Люди крыш. Пройти по краю - Любовь Романова

— Если ты о законе сохранения массы, то с точки зрения современной науки он полная туфта. Например, при радиоактивном распаде масса вещества очень даже уменьшается. Правда, это не наш случай. Понимаешь, Женек, мы — что-то вроде поливочного шланга. В нем самом ведь жидкости нет. Он ее всего лишь из одного места в другое гоняет. С помощью давления в трубах. Вот и мы так же — создаем разницу давления и начинаем управлять всей водой, до которой можем дотянуться. Если ты ее из человека забрала, значит, где-то она прольется дождем. Если наоборот, отдала — неподалеку лужа обмелеет. Ясно?

— Так, немного, — состорожничала Женя. — Выходит, мы можем отдать жидкость и при этом кого-нибудь убить, случайно забрав ее у другого человека?

— Это вряд ли. Понимаешь, ты всегда сначала берешь свободную воду — из реки или пруда. Только если окажешься в пустыне, где вокруг ни одного подземного источника, то тогда да, какой-нибудь заблудившийся верблюд вполне может превратиться в мумию. Но депферам в пустыне делать нечего. Это я тебе как депфер говорю.

— А еще что вы умеете?

— Я же сказал, управляем водой. Смотри.

Морская поверхность перед Женей забурлила, начала вздуваться горбом и вдруг опала, превратившись в прозрачное лицо. Большое. Не меньше метра от макушки до подбородка. Она не сразу узнала узкий овал и глаза, выглядывающие из-под длинной челки, а потом сообразила: это же ее портрет. Тарас изобразил сидевшую рядом Женю.

Водяное лицо улыбнулось и открыло глаза. В каждом его зрачке плавало по маленькой рыбке. От внезапно нахлынувшего страха Женю замутило.

— Все, понял, перегнул палку! — Жуткий двойник немедленно скрылся под водой. — Больше шутить так не буду.

Немного придя в себя, Женя спросила:

— А когда меня отправят на посвящение?

— Когда скажешь. Хочешь сейчас?

— Не знаю, — струхнула она. — Надо же как-то подготовиться.

— А чего тут готовиться? Прыгай и все.

— Но…

— Решено! — Тарас встал на ноги, подтянул штаны и закричал: — Маленькая А-но, отправляю к тебе в гости Евгению… Как твоя фамилия?

— Смородина. — Она никак не могла поверить, что депфер не шутит.

— Евгению Смородину. Будь добра с ней и укажи путь в Заветную пещеру! Всё. С церемониями закончили. Иди сюда.

Тарас легко подхватил Женю под колени и швырнул в море. Она на секунду ушла с головой под воду, а потом, вынырнув, увидела побледневшую Аню на корме и Захара, поднимающего парус.

— Крепись, родная! — прокричал ей Тарас с отплывающей «Крали». — Мы будем ждать тебя на берегу.

«У меня дежа-вю», — подумала Женя и медленно поплыла в другую сторону.

В пещере было тихо. Крыса еще до того, как Чухонь проснулся, умчалась навестить свои охотничьи угодья — он по-прежнему старался не думать, чем питается эта машина смерти. Грибы тоже пропали. Предположительно, отправились на генеральную репетицию. До Чемпионата осталось ровно три дня, значит, сейчас Большая арена кипит, точно котелок на печке дядьки Хрыся. Чухонь тяжело вздохнул: есть хотелось до потери брезгливости.

Усилием воли он придушил чувство голода и попытался сосредоточиться на куда более важных вещах. Всю ночь его терзала одна мысль, и под утро она превратилась в два слова. Очень простых слова: «узкое место». Нужно найти узкое место в коридоре, ведущем к Большой арене, и попытаться задержать крыс. Нескольких минут хватит, чтобы хозяева шерстоканов успели спасти своих чемпионов. Конечно, можно попробовать предупредить всех прямо сейчас, но Чухонь, несмотря на молодость, не был наивным. Он, словно на плазменной панели в бункере Глухого, видел, как смеются, слушая его, братья, как заливается дядька Хрысь, утирая рукавом тужурки набежавшие слезы, и грозит кулаком Гоблин. Нет, это не выход. Чухонь должен сам остановить нашествие.

Сам!

Встав на ноги, он с тоской посмотрел на свои ботинки. За все эти дни ему так и не удалось поменять их на нормальную обувь. Попив воды из пластиковой бутыли и сполоснув грязное лицо, Чухонь вышел из пещеры.

— Попутчики не нужны? — услышал он за спиной тонкий голосок Малого. Грибок приплясывал на стене тоннеля, помахивая фиолетовой шляпкой.

— Не нужны, но тебя потерплю. Я к Арене.

— Во дела! И я туда же. Наши сегодня поют — послушать хочу.

— А чего тебя не взяли?

— Мал, говорят, еще! — Набычился грибок и перескочил на соседнюю стену. — Типа фальшивлю! А сами они не фальшивят? Специально сговорились, чтобы открытие Чемпионата испортить.

— Зачем это?

— Из политических убеждений! Их диктатура не устраивает, они за свободу слова. Хотят петь то, что хотят, а не то, что Глухому нравится.

— Ну и пели бы. Кто ж вам мешает?

— Э брат, как говорил один мудрый человек, «даже повешенные должны качаться в положенную сторону», а уж грибы и подавно обязаны петь, согласно линии Братства. Думаешь, так сложно нас всех под корень извести? Да проще простого. Грибницу в нужном месте из земли вытащить, химикатами сбрызнуть, тут мы все и сгнием. Так что на тебя, дружище, одна надежда.

— Ты меня ни с кем не перепутал? — Чухонь даже остановился от удивления. — Что я могу сделать? Против Глухого войной пойти?

— Не придуривайся. Ты уже все решил. Наш Старик сказал, что, если тебя Большая крыса признала, значит, в тебе сила есть. А сила, она, мил друг, как вода, — отверстие всегда найдет. Вырвется наружу — мало не покажется.

Оставшуюся часть пути Чухонь шел молча. Он пытался понять, шутит Малой или говорит серьезно. По всему выходило, что серьезно. Хотя Крысомать эти грибы разберет.

— Пришли! — Чухонь повертел головой и, убедившись, что находится в том самом ответвлении, которое должно привести зараженных грызунов к Арене, сбавил шаг. Теперь он шел медленно, внимательно изучая стенки коридора.

Над последним коротким отрезком тоннеля перед выходом в гигантский зал, где находилось сердце шерстоканьего Чемпионата, потолок оказался срезан. Ответвление напоминало глубокую траншею метра три шириной и не меньше пяти глубиной. Чухонь тщательно измерил ее шагами и убедился, что если пытаться задержать крыс, то именно здесь. Лучшего места не придумаешь.

Найдя то, что искал, он присел на корточки возле стены, пытаясь разобраться в своих чувствах. Да, его все еще душила ненависть к Глухому и Сиплому. Подвернись случай, убил бы, не задумываясь. Но после сегодняшней ночи и разговора с Малым внутри начало зреть еще что-то. Что-то, чего пока Чухонь не мог понять. Он закинул голову и посмотрел на купол гигантского зала, венчающий темным колпаком подземную Арену. Совсем скоро под ней вспыхнут тысячи прожекторов, и братья, надев темные очки, потекут сюда из всех нор, чтобы попасть на главное событие года…

— Эй, хватит мышей ловить! Рот закрой, а то червяк свалится! — вернул его к реальности Малой. — Начинается уже! Бегом наверх.