Волки траву не едят - Константин Стогний

Здесь, в Вилья Мелимойу, телевизоров не было – не добивал сигнал ни из чилийского Пуэрто-Монта, ни из аргентинского Сан-Карлос-де-Барилоче. Мобильные телефоны тоже не работали, только спутниковая связь и рация. Чем можно жить, если ближайший населенный пункт, которого можно достичь по морю, – это захолустный, по большому счету, Пуэрто-Монт?

Что для этих людей Адольф Гитлер, что для них «Аль-Каида»? Чужестранные слова и не более того. Гораздо больше «капитана Хуана» взволновало нападение касаток на лодки, чего не случалось уже много лет. Что было общего у семей рыбаков из Вилья Мелимойу с остальным человечеством? Язык и стандартный набор религиозных мифов о мироустройстве. У хуторянина, выращивающего свиней где-нибудь под Глуховом в Сумской области, те же представления об основах мирозданья. Селянам, воспитанным телевизором, ведь нет дела до скифского кургана, возвышающегося за околицей их села и мешающего пахоте. Кто его насыпал? Кого там похоронили? Что там еще лежит, помимо давно истлевших костей? Пустые и праздные вопросы. А вот корова заболела – это да, это повод для беспокойства и раздумий…

Уложив спать всех своих друзей, Виктор вышел на крутой берег Вилья Мелимойу и посмотрел вдаль. Иногда он любил оставаться один. Ночной бриз выдувал свои чилийские мелодии, аккомпанируя ими размышлениям украинского журналиста.

Давным-давно, в детстве, маленький Витя мечтал быть моряком, космонавтом, милиционером, солдатом – и одновременно, и попеременно. Не было гаджетов, не было компьютеров, не было целей, зато были мечты…Одна из них сбылась: он стал путешественником. И вот перевернута еще одна страница его странствий. Завтра – последний штурм, который расставит все точки над «і», и Лавров, может быть, когда-то расскажет своим внукам об этом удивительном приключении, вспоминая десятые годы XXI века как далекое прошлое.

Как жаль, что Артем Боровин, его добрый друг, убийцы которого найдены и наказаны высшими силами, никогда больше не выйдет с ним на связь и не порадуется его успехам вместе с ним. Но недаром в миру бытует фраза: «Приказал долго жить». Виктор будет жить, обязательно будет жить и помнить замечательного друга и журналиста Тему Боровина…

…На следующее утро путешественники встали рано, поскольку в таких местах все люди начинают свой день с восходом солнца. Анабель выпила лишнюю чашку кофе, Осинский выкурил лишнюю сигарету, Лавров съел лишний жареный блинчик «эмпанада» с мясом сладкого краба. Кремень не сразу нашел тропу на вулкан, и поначалу они просто шли вверх, огибая большие вулканические «бомбы». Календарная зима, то есть лето для Южной Америки, позволяла быть легко одетыми. А древний, никогда на памяти людей не извергавшийся стратовулкан Мелимойу не требовал специальной альпинистской экипировки. Удобная обувь да дорожная палка – вот и все снаряжение.

Путников провожала густая роща черимойи, из-за которой выглядывал последний дом деревушки Вилья Мелимойу. Под дубом потряхивала головой лохматая собака на привязи. На земле сидел загорелый мальчишка и что-то ел из свернутой стаканчиком газеты. Гревшаяся на камне ящерица исчезла, словно ее и не было. Из людей последней встретилась девушка, которая вела на выпас козу. На юной пастушке была домотканая юбка и пестрая блузка. У козы был заспанный вид, и хозяйка ласково с ней ворковала.

Низкая облачность, к досаде все фотографировавшего Лаврова, закрывала значительную часть окружающего пейзажа, включая сам Мелимойу. Но и видимая область была хороша собой: «гималайские» пейзажи, причудливая растительность, изможденная морским ветром, темный вулканический шлак с пятнами нетающих ледников.

Индейская тропа на вулкан искателям приключений понравилась: под ногами – ровная вулканическая порода, никаких камней, о которые сильно разбивали ноги люди и мулы, когда Виктор Лавров путешествовал в Гималаях. Опять же, в отличие от пути в Непале, дорога шла вверх и только вверх: никаких сопочек, на которые то взбираешься, то спускаешься. Подъем был довольно сложным только для изнуренной офисом Анабель, которой он представлялся чередой высоких крутых уступов. Но даже ей шагалось хорошо, быстро. Путники, конечно, останавливались отдохнуть и перевести дыхание, однако потребность в этом возникала нечасто, несмотря на всю крутизну подъема. Облачность осталась внизу, и фотообъективу Лаврова открылись захватывающие дух виды: по левую руку от них простиралось облачное море, скрывавшее лежащую за вулканами долину Пуэрто-Монт. С правой же стороны высились хребты, за которыми расположился аргентинский горнолыжный курорт Сан-Карлос-де-Барилоче.

Группа уже поднялась на высоту более двух километров над уровнем моря. Было, конечно, ветрено и довольно холодно, как это всегда бывает на высоте, но не настолько, чтобы это мешало их продвижению. Кремень предупредил, что снег очень скользкий, а потому, пересекая снежник, надо использовать палки. Приходилось быть крайне осторожным – не дай бог поскользнуться, поехать и вылететь на шлак и камни. Но все оказалось не так страшно: слежавшийся снег был достаточно плотным, чтобы выдерживать вес взрослого человека, да и горные ботинки, выданные им вчера Али Фазратом, не подвели.

Начался очень крутой подъем: больше сорока пяти градусов, а Анабель казалось, что и все шестьдесят. Тем не менее, несколько шагов по тропе – и вот они уже стояли выше своего роста. Идти стало крайне тяжело. Большая высота давала о себе знать. Стоило начать движение, и сразу начинала кружиться голова, а шагов через десять-двадцать возникали круги перед глазами. Мужчинам после сорока высотная болезнь не страшна, из-за особенностей организма в адаптации они не нуждаются. Но им приходилось часто делать перерывы, чтобы дать возможность Анабель прийти в себя.

Она оказалась слабее своих спутников, хотя с утра держалась с ними почти наравне. Упорная аргентинка не сомневалась, что дойдет, но теперь было неясно, сколько для этого понадобится времени. Кремень как проводник бодро карабкался вверх, а девушка на некоторое время повисла на Лаврове, который тащил ее почти так же, как это уже было с другой женщиной в горах Непала… На локоть Осинского присела бабочка, занесенная ветром в края, где совершенно нет зелени. Олег нес ее, неловко держа руку до тех пор, пока она не упорхнула.

Подъем на высоту более двух километров был пройден за четыре часа. Наконец Кремень нашел искомую расщелину, ведущую в пещеру, которая простиралась внутрь полого, давно остывшего вулкана. Они измученно присели лицом к пещере. После нескольких часов альпинизма им предстояло стать спелеологами.

Камни расщелины были скользкими. Их омывали дождевые и талые воды, из года в год стачивая поверхность когда-то острых выступов. Идти приходилось очень осторожно, перед каждым шагом нащупывая ногой устойчивую поверхность, которую Лавров подсвечивал ярким светом фонарика, добытого из многочисленных карманов операторского жилета. Они уже спустились метров на десять вниз. Здесь склон был не таким крутым, как поначалу, но Кремень все равно не торопился.

Из всей компании Лавров был самым опытным исследователем пещер, ему пришлось много по ним полазать во время экспедиции в Непале. Всем, кроме Кремня, идти оказалось тяжелее, чем они ожидали. Ноги идущего предпоследним Осинского заскользили по мокрым камням, и его тело с размаху растянулось на холодных камнях. Анабель, идущая следом, помогла ему подняться и похлопала по плечу. Мол, ничего, бывает. Обернувшийся Лавров продолжил спуск за Кремнем, показав, что инцидент исчерпан. Феррер пошла за ним, поднявшийся Олег замыкал процессию. Постепенно пещера стала сужаться, дальше идти приходилось немного пригибаясь.