Круги на воде - Яна Ткачёва

– Разве ты не захотела бы посетить другой мир? – усмехается Иешуа. Я, будучи всё еще ошеломленной, неопределенно пожимаю плечами. – Ну так я тебя уверяю: многие захотели бы. С годами в мирах сформировался совершенно разный уклад. В моем процветает рабовладельческий строй. Твой по сравнению с моим развит на много тысячелетий вперед. Петрус говорил, что у вас есть разные вещи, которые питаются молнией. Думаю, именно из-за наших различий боги и захотели держать людей разных миров подальше друг от друга. Может, им было интересно смотреть на разные пути развития человечества.

– Так… и что это за пути развития? – я всё еще пытаюсь уложить в голове то, что он рассказал, но мысли скачут.

– Давай лучше по порядку, – предлагает Иешуа, и я киваю. За разговором идти не так сложно, поэтому готовлюсь слушать и понимать.

– Сохранить удалось четыре мира. Сейчас мы в Новом Царстве. Твой мир называется Явь. Петрус с Андрисом – из Мидгарда. И есть еще Империя, – называя каждый мир, Иешуа загибает пальцы. Я быстро повторяю про себя названия. Новое Царство, Явь, Империя и… Он продолжает: – Игра существует в каждом мире, но правила везде разные. К этому я еще вернусь. Самое главное: в каждом мире боги именуются по-своему, но это одни и те же боги, понимаешь?

– То есть боги путешествуют между мирами, проводят Игры, властвуют над людьми и диктуют свои порядки, правильно? – уточняю я.

– В целом да, – смеется он. – Немного обобщенно, но верно.

– То есть Петрус – Чемпион Перуна из другого мира? – спрашиваю я.

– В его мире бог грома зовется Тором, – замечает Иешуа. – У нас же этого бога зовут Аммон, а в Империи – Зевс. Но в общем да: Петрус – Чемпион бога грома из мира Мидгарда.

– И у каждого бога по четыре Чемпиона? – я уже поняла это, но на всякий случай уточняю.

– Да, всё верно. По одному Чемпиону в каждом мире.

– Чей Чемпион ты? – интересуюсь я, пытаясь запомнить всё, что он мне говорит.

– Чемпион Себе́ка, – Иешуа оттягивает ткань, и я вижу, что на шее у него чернеет рыба. Этот рисунок не похож на нательные цветы Марфы. Рыба менее искусна и сделана простыми линиями, будто чернила на коже. – Бог пресных вод. У вас он повелевает также морями и ветром. Петрус называет его Ньёрдом.

– А мы – Стрибогом… – бормочу я, вспоминая мертвого Чемпиона в красивом доспехе, погибшего у Столпов.

– Сейчас имена богов не важны, – замечает Иешуа. – Да ты их и не запомнишь все. Я расскажу суть. В нашем мире Чемпионами становятся рабы, в Мидгарде Чемпионов готовят в специальных местах и право быть Чемпионом – ценность и гордость для рода. В Империи из Игры сделали настоящее зрелище, полюбоваться на бойню приходят тысячи тысяч людей, а сами Чемпионы – родные дети богов.

– Что?! – услышав это, я застываю как вкопанная.

Иешуа мнется:

– Да, в мире Империи принято… так скажем, богу или богине выбирать иногда себе смертных. От таких союзов и рождаются их Чемпионы. Самое здоровое отношение к Игре – на мой взгляд, в вашем мире. Вы будто воспринимаете ее как меньшее зло, как необходимость сдерживать жажду власти богов, их воинственность и стремление властвовать над душами.

– Самое здоровое отношение к Игре?! – возмущенно шиплю я. – Чемпионы рождаются в Великую ночь, их рождение предсказано Жрецами. Вот только многовато претендентов получается!

– Не понимаю… – хмурится Иешуа.

– В каждом поселении в Великую ночь появляется на свет около десяти-пятнадцати младенцев, – устало объясняю я. – Но к четырнадцати годам, когда нужно быть готовым для наставничества, все лишние оказываются мертвы. От каждого культа остается только по одному Чемпиону.

– Их убивают? – в голосе Иешуа я слышу ужас.

– Нет, – расстроенно бормочу я, жалея, что вспомнила. – Обычно это происходит… само собой. Несчастные случаи, плохо закончившиеся проказы, словно… выбраковка судьбы.

– Я не знал об этом… – виновато шепчет он. – Прости…

Я пожимаю плечами. Разве мы должны просить прощения друг у друга? Он был рабом; меня, словно свинью, готовили на убой. В ответе за это совсем не люди, а… боги.

Мы долго идем в тишине, и я пытаюсь уложить в голове всё то, что он рассказал. Получается, раз в двести лет проходят четыре Игры, и после боги заняты дележкой миров, чтобы править. Также боги наблюдают за развитием каждого мира, привлекая к своему культу всё больше и больше последователей. Расплачивается за этот порядок небольшая кучка якобы избранных.

– Как вы разрушили Игру? – спрашиваю я.

– Как ты заметила, Петрус и Андрис внешне одинаковы. В их мире таких детей зовут близнецами, – замечает Иешуа. Новое для меня слово он произносит не в первый раз, но я до сих пор ежусь от того, насколько спокойно он говорит об этой странности. – Петрус поступил на службу Тору, а Андрис был предназначен О́дину. Вы называете культ Одина «Путешественники», и это верно. Они странствуют между мирами, торгуют и молчат о том, откуда появилась та или иная диковинка. Однажды ради смеха Петрус и Андрис поменялись местами, и никто не заметил. Но Петрус, узнав о разных мирах, захотел разрушить божественную власть. Долгие годы он и Андрис собирали сподвижников среди Чемпионов. Он преследовал одну-единственную цель – убить богов.

– Но… почему? – недоумеваю я. – Зачем ему это?

Боги и вправду неплохо устроились. Да, я всей душой ненавидела Игру и необходимость принести свою жизнь в жертву, чтобы всё шло по-прежнему в мире. Но… убивать!

– Мидгард – очень жестокое место, – объясняет Иешуа. – Петрус и Андрис потеряли всю семью из-за Игры. Они хотят мстить.

– Что случилось с их семьей? – в ужасе шепчу я.

– Это не моя история, – качает головой он. – Тебе нужно спросить у Петруса.

– Почему ты пошел за ними? – я уже догадалась, но хочу услышать это от него.

– Чтобы освободить мой народ от рабства, – объясняет Иешуа.

Некоторое время молчим. Судя по количеству людей, что идут впереди, у Петруса немало сподвижников. Каждый преследует свою цель, и у каждого – своя причина идти за ним. В голове складывается более-менее четкая картинка. Петрус, притворяясь Путешественником, годами, перемещаясь между мирами, ищет последователей. Если бы я рассказала ему, что я – Чемпион, он бы позвал с собой? Есть ли у меня причина уничтожать богов? Если честно, нет. Слишком страшно от того, что наступит после. Вдруг станет гораздо-гораздо хуже? Но вот я здесь. Как непредсказуемы задумки судьбы… Я скрывала свою суть от Петруса, но всё же не умерла у Столпов, случайно оказавшись в сердце восстания. Но случайно ли?..

– Почему вы ругались с Петрусом? – вспоминаю, как очнулась, и решаюсь спросить.

– Я подвел его, – глаза Иешуа наливаются печалью. – Мой бог всё еще жив.

– К… как… что значит «всё еще жив»? – заикаюсь я. – Вы уже убили остальных?