Мир без Солнца - Алексей Калугин

Чувствуя то же самое, что и его солдаты, Сервий Плавт старался, чтобы привалы не были слишком долгими. Дав людям возможность поесть, утолить жажду и немного отдохнуть, он снова строил их в колонну по пять и вел дальше через пески. По собственному опыту центурион знал, что на ходу куда проще бороться с мрачными мыслями, лезущими в голову с упорством крыс, учуявших запах сыра.

Однажды, примерно через сутки после того, как легионеры покинули поселок людей-ящеров, в небе над их головами появилось ужасное существо, похожее на странного вида летучую мышь, выросшую до небывало огромных размеров. Сделав круг над строем, чудовище завалилось на левое крыло и начало стремительно пикировать на людей.

По команде центуриона легионеры разом подняли над головами щиты и выставили вверх длинные копья.

Летающее чудовище ударило в самый центр строя. Сила удара оказалась настолько велика, что шестеро человек были сбиты с ног. Но благодаря надежной защите никто не пострадал, хотя кое-кто из легионеров имел возможность как следует рассмотреть утыканную острыми, как шило, конусообразными зубами пасть летающего хищника, оказавшуюся менее чем в локте от его лица. Несколько копий были сломаны, но, по крайней мере, три сердцевидных лезвия вошли в брюхо зверя, угодив точно между защищавшими его продольными роговыми пластинками.

С омерзительным клекотом, похожим на звуки, издаваемые человеком, которому вода попала в дыхательное горло, летающий хищник ударил крыльями по щитам, укрывшим от него желанную добычу, двумя резкими толчками поднялся на высоту в три человеческих роста, раскинул в стороны кожистые крылья, заложил крутой вираж и, еще раз пронзительно вскрикнув, начал быстро набирать высоту.

Плавт наблюдал за полетом невиданного чудовища до тех пор, пока оно не скрылось из виду. Больше всего центуриона интересовало, не ударится ли крылатый монстр о казавшийся нарисованным купол неба. Но то ли летающий ящер так и не поднялся на требуемую высоту, то ли купол неба находился значительно выше, чем казалось при взгляде снизу, только ничего необычного так и не произошло.

Несмотря на то что внезапное нападение хищной твари с кожистыми крыльями могло стоить жизни одному-двум легионерам, событие это внесло хоть какое-то разнообразие в череду муторных, бесконечно скучных часов, когда все, что требовалось от человека, сводилось лишь к тому, чтобы вовремя переставлять ноги, – иначе следующий в строю наступал на пятки идущему впереди. Некоторое время легионеры живо обсуждали между собой внешний облик летающего хищника и его потенциальные возможности как убийцы. Но и эта тема в конце концов приелась, и разговоры в строю постепенно затухли, словно угли прогоревшего костра.

Центурион Плавт с некоторым удивлением отметил, что ни у кого уже не возникало вопросов вроде того, откуда появилась эта невиданная хищная тварь. Люди свыклись с мыслью, что мир, в котором они оказались, не имел ничего общего со странами, лежащими за пределами Священной Империи. Казалось, что бы ни произошло в бескрайней красной пустыне – пусть даже из-под земли начнет бить фонтан красного виноградного вина, – все будет воспринято как должное.

Но Сервий Плавт ошибался – возможности человеческой психики имели свои пределы. Барьер, отделявший нежелание верить в происходящее от необходимости приспосабливаться к условиям нового мира, оказался настолько тонок, что не потребовалось ничего сверхъестественного для того, чтобы он рухнул.

Ропот в рядах легионеров начался на очередном привале, когда обнаружилось, что продовольствие, которым снабдили их люди-ящеры, пришло в негодность. Пища, прежде походившая на мягкий овечий сыр, превратилась в дурно пахнущую клейкую массу, вкусом напоминающую болотную тину. Сок же, налитый во фляги, прокис и вонял настолько омерзительно, что никто не решался даже прополоскать им пересохший рот.

Легионер Грахт, для которого, как и для центуриона Плавта, нынешняя кампания против войск Карфагена была уже второй, поднялся на ноги и демонстративно вылил прокисший сок из фляги на песок. При этом он еще и выругался, поминая как богов, так и тупых командиров, чьими стараниями он оказался в проклятой богами пустыне, в которой если что и можно найти, так только свою смерть.

Сервий Плавт сделал вид, что слова Грахта не имеют к нему никакого отношения. Он сидел на песке, глядя в ту сторону, где небо смыкалось с землей, образуя плавно изгибающуюся в обе стороны линию горизонта, за которую не мог заглянуть даже самый зоркий взгляд.

То, что центурион никак не отреагировал на его развернутую тираду, еще пуще распалило Грахта. Он схватился за копье, стоявшее вместе с остальными, воткнутое нижним наконечником в песок, и, держа его на сгибе руки, не спеша приблизился к Плавту.

– Я возвращаюсь к людям-ящерам! – заявил он громко, так, чтобы его мог слышать не только центурион, но и все остальные. – Там я, по крайней мере, не издохну от голода и жажды!

Приподняв голову, Сервий Плавт посмотрел на легионера взглядом безмерно уставшего человека.

Лицо более уродливое, чем у Грахта, трудно было даже вообразить. Нос легионера был сломан и напоминал изгрызенную мышами репу. Глаза были широко расставлены, и оба косили в разные стороны. Нижняя челюсть по-лошадиному выступала вперед. Отвисшая нижняя губа открывала ряд больших и неровных зубов, в котором не хватало, по крайней мере, пары передних. Число шрамов, покрывающих лицо Грахта, невозможно было сосчитать, поскольку зачастую они накладывались один на другой. И что самое удивительное, все это не было следами от ран, полученных в боях. Сервию Плавту не доводилось встречать человека, более удачливого в бою, чем Грахт. За все то время, что легионер находился под началом Плавта, он получил только одно ранение – неловко парировав удар меча противника, Грахт потерял два сустава на мизинце левой руки. Лицо его выглядело так же, как сейчас, еще до того, как Грахт впервые встал в строй. О причинах этого Грахт предпочитал помалкивать.

– Твоя жизнь принадлежит императору, – негромко сказал легионеру Плавт.

– Плевать мне на императора! – Грахт в запале взмахнул копьем. – Если кости мои истлеют в этой пустыне, то император об этом даже не узнает!

– Ты жаждешь славы? – спросил у легионера Плавт.

– Я честно выполнил свой долг перед императором в бою! – Грахт ударил себя кулаком в грудь и тут же раскинул руки в стороны. – И что я получил за это?

– Ты считаешь, что другие утаили причитавшуюся тебе награду? – усмехнулся центурион.

Плавт искоса глянул на сидевших кругом легионеров. Никто из них пока не пытался вмешаться в разговор центуриона с Грахтом, но почти каждый с интересом прислушивался к нему. У Плавта не было сомнений в том, что если Грахт повернет назад, то многие, если не все, последуют за ним. Никто, включая его самого, уже не верил в то, что им удастся пересечь пустыню и найти если и не море, то хотя бы землю, где живут люди, похожие на них самих. Но в отличие от остальных, Сервий Плавт был уверен, что, несмотря ни на что, они должны были продолжать свой путь. Как и прочие, центурион не ведал, что могло ожидать их впереди, но еще с детства он свято верил в то, что к желанной цели приходит лишь тот, кто не сворачивает с однажды выбранного пути, каким бы трудным этот путь ни был.