хочется, чтобы у меня были права, — говорит она.

— Я думала об этом. Почему у тебя их нет?

— Я ужасный водитель, — смеётся она, качая головой. — В деревне не было особой необходимости в машине. Я везде ездила на лошади.

— У тебя тоже была лошадь?

— Да, её звали Фрости, — говорит она, её улыбка становится шире. — Я любила эту лошадь. Мой отец купил её мне на Рождество.

Я довольно вздыхаю.

— Похоже, дедушка был хорошим человеком.

— Это правда.

— Это всё равно не объясняет, почему ты плохой водитель. Если ты никогда не водила машину, откуда ты знаешь?

— Твой папа думал, что будет хорошей идеей мне получить права, когда мы узнали, что я беременна тобой. Я сходила на несколько уроков, но справлялась ужасно. Никто не хотел садиться со мной в машину. Даже инструктор, которого твой отец мне нанял, ушёл после первого урока.

— О боже, — говорю я, хихикая. — Должно быть, ты была плоха.

— Ну, боюсь, яблоко от яблони не далеко падает: ты была не намного лучше, когда впервые села за руль.

— Правда?

— Да, правда. Тебе везёт, что у твоего отца терпение как у святого, иначе ты бы тоже никогда не получила права.

Пока я иду к входной двери, моя улыбка исчезает, когда доходит мысль: было ли моё плохое вождения причиной аварии? Мне никто никогда не говорил, что случилось в тот день.

* * *

К тому времени, как я приезжаю на пляж, встаёт солнце. Я останавливаюсь, как только мои ноги касаются песка, и вдыхаю свежий солёный воздух.

Я медленно бегу по пляжу — хоть, видимо, я делала это тысячу раз раньше, это новое ощущение, и нужно немного времени, чтобы к этому привыкнуть. Через несколько минут я уже чувствую, как горят мышцы моих ног. Моё сердце колотится, и дышать тяжело, но я чувствую себя замечательно. Мой взгляд сосредоточен на доме Брэкстона, пока приближаюсь, и я чувствую укол разочарования, когда не вижу его на задней веранде.

Мне требуется двадцать минут, чтобы добраться до конца пляжа. Я раздумываю остановиться, чтобы восстановить дыхание, но я на вершине. Теперь я точно понимаю, почему всегда любила бегать, и я благодарна, что Брэкстон мне напомнил.

Я снова бросаю взгляд в сторону его дома, пока бегу по пляжу обратно. Его по-прежнему нигде не видно. Я пытаюсь не зацикливаться на этом, но когда приближаюсь к дому, моё сердце пропускает удар, когда я вижу стеклянную дверь открытой. Сначала на веранде появляется Белла-Роуз, а за ней и Брэкстон. В моём животе оживают бабочки, как только я замечаю его. Я не могу объяснить все эти чувства, которые испытываю рядом с ним, но они мне нравятся. Очень нравятся.

Будто привлечённое магнитной силой, его внимание сразу же притягивается в мою сторону. Не думая, я поднимаю руку и машу ему, и он отвечает тем же. Тяжело сказать так издалека, но думаю, он улыбается. Я знаю, что улыбаюсь я.

Как только Белла-Роуз замечает меня, она бежит по ступенькам и мчится по песку ко мне.

Я останавливаюсь и приседаю на корточки.

— Привет, девочка, — говорю я, стараясь восстановить дыхание, пока она лижет моё лицо.

Я хихикаю и глажу её, когда на меня падает тень. Поднимая взгляд, я вижу симпатичное лицо Брэкстона, который смотрит на меня с улыбкой.

— Доброе утро.

— Доброе, — отвечаю я, и мой голос звучит немного странно. Вставая, я нервно вытираю ладони о свои бёдра. Хоть я и надеялась увидеть его сегодня утром, я внезапно стесняюсь своего внешнего вида. Я потею и, должно быть, выгляжу растрёпано. Я убираю мокрые волосы, которые прилипли к моему лбу, заправляя свободные пряди себе за уши.

— Приятно видеть, что ты снова бегаешь.

Я улыбаюсь, нервозность исчезает.

— Твоё письмо меня вдохновило.

— Я рад. Ты каждое утро бегала по этому пляжу.

— Правда?

— Да. Каждый день, только если не было ливня. Ты говорила, что это идеальный способ начать день.

— Ты когда-нибудь бегал со мной?

— Никогда. Я за тобой не успевал, — посмеивается он.

Это сумасшествие, что я скучаю по своей прежней жизни, которую даже не помню? Просто кажется, что тогда всё было намного проще.