Как французы придумали любовь - Мэрилин Ялом

Кое-кто из французских писателей ставил дружбу с мужчинами выше любви к женщинам. В XVI веке привязанность Мишеля Монтеня к Этьену де Ла Боэси, увековеченная Монтенем в своем сочинении «О дружбе», стала прототипом une amitié amoureuse — «любовной дружбы». Монтень противопоставлял страсть к женщине, которую он считал «беспокойной, пронзительной, пылкой», но и «непостоянной, неустойчивой, изменчивой», отношениям между друзьями-мужчинами. Такую дружбу он считал постоянной, сдержанной и спокойной.

«В дружбе, о которой я говорю, души общаются и сливаются в такое полное единство, скрепляющие их, швы до такой степени стираются, что их невозможно различить. Если бы вы принудили меня сказать, почему я любил его, я не мог бы этого выразить, иначе как: потому что это был он, потому что это был я…» [83]

На языке любви слова: Parce que c’etait lui, parce que c’était moi — «Потому что это был он, потому что это был я» – с гордостью могут стоять рядом со средневековым изречением: Ni vous sans moi, ni moi sans vous – «Ты – без меня, я – без тебя» или дословно: «Ни тебе без меня, ни мне без тебя». Здесь акцент делается на уникальности человека и вере в то, что они являются теми ЕДИНСТВЕННЫМИ людьми, которые подходят друг другу. О таких людях говорят, что они созданы друг для друга. Во времена Монтеня мысль о «единственной настоящей любви» или о «единственном настоящем друге» все еще не вызывала сомнений.

Монтень, потерявший Ла Боэси, когда ему было всего тридцать семь лет, продолжал воспевать их дружбу, превознося ее выше, чем все другие свои привязанности, в том числе брак.

Век спустя реальный Сирано де Бержерак (1619–1655) не делал тайны из своей гомосексуальности. Хвастливый солдат, но бездарный писатель, он был атеистом и развратником, что привело его к столкновению с церковью, но во время относительно либерального правления Людовика XIII ему удалось избежать наказания, несмотря на свою ересь и нетрадиционные наклонности. Он даже осмелился написать о планете, где мужчины живут с мужчинами. Сегодня, когда читаешь роман «Государства и империи Солнца» (Histoire Comique des Etats et Empires du Soleil) , опубликованный в 1662 году, он воспринимается как научная фантастика, созданная в то время, когда никто еще и не подозревал о существовании такого жанра литературы.

К началу XVIII века в Париже возникло сообщество гомосексуалистов, состоявшее из представителей всех социальных групп [84] . Такие мужчины знали, как найти друг друга в кабаре, барах и тавернах или на набережных Сены, в садах Тюильри, в садах Пале-Рояля или в Люксембургском саду. Они старались не привлекать внимания полиции. Несмотря на либеральные законы, некоторым пришлось жестоко поплатиться за свои необычные интересы: двоих гомосексуалистов сожгли заживо на Гревской площади 5 июля 1750 года. Об их смерти у позорного столба было написано в Энциклопедии в 1765 году и в ежедневной газете: «…казнь должна послужить примером, тем более что, как было сказано, это преступление стало очень распространенным…» [85] Возможно, что в Париже это была последняя казнь гомосексуалистов.

Философы XVIII века, к примеру Вольтер и Дидро, были, как правило, на стороне сексуального меньшинства, поскольку эта маргинальная группа подвергалась нападкам церкви. Они обвиняли в том же и духовенство, поскольку по закону целибата в их жизни не было женщин. Энциклопедисты считали целомудрие не менее противоестественным, чем содомия.

Руссо во второй книге «Исповеди» (1770) рассказал о случае, когда его пытался соблазнить разбойник, выдававший себя за мавра. Поскольку предложение показалось ему отвратительным, Руссо обратился к одному из своих католических наставников и был удивлен, обнаружив, что к этой практике относились скорее с терпимостью, чем с неодобрением. Словно подмигивая читателю, он заключает, что «подобные вещи, несомненно, были общеприняты в том мире» [86] .

В конце XIX века французские поэты Поль Верлен и Артур Рембо стали заметными фигурами в истории однополой любви. В наши дни не найдется ни одного образованного француза, который не был бы знаком с их поэзией или не знал бы об их короткой страстной связи. Все сходятся во мнении, что под ангельской внешностью Рембо скрывалась демоническая натура. Известность, которую принесли ему его ранние стихи, привела его с Арденн в Париж в 1870 году, когда ему было всего шестнадцать лет. Взбалмошный и распущенный, он навлекал несчастья на всех, кто пытался помочь ему, в частности на Верлена, женатого мужчину, который был на десять лет старше него и недавно стал отцом, уважаемого поэта и заядлого пьяницу. Рембо настаивал на том, как он написал в своей поэме в прозе «Одно лето в аду» (Une Saison en Enfer) , что «любовь требует обновления». С помощью алкоголя и гашиша он надеялся прийти в состояние «полного расстройства чувств», что должно было привести к своего рода мистическому единению. Но связь Верлена и Рембо закончилась трагически.

В 1873 года во время их совместной поездки в Бельгию Верлен был арестован за то, что во время одной из бурных ссор прострелил Рембо запястье. В полицейском рапорте говорилось, что Верлен имел «признаки активной и пассивной педерастии». Как и Уайльда, Верлена заключили в тюрьму, чтобы он поразмыслил о своей странной любовной связи.

Вернувшись в Париж, Верлен влачил жалкую жизнь алкоголика, рассчитывая лишь на пожертвования своих многочисленных поклонников. Вплоть до своей смерти в 1896 году он писал стихи, часто довольно фривольного содержания. Рембо забросил поэзию и покинул Францию, чтобы искать приключений в Эфиопии. В 1891 году в 37 лет он умер от рака кости.

Но, несмотря на подобные отношения в «смешном семействе» – drôle de ménage , как называл его Рембо, – решающая роль в легализации гомосексуализма во Франции принадлежит Оскару Уайльду. Судебный процесс над ним и его тюремное заключение вдохновили и его сторонников, и негодующих противников по обе стороны Ла-Манша. После получившей известность истории Уайльда Францию наводнили книги, героями которых были геи: «Афродита» Пьера Луи (1896); «Яства земные» (1897) и «Имморалист» (1902) Андре Жида; «Клодина в школе» (1900), «Клодина в Париже» (1901) и «Клодина замужем» Колетт (1902); «Ряд женских портретов и сонетов» Натали Барни (1900); «Сапфическая идиллия» Лианы де Пужи (1901); и «Дом Филибера» Жана Лоррена (1904). В 1908 году Пруст описал таких героев в своем многотомном шедевре «В поисках утраченного времени», а в 1911 году Жид в узком кругу читал свой трактат о гомосексуальности «Коридон».

Хотя большая часть этих сочинений была посвящена мужчинам, это не означает, что гомосексуальные отношения между женщинами не были известны. Во время разжигающего ненависть революционного периода во Франции Марию-Антуанетту обвиняли не только в том, что они у нее были любовники-мужчины, но и в лесбийских связях со своими фаворитками. Кроме того, против нее было выдвинуто обвинение в кровосмесительной связи с восьмилетним сыном, предположение до такой степени абсурдное, что в ходе процесса оно было снято. Пятьдесят лет спустя высмеивали Жорж Санд, считая ее лесбиянкой за то, что она носила мужские брюки, курила и была самым успешным писателем среди своих современников, за исключением Виктора Гюго. Хотя у нее было много любовников, есть причины верить тому, что в продолжение некоторого времени у нее были интимные отношения с актрисой Мари Дорваль. Жорж Любен, знаменитый исследователь творчества Санд, поведал мне, что слухи о Жорж Санд и Мари Дорваль, вероятно, не лишены основания. По его словам, «если у нее когда-либо и была лесбийская связь, то это была связь с Мари Дорваль». Разумеется, их переписка свидетельствует об их сильном взаимном чувстве, независимо от того, были ли у них плотские отношения. Из всех француженок, в начале XX века писавших об интимных отношениях между женщинами, самой знаменитой была Колетт.